— Крепко свяжите ее и оставьте на ночь в степи! С тем, что от нее останется, мы разберемся утром. Если она действительно служительница могущественных духов, то они защитят ее.
Он рассмеялся, довольный собственной мудростью, а вождь Карачи согласился с его решением. Пусть потом боги, если пожелают, наказывают волков.
Степные волки! Роксана вздрогнула. Ей приходилось охотиться на этих хищников, но всегда верхом на лошади и в сопровождении гончих псов и вооруженных соотечественников. Эти волки были огромными — некоторые из них были ростом по плечо годовалому теленку, а их жуткие клыки легко перегрызали ногу лошади. Собравшись в стаю, волки ничего не боялись, и меньше всего — людей. Еще ребенком она часто слышала во мраке, окружавшем лагерные костры, завывание этих хищников и теснее прижималась к отцу.
Большие волки — серые, белые, черные или коричневые — словно тени преследовали стада скифов. Звери выходили на охоту с наступлением темноты. Этой ночью у Роксаны не будет ни рогового лука, ни копья, ни даже ножа, чтобы защитить себя. Она станет такой же легкой добычей, как и новорожденный жеребенок.
Роксана извивалась, предпринимая отчаянные попытки разорвать сыромятные ремни. Их завязывали влажными, а по мере высыхания они все глубже врезались в тело. Она проклинала скифов и всех их предков, вплоть до той кучи дерьма, из которой они когда-то появились. Неужели к тому времени, когда здесь окажется Александр, от нее не останется ничего, кроме обглоданных костей?
Однажды, когда ей едва исполнилось десять лет, Роксана упала со своей лошадки на покрытый льдом скалистый выступ. Она заскользила к краю пропасти, но ухитрилась схватиться за скрюченный корень дерева и повисла над сотнями футов пустоты. Она была оглушена ударом и слишком напугана, чтобы кричать, и провисела там, казалось, не один час, пока не услышала Кайана, зовущего ее по имени. Она закричала, и Кайан, обвязавшись веревкой вокруг пояса, закрепил другой ее конец на скале и быстро спустился вниз, чтобы вытащить Роксану.
— Вы оба молодцы, — сказал Оксиарт, когда она очутилась в его объятиях. — Люди, которые утверждают, что смелость — это отсутствие страха, либо дураки, либо лжецы. Мужество именно и состоит в способности ясно мыслить и точно действовать, когда тебя охватывает страх.
Сегодня ночью ни Кайан, ни Александр не придут к ней на помощь. Это было очевидно. Она должна рассчитывать только на свой ум и молиться. Быстро темнело, в степи стало неестественно тихо, даже птицы смолкли, и Роксана смогла услышать биение собственного сердца. В той стороне, где был лагерь кочевников, виднелись проблески костров, а откуда-то из бесконечной степи донесся вой вышедших на охоту волков.
Александр и его македонцы гнали своих коней до изнеможения, затем пересаживались на свежих лошадей, оставляя гуртовщиков для отправки изнуренных животных обратно через реку к цитадели. Каждый из следовавших за ним солдат был в полном боевом снаряжении, а к седлам на длинных веревках были привязаны по две свежие лошади. За македонскими воинами двигались войска бактрийцев и согдианцев.
Рядом с Александром ехали Гефестион и Птолемей. Первоначальная ярость Александра, вызванная тем, что его напоили одурманивающим зельем, уже перешла в стадию тихого кипения. Он ничего не забыл, но сейчас был сосредоточен на том, чтобы найти скифов и вернуть жену — живой или мертвой.
Немой бактриец оказался превосходным следопытом. Он точно указал Александру, где отряд скифов переправился через небольшую речку и где они останавливались на ночлег. След от маленького сапога в высохшей грязи заставил Волка упасть на колени и замахать руками, чтобы привлечь внимание Александра.
— Ты уверен? — спросил царь.
Волк в ответ только радостно ухмыльнулся.
Македонцы наполнили свои бурдюки водой и позволили лошадям немного попастись и вдоволь напиться. Воины ели, оставаясь в седлах. Отдыхать им не придется до тех пор, пока они не найдут скифов.
— Если она еще была жива здесь, значит, будет жива и тогда, когда мы до них доберемся, — заявил Александр. — Они могут попытаться обменять ее на пленных скифов, находящихся у нас. Хем умер, но скифы не могут об этом знать. Этот идиот проглотил свою серьгу и задохнулся.
Гефестион только пожал плечами.
— Это было бы с их стороны весьма разумно, но ведь мы имеем дело с дикарями, а не с цивилизованными людьми.
Ночной ветер носился над густой травой; слышно было озабоченное мычание скота, да изредка ржание лошадей. Руки Роксаны совсем потеряли чувствительность, а ноги свело судорогой.
— Будь ты проклят, Александр! — шептала она. — Где же ты пропадаешь?
Над головой плыли огромные черные тучи, а издалека доносились раскаты грома. Табуны лошадей вели себя беспокойно. Время пожаров еще не пришло, но буря в степи всегда бывает ужасной, кроме того, Роксану страшили и звери, и люди. На востоке небо разорвала стрела молнии, а ветер стал усиливаться.
После первых легких струй дождь полил сплошной стеной, а капли стали холодными и жалящими. Роксана насквозь промокла. Ее зубы застучали от страха, когда молния ударила позади большого табуна лошадей, а грохот грома заставил животных помчаться в сторону лагеря.
При третьей яркой вспышке Роксана увидела, что поток охваченных паникой лошадей возле квадрата повозок разделился на две части. Мужчины вскочили на своих низкорослых коней и погнались за табуном. Земля дрожала от ударов множества копыт, а в воздухе запахло серой.
Прежде чем двинуться на запад, буря бушевала над лагерем примерно полчаса. Гром понемногу стал стихать, молнии сверкали уже вдали. Дождь перешел в морось, а затем вообще прекратился. Охваченная непрекращающейся дрожью, Роксана приподнялась над травой и увидела бледную луну, проглянувшую сквозь облака и залившую степь ярким серебристым светом.
Привлеченная запахом крови, волчья стая налетела на пострадавших в толчее лошадей, разрывая острыми зубами шкуры животных и вгрызаясь в кости. Мимо пробежал жеребенок, оставшийся без присмотра, и Роксана содрогнулась, услышав вскоре его предсмертные крики. Волки с рычанием и визгом носились по траве, как серые призраки.
Подстегиваемая страхом, Роксана с новыми силами стала крутить путы на запястьях до тех пор, пока ей не удалось ослабить узел и освободить одну руку. Затем она довольно быстро справилась с ремнями и на другой руке. Когда она принялась неуклюже развязывать узел на щиколотках, ноющая боль пронзила ее руки и онемевшие пальцы. Болезненные ощущения обрадовали ее, так как она понимала, что руки не утратили чувствительности. Теперь, когда она освободилась, следовало решить, как спасаться. Дерево позади нее оказалось слишком низким, чтобы стать убежищем на какое-то время, а в мягкой траве нельзя было отыскать ничего, годившегося в качестве оружия, даже камня.
Она с трудом поднялась на ноги, поскольку не могла просто лежать и ждать, пока ее съедят. Ей удалось обнаружить ветку, наполовину спрятавшуюся в траве. Ее вряд ли можно было назвать оружием, но это было лучше, чем ничего.
Раздавшееся в темноте позади Роксаны ворчание заставило ее резко повернуть голову. Роксана наморщила нос, ощутив омерзительную вонь падали, смешавшуюся с запахом мускуса, присущим только волку. Животное утробно рыкнуло и начало приближаться.
— Уйди от меня! — завопила Роксана, замахиваясь на волка палкой. — Назад!
Зверь сжался и прыгнул. Его вес заставил ее упасть навзничь, острые зубы щелкали у самого ее горла. Она вскрикнула и внезапно ощутила, что тело хищника перестало давить на нее.
— Ты еще жива, ведьма? — спросил Чаба, вынырнув из темноты.
— Едва ли. — Роксана перевела дыхание и ошеломленно посмотрела на серого разбойника, лежавшего со стрелой в боку. — Но как…
— Тихо. Если узнают, что я вмешиваюсь в дела шамана, это может стоить мне головы. — Он помог ей встать. — Это ты вызвала бурю?
— Нет.
— Хорошо. Вижу, что ты не врешь. Буря — это просто буря.
— Но я заставила тебя убить волка.
Одно предплечье Роксаны пекло огнем, и она ощущала, что по ее кисти стекает что-то теплое и липкое. Она была потрясена, но вряд ли ранение было серьезным.
Чаба хмыкнул.
— Может, да, а может, и нет. Ты заставила меня задуматься. Если у тебя есть эта сила, сможешь ли ты сделать меня следующим вождем?
— Может, да, а может, и нет.
Он накинул на ее дрожащие плечи грязный плащ.
— На твое счастье, волк оказался серым. Если бы он был черным, я не смог бы его хорошо разглядеть и вполне мог попасть в тебя. — Он захихикал. — Тебе это не кажется забавным, ведьма?
— Едва ли. Но я замерзла. Если мне не удастся согреться, к утру я умру от холода.
— Разводить огонь опасно. — Он сунул ей в руку кусок вареного мяса.
— Спасибо. — Она быстро съела мясо и опустилась на землю, кутаясь в плащ. — Ты знаешь, что принц Хем находится в плену у Александра?
— Знаю. Нам приказано найти Хема. — Он присел на корточки рядом с ней. — Хем — мой брат по отцу и его любимец.
— Но почему ты не хочешь обменять меня на него?
— Ему лучше умереть. Мертвым он не сможет согреть ложе своей жены и стать вождем после смерти нашего отца.
— Логично.
Она выпила из предложенного им бурдюка кобыльего молока, надеясь, что ее желудок не исторгнет его.
— Сканкса не смог удовлетворить свою женщину сегодня ночью. Я подслушивал возле его повозки. Твой муж, должно быть, очень силен, если справляется с твоей магией? — Чаба говорил с уважением.
— Мой муж, царь Александр, — сын бога.
— Почему ты не использовала свою магию против волка?
— Волк был испытанием. Мне не нужно было его убивать. Это должен был сделать ты.
— Значит, ты можешь и меня лишить мужской силы, если пожелаешь?
— И в этой жизни, и в следующей.
Он снова хмыкнул.
— Или же могу сделать тебя могучим вождем, имя которого станет легендарным среди ваших племен.
В темноте засверкали три пары красных глаз. Чаба выпустил две стрелы. Жалобный визг свидетельствовал о том, что они попали в цель.