– Много ли ты знаешь, мальчишка?! – Мрачная усмешка скривила губы Райса.
– А много ли ты говориш-ш-шь… дядя? – изучая собеседника поверх кудрявой девичьей головы, процедил Арацельс. – И сколько в этих словах правды? Мои воспоминания не сохранили твоего образа.
– Покажи ему медальон, – попросила Катя, в очередной раз дернув брюнета за руку.
– Вот еще!
– Показывай уже, – вмешался в разговор четэри. – Достали все эти недомолвки. Что там за медальон такой?
К моменту завершения рассказа все уже стояли. Во-первых, потому, что на пути встретилось подходящее, по мнению Лемо, дриддерево, у которого он намеревался попросить временной защиты для всей компании. А во-вторых, потому, что эта самая компания даже не пыталась скрывать, что прислушивается к столь любопытной беседе. Да и что еще делать, бредя по лесу в поисках места для стоянки? Не изображать же из себя воинствующих пришельцев, ожидающих засады за каждым кустом? И пусть подобное допускалось по умолчанию, разговорам это не мешало.
Райс недовольно фыркнул, но под тяжелым взглядом четэри достал из-за ворота рубашки требуемую вещь.
– Вот… Это ведь твоя мама? – спросила девушка, открыв медальон и показав супругу на изображение женщины, тот кивнул. – А это тот самый Ард? – обратилась она к Четвертому Хранителю и, получив утвердительный ответ, заявила: – Что и требовалось доказать.
– Катенок, наличие у Райса портретов этих людей вовсе не означает, что в их гибели повинна Эра, а не он сам, – проговорил Арацельс, пока остальные с большим интересом изучали крошечные гравюры на металлических половинках медальона.
Смерть укоризненно посмотрел на друга, Иргис задумчиво скользнул взглядом по обоим мужчинам, а Лемо даже ухом не повел, продолжал с почти детским восхищением любоваться на искусно выполненные портреты.
И почему они доверяют этому эйри? Ведь однажды он уже бросил их, променяв один Дом на другой. Или старая дружба, как тот Феникс, имеет свойство восставать из пепла?
– Хм, ты думаешь, он стал бы лгать о таком? – удивилась Катерина и, крепко сжав локоть мужа, потащила подальше от остальных, явно собираясь прочитать нотацию.
Блондин вздохнул, но покорился. Пусть выскажется, ему не жалко. Всяко лучше, чем слушать рассказ о том, что этот скользкий тип был лучшим другом отца и матери. Тем, кто спасал Нэлл и ее сына от преследования и кому они оба обязаны пусть недолгой, но жизнью. Подобные заявления и тон, которыми они были сказаны, вместо уместной в данном случае благодарности (ну или хотя бы сдержанного интереса) раздражали Первого Хранителя. Он почему-то ощущал себя уязвленным и, что гораздо хуже, уязвимым. Расскажи эту историю кто-то другой, Арацельс проникся бы к нему совсем другими чувствами, но Райс ему по-прежнему не нравился. И потому верить во все, что тот говорил, мужчина не собирался. Возможно… даже наверняка, Ард действительно был его отцом, и Эра вполне могла позаботиться об устранении неугодных, не поленившись потом немного подчистить память своему будущему Хранителю, но… любую историю можно подать по-разному: что-то приукрасить, умолчать о мелочах, и сразу восприятие одних и тех же событий изменится.
– Глупые обвинения не снимут с тебя ответственности… малыш. – Насмешливый голос эйри неприятно резанул по ушам, блондин скрипнул зубами и хотел было обернуться, но девушка сильнее сжала его руку, уводя спутника прочь. Позади них что-то сердито рявкнул Смерть, Райс огрызнулся, с ним начали спорить, и… разговоры Хранителей оборвались, поскольку их накрыло звуконепроницаемым щитом.
– Хватит уже! – сказала Катя, остановившись и повернувшись к спутнику лицом. – Если вам так хочется подраться, устройте спарринг. Но только когда мы будем в относительной безопасности. И… – Она запнулась, виновато взглянула на мужа, а потом тихо пробормотала: – Прости меня.
– Это за что же? – напрягся Арацельс, мысленно прикидывая, какой еще «сюрприз» приготовила ему жена, раз даже на извинения расщедрилась.
– Ну… я заставила тебя вспомнить о том, что причиняет боль, – как-то не очень уверенно начала девушка.
– Не страшно, я уже давно свыкся с этим. Что-то еще? – Мужчина прищурился, наблюдая за ней.
Напряжение, неуверенность, сомнения… С чего бы это?
– Я настояла на том, чтобы Райс сам тебе все рассказал…
– К чему ты клонишь, Арэ?
– К тому, что это я виновата в ваших трениях, – опустив голову, проговорила Катерина.
– Н-н-ну… если ты будешь меньше с ним любезничать и позволять себя лапать…
– Эй! – Она резко вздернула подбородок и уставилась на него. – Он меня не лапает.
– А что он, позволь узнать, делает? – спокойно, даже чересчур спокойно поинтересовался супруг. Затишье перед бурей, не иначе. Оттого и глаза щурить приходилось, чтобы сверкавших в них молний никто раньше времени не заметил.
– Пытается приручить силу, которая меня ни во что не ставит и живет самостоятельной жизнью в моем теле. У нас, знаешь ли, с ним одна зараза – называется «свадебный подарочек от перевертыша». А рыбак рыбака видит издалека. Вот и…
– Что?
– Ну как что?! Ты сам знаешь, что в моей крови полно инородной магии, очень сильной магии, раз Карнаэл на нее клюнул. Райс же говорил, что Лу чистокровный Высший, в отличие от Эры…
– Угу. И что дальше?
– Ежу понятно, что я не научусь за такой короткий срок управлять подобным «безобразием». – Пока собеседник думал, при чем здесь покрытое колючками млекопитающее, она продолжила: – Зато он может попробовать делать это за меня. И если работать в паре…
– Отличный план! – усмехнулся блондин, качнув головой. Его волосы упали на лицо, прикрыв глаза – уже не совсем блондин, судя по количеству рыжих прядей в пепельно-белой шевелюре. – А давай я сам попробую приручить твою силу, мм? – «И не только силу!» – мысленно добавил он, а вслух сказал: – Она вроде как ко мне лояльно относится: бить, душить не пытается, даже наоборот.
– А ты умеешь это делать? – удивилась Катя.
– Все когда-то бывает в первый раз.
– Не-е-ет, – чуть разочарованно протянула Арэ. – Сейчас не самый подходящий момент для экспериментов. Я очень хочу прожить без приключений несколько дней и выжить после очередного посещения Карнаэла. А значит, придется тренироваться по схеме, предложенной Райсом. Прости, вампирчик, но я буду с ним общаться и позволять ему… гм… прикасаться к себе… в разумных пределах, вот. – Катя виновато потупилась, затем решительно заявила: – Он уже проходил этот урок и знает, что и как делать, лучше нас с тобой. Прости, – повторила девушка тише и покосилась в сторону Хранителей, двое из которых отправились на переговоры с дриадой.
– Интерес-с-сная тактика: сначала извинилась за растревоженное прошлое, теперь… за будущее. За настоящее не хочешь попросить прощения? – поинтересовался мужчина, к своему неудовольствию ощутив холодок не только в голосе, но и вокруг них.
– Нет… хотя… только ты не злись, ладно? – На лице ее появилось странное выражение.
Он машинально прочел эмоции жены и снова насторожился, так как сейчас девушкой руководили жгучее любопытство с легкой примесью беспокойства. И чем это ему грозило?
– Слушаю тебя, – осторожно произнес Арацельс и тоже посмотрел на сослуживцев. Может, пора сматываться, пока она не открыла ему еще какую-нибудь «страшную тайну» и не приправила ее своим любимым «прости»?
– Я спросить хотела, – сказала Катя и замолчала, посмотрев на пышную крону соседнего дерева.
– О чем? – поинтересовался Хранитель, устав ждать продолжения фразы.
– О Лилигрим, – немного помедлив, ответила девушка.
Вот этого ему для полного счастья и не хватало! В памяти всплыл последний разговор с призраком – и без того не самое хорошее настроение еще больше испортилось. Связь Заветного Дара двусторонняя, откуда ему знать, что у Арэ не бывает вспышек, подобных тем, которые испытал он, уходя из Карнаэла? Эмоции девушки были тогда такими яркими, близкими… он мог даже видеть ее глазами. Мог… А если и она могла? Если она в курсе того, о чем они беседовали с Лили? Проклятье! Тратить время на убеждение жены в своей искренней заботе об ее целостности и сохранности ему совсем не хотелось.
– Твои стихи… – Катерина помедлила, продолжая задумчиво изучать красно-оранжевую листву.
А у него словно камень с души свалился: ведь объясняться по поводу содержимого тетради куда проще, чем доказывать свое нежелание участвовать в планах покойницы. Или нет?
– И что там со стихами? – проговорил Арацельс, не менее задумчиво изучая профиль супруги.
– Ну… ты много их ей посвятил.
– И?
– Красивые такие стихи… эмоциональные.
– И?
– Что «и»? Что? Заело у тебя, что ли? – не выдержала девушка, резко повернула голову и уставилась на мужа своими темно-карими, похожими на столь любимый ею шоколад, глазами.
«Злость ей к лицу», – мысленно отметил Цель, старательно пряча в уголках губ улыбку. Недовольство Арэ, разбавившее ее же любопытство, немного повеселило. Лилигрим беспокоит, значит. И задевает… как интер-р-ресно. Может, и у нее в предках затесались собственники? Хорошая тогда из них пара получится. Столбам, деревьям и всему прочему можно сразу идти в подполье, дабы не оказаться объектами необоснованной ревности. Хотя… скорее всего, он опять сделал неверные выводы из прочитанных эмоций. Жаль, что Хранители не умеют читать мысли, такая способность была бы куда полезней для понимания других людей. Особенно одной кудрявой девицы, которая продолжала гипнотизировать его взглядом, правда, уже не колючим, а каким-то… каким?
– Прости, – сказала Катя виновато, а он разочарованно вздохнул: ну, вот и обещанные извинения, а все так забавно начиналось. – Я нервничаю, сам понимаешь. – Она запустила руку в волосы, тщетно пытаясь причесать их пальцами. Пышные, кудрявые… кое-где в запутавшихся прядях виднелись обрывки алых листьев дриддерева, а возле правого виска притаились до сих пор не обнаруженные розовые бутоны, большую часть которых Катерина безжалостно выкинула по дороге. – И не до того сейчас… но… не смогла удержаться. Такие стихи… аж внутри все переворачивается, когда читаешь. Тебе ведь очень нравится Лили, да?