У моей Ди такая нежная кожа, такая вкусная. Сожрать хочется всю целиком.
У неё нет шипов, она не даст мне каудал, как полноценные самки рихтов во время гона. Но мне плевать. Я и так уже накачан похотью с головой. Её стоны, запах и прерывистое дыхание от моих прикосновений и поцелуев — похлеще любого стимулятора.
Да, моя девочка. Постони ещё погромче для меня.
В клятой капсуле слишком тесно. Потом. Нацелую тебя везде. Еще будет время. А сейчас…
Её взгляда и движения хвостика достаточно. Понимаю её без слов.
Подминаю под себя, раздвигаю её ноги коленями, провожу головкой по половым губам — мокрая. Чувствую её изменившийся запах.
Голым желанием пахнет моя дикарочка. Дурею с него окончательно. Башку просто сносит.
Вдавливаю в неё член медленно. Враскачку. Осторожнее.
Неотрывно смотрю на неё. Красивая. Зеленющие глаза прищурены. Зацелованные пухлые губы приоткрыты. Ещё несколько движений — да… глубоко, под самый корень в ней. Моя. Вся моя.
И теперь её движение — короткое, нетерпеливое. Её пальцы на моей спине — требовательные. Тянется губами ко мне. Да, моя девочка. Я и сам сейчас сдохну, если останусь неподвижен.
Но сейчас мы будем плавнее, осторожнее. Не хочу тебе навредить.
Снова целую её. Глубоко вдыхаю наш сплетённый запах. Беру её неспешно. Замедляясь, смакуя каждый порывистый вдох, каждый тонкий вскрик, каждый стон ее.
Так должен был быть в первый раз, если бы понял сразу. Значит, всё буду делать правильно сейчас.
Ди замирает подо мной, дрожит и… срывается в оргазм. Бурный. Выпиваю жадным ртом её протяжные стоны. Замираю, балдея от того, как она мягко и ритмично сжимает мой член. И запах меняется, становится ещё более пьянящим, концентрированным.
Моя личная отрава. Сладкий яд. Ди моя…
Не знаю, как не сорвался снова. Как заставил себя быть осторожнее с ней.
Всё же смог. Смог.
Я брал её в капсуле долго, жадно наблюдая её оргазмы. Остановится не мог, и Ди меня провоцировала каждый раз. Сама тянулась и просила еще.
Нас обоих накрыло этим безумием.
Сам кончил раза три, и мне всё равно было мало. Чуть только смотрел на неё, вдыхал запах, целовал, как тут же снова накрывало.
Малышка моя… Лучшее, что могло бы случиться со мной. Не отпущу теперь ни за что.
Глава 27. Ответственность
Хард Зартон, командир команды 1-КА
Только теперь начал понимать отца и его одержимость мамой. Сам такой стал. Одна ночь буквально все изменила.
Ди. Одержимость моя…
Я заставил себя остановиться, когда заметил, что после очередного бурного финала Ди заснула. Выключилась со счастливой открытой улыбкой на губах.
Залюбовался. Как же не хочется её от себя отпускать…
Поцеловал в губы. Легко и нежно. Дикарочка…
— Ди, тебе надо поспать, — говорю, смягчая голос. — В нормальной кровати. Здесь есть одежда и влажные салфетки. Я провожу тебя.
В её красивых глазах вспыхивает понимание. Краснеет и смущается. Но кивает.
Помогаю привести себя в порядок. Вытираемся салфетками. Нахожу в стопках формы её размер и свой. Обрывки летят в утиль.
Мы одеты, беру её за руку. Вывожу наверх. Там она мягко и решительно высвобождает руку.
Кошусь на неё. Ну да. Снова покраснела. Опасается, что узнают? Глупости. Конечно, узнают. Я об этом позабочусь.
Снова ловлю ее пальцы и уверенно переплетаю со своими. Ди чему-то улыбается смущенно, но больше не вырывает руку. Так и возвращаемся в казарму.
Убью за любой косой взгляд в ее сторону. Пусть только кто попробует…
У двери в казарму останавливаю её. Сминаю в объятиях, вдавливаю в себя, впиваюсь в губы поцелуем. Окончательно лохмачу ей волосы.
Мне было мало. Не хочу отпускать. Обмякает с такой готовностью, поддаётся, отвечает… Сладкая. Моя сладкая желанная Ди.
— До завтра, — говорю я, заставляя себя отпустить. — Постарайся выспаться.
Сонно моргает и кивает. Улыбается мне слабой и неуверенной улыбкой и тихо проскальзывает в дверь.
Наматываю свой хвост на кулак, чтобы не пробить дыру в стене. Стою рядом с дверью, вдыхая её ускользающий запах. Едва удерживаюсь, чтобы не послать всё к чёрным дырам, не ворваться и не забрать. Себе.
Ди ушла, и с ней все спокойствие полетело в пекло. Моя самка там. Среди кучи половозрелых самцов. Ее запах переплетается с чужими, мешается, и в глазах сразу красным пульс начинает стучать.
Но моей девочке надо спать. И так уже умотал и намял её всю.
Самке. Надо. Спать.
Эта мысль становится спасением. Прислушиваюсь. Чётко выделяю её ровное дыхание среди остальных. Стою в коридоре, пока не убеждаюсь, что заснула.
Мне — точно не заснуть.
Похоже, меня сейчас спасёт только одно.
Решительно иду на полигон. Дальний, малый полигон. Его крайне редко запускают. Но программы везде одни и те же.
Отлично. Я давно хотел проверить на себе одну навороченную тему.
Руки сами выбирают подходящее оружие. Я уверенно запускаю программу — верхнюю в списке сложности — и шагаю на полигон.
На меня сходу обрушивается пси-контроль. Крокомуравьи и многоножки валят толпой. Пока ещё слабо для меня. Но достаточно, для прогрева.
Давно хотел её пройти. В одиночку. Самую сложную программу, рассчитанную на сработанную команду космодесанта.
Полную версию, конечно, не пройти. Но вот здесь, на этом малом полигоне — могу.
Без прикрытия? Без зоркого глаза брата, который, если не справлюсь, выключит программу, добьёт тварей, вытащит и откачает в медкапсуле?
Да, именно так. Самоубийство? Конечно. Не впервой.
Я сейчас до бровей накачан безрассудной яростью и диким азартом. Мне надо выплеснуть это куда-то, чтобы не сорваться и не разнести все вокруг.
Прорубаясь сквозь месиво тварей, сдирая с себя бахрому пси-контроля, на пределе своих физических и пси-возможностей я пробиваюсь к финальной точке полигона.
Несмотря на запредельную концентрацию, всё равно думаю. Думаю о ней.
Собственно, сейчас уже я в финальной стадии принятия: я определился с самкой. Ди моя.
Это стало очевидно, когда она влетела в мою драку, прикрывая мне спину. Мой хвост сам рванул к ней, уводя с линии атаки.
И потом уже я дрался… за неё. Да, за неё дрался. Среди всего этого сброда, самое безопасное для Ди место — было за моей спиной.
Сам ошалел, когда её чуть не задели в мешанине хвостов и других конечностей. В ответ на это, я два сложнейших боевых приёма выкатил подряд.
Рукопашное сонное касание, которое я буквально выбил из своего брата Дрейка — заставил меня научить. И следом отцовское ледяное пси — полезнейшая штука, не жалко ни секунды той боли, которой я в своё время за это заплатил.
Два подряд умудрился! Из-за своей Ди. Ее защитить.
Необходимо было продавить всех авторитетом так, чтобы даже думать не смели о неподчинении.
Моя малышка однозначно встала на мою сторону — нужно было обезопасить от возможной мести. Значит, должны бояться и уважать меня. И её — за спину, заместителем.
Правильное решение. Я всё сделал правильно. И то, что сорвался и присвоил её — правильно. Никаких сомнений. Не собираюсь ни о чём жалеть.
На финальной точке полигона я буквально падаю на землю.
Лежу, раскинув руки, вымотанный по самый хвост. Пустым взглядом смотрю в звёздное небо.
Прошёл. Я это прошёл. Отец всю жизнь твердил мне о моём потенциале. И об ответственности. О моём безрассудстве. О том, что у меня пределов силы нет. Поэтому мои решения и контроль должны быть безупречными.
Только сейчас до конца начинаю понимать его слова.
Сонное касание, и сразу за ним ледяное пси… Сделал бы что-то третье — всех бы прибил. Всю команду. Каждого, включая Ди.
Сейчас это понимаю отчётливо. От этой мысли холодею.
И Ди… Я же брал её, как самку рихта в гоне, которая не чувствует боли, на которой всё мгновенно заживает. Шипы с жалом только в ход не пускал. Моя малышка — лишь наполовину рихт. С ней так было нельзя.
Нельзя! Запомни это, кретин!
Ответственность за свою силу. Об этом мне всё время твердит отец?..
Встаю. Распрямляю спину. Мне легче. Теперь — намного легче.
Деактивирую всю автоматику на полигоне и выхожу через открытые ворота.
И — каменею всем телом. Встречая холодный и бесстрастный взгляд отца.
Он в боевой форме, на поясе — два мини-бластера, персональное оружие. В его руке планшет, узнаваемый по корпусу — контролирующий автоматику полигона.
Значит, следил за моим продвижением. Подстраховывал меня.
Смотрю на него молча и неподвижно. Отец резко бросает мне планшет — ловлю его на лету.
Он окидывает меня взглядом с ног до головы, резко разворачивается и удаляется, не сказав ни слова. С совершенно неподвижным хвостом за спиной.
Смотрю в планшет, активирую. Да, результаты моего прохождения с анализом.
Листаю. Далеко не самое чистое прохождение. Ошибок куча. Я сейчас жив только потому, что отец подправил кое-где программу — снизил точки нагрузки.
Хорошо, что до меня наконец-то дошли его слова про ответственность и прочее сопутствующее.
Потому что сейчас, судя по его молчанию и неподвижности, это бессловестное предупреждение было самым последним.
Глава 28. Пробуждение
Просыпалась я тяжело. Внутренние часы вместе с интуицией тормошили, звенели смутной тревогой. Накопившиеся недосып с усталостью, а ещё незнакомая сытая разнеженность во всем теле, пополам с легкой ломотой в мышцах, не давали открыть глаза.
А потом до меня дошло, где я и в каких обстоятельствах я...
Резко села и осмотрелась.
Вот что меня заставило, наконец, проснуться! Звуки. Их почти не было. Точнее голосов.
Обычной утренней трепотни в казарме не было. Члены команды 1-КА уже все проснулись. Собирались в мрачном молчании.