Тарос довел ее до дверей в покои вожака и еле сдержался, чтобы не дотронуться до самочки. Надо лишь потерпеть, он все придумал, и скоро Эйва будет принадлежать ему, просто надо еще немного потерпеть.
— До встречи, мас синара (моя мечта).
Но она ничего не ответила, даже не одарила взглядом на прощание, не обернулась.
— Эйва? — произнес чуть слышно, на что девушка задержалась. — Я болеть тобой, — после чего ушел.
Болеет? Нет, не надо ею болеть, не надо хотеть, ничего не надо. И ей не надо о нем думать. Эйва зашла в покои, остановилась посреди комнаты. Что вообще происходит? Один взял в жены, второй мучается чувствами. И то, и то против их законов.
— Пришла? — раздалось из купальной, куда дверь была приоткрыта.
— Пришла, — направилась к нему.
Кархема нашла в купели. И впервые увидела его с распущенными волосами. До чего необычное зрелище! Он как раз намыливал черные как смоль пряди.
— Давай помогу, — подошла, — ты ведь их спутаешь.
— Как видишь, еще ничего не спутал, — покосился на нее.
— Позволишь? — протянула руку.
Вожак все-таки вложил ей в ладонь кусок мыла, который Эйва убрала, а вместо него взяла пузырь с Мыльником и влила в тот немного ахарского масла.
— Чтобы не путались, — пояснила, заметив его вопросительный взор.
Эйва встала у него за головой и начала медленно лить на волосы мыльный раствор, после принялась осторожными движениями растирать Мыльник по всей длине.
— Такие густые. Похожи на конские, только мягче.
— За два года отросли, — прикрыл глаза от удовольствия. Ее маленькие пальчики касались головы, массировали. Это ли не истинное блаженство, когда жена проявляет заботу о муже? — Думаю снова состричь, только мешают. У хаватов принято носить ирокез.
— Мне нравятся длинные, — полила голову водой, — за косу дергать удобно, — улыбнулась.
— Обычно, мужчина дергает за косу самку.
— А мы будем дергать друг друга, — вдруг убрала руки.
Спустя пару минут обнаженная птичка села на широкий борт купели.
— Прости меня, — взяла его за руку, прижалась к ладони щекой, — я так хочу тебе верить, просто боюсь. Боюсь, что ты не всерьез, что…
— Я всерьез, Эйва, — затянул ее в воду, усадил у себя между ног. — Мы обменялись кровью, а такими вещами у нас не шутят.
— Но разве меня примут?
— Я сделаю все, чтобы приняли. Не получится по-хорошему, сделаю по-плохому.
— Снова кровопролитие?
— Порой без этого никуда. Я люблю тебя, — накрыл руками мягкую грудь, — так случилось. Так должно было случиться. И очень хочу, чтобы ты любила меня. Нравится тебе или нет, но мы теперь семья.
— Прямо как они, — пролепетала со слезами на глазах.
— Кто?
— Не важно.
— Да нет уж, договаривай.
— Как Фаргар и Тайли. Ты ведь слышал о них?
На что Кархем сделал глубокий вдох, а на выдохе кивнул:
— Слышал. И видел. И думать не думал, что когда-нибудь уподоблюсь катагану.
— А я никогда не думала, что смогу… — к счастью или нет, но да, черт возьми, тысячу раз да, любовь родилась из ненависти. Искрой вспыхнула и разгорелась ярким пламенем. Вдруг, невзначай, — смогу полюбить орка. Самого грозного из всех. Что ты мне сказал тогда, в постели? — развернулась к нему лицом.
— Что ты мой выбор, моя судьба.
И она снова припала к его губам своими, но скоро перебралась к уху и так же прикусила за мочку:
— Не сердись на меня, — прошептала, — я, правда, в большой растерянности.
— Уже не сержусь, — обнял свою гарпию, — ты только верь.
— Хорошо, — легла ему на грудь. — Знаешь, что Макора мне посоветовала?
— М-м?
— Ублажать тебя всю ночь.
— Очень мудрый совет, — повел пальцами по ее спине, спустился к ягодицам, а когда коснулся промежности, с губ Эйвы сорвался стон.
Этого орку хватило, чтобы немедленно прекратить купания.
Глава 39
Спустя два дня Тарос наконец-то дождался нужного момента — Кархем отправился с отрядом в недавно захваченные деревни. Пора было действовать и действовать быстро, а главное, осторожно.
Под вечер третьего дня, когда Фарата покинула гарем, оставив наложниц под присмотром стражи, Тарос явился к дверям в покои девушек с двумя другими стражниками:
— Смена караула, — кивнул тем, что уже сутки дежурили у дверей.
Орки с превеликим удовольствием покинули пост, а через пару минут из темноты вышла девушка в одежде служанки.
— Все понять, что я тебе сказать? — посмотрел на нее строго.
— Да, бэр Тарос, — кивнула. — Я все сделаю.
— Очень хорошо, я ждать в той самой зале. Не подвести, Сашаль, иначе ты отправиться прямиком на рынок.
— Да, хозяин.
И Сашаль зашла в покои, тогда как Тарос поспешил в залу, в кою после захвата чертогов сгрудили ненужную мебель. Именно туда наложница должна привести бывшую любимицу Кархема. Орк зашел в темное пыльное помещение, раздвинул тяжелые шторы, запустив в залу лунный свет. Всюду стояли какие-то столы, стулья, поломанные кровати, множество утвари, картины, некогда украшавшие стены. Сюда уже давно никто не заходил, отчего в воздухе стоял наипротивнейший запах старого лежалого барахла. Тарос осмотрелся, принюхался. Место он выбрал самое подходящее.
Не прошло и десяти минут, как в залу пожаловала Альмари в сопровождении Сашаль.
— Ты уверена, что бэр Кархем велел ждать его здесь? — с недоверием огляделась белокурая красавица.
— Да, госпожа.
— А ты давно тут? Что-то я тебя не припомню, — всмотрелась в ее лицо.
— Совсем недавно.
— Ясно. Что ж, можешь идти, — одернула тунику, намеренно оголив плечо.
Наконец-то Кархем о ней вспомнил. Все-таки она для него многое значит, уж куда больше остальных, а что важнее, видимо, не настолько хороша эта певчая куропатка. Альмари еще раз окинула взором темное помещение, заполненное старой мебелью. Странное место для встречи выбрал вожак, но ему виднее. В этот момент до ушей девушки донесся шорох, из-за которого бедняжка вздрогнула.
— Бэр Кархем? — завертела головой. — Это вы?
— Не совсем, — и на свет вышел совершенно незнакомый ей орк.
— Кто вы? — сразу попятилась. — Где мой хозяин?
— В чертогах его нет, — подошел к побледневшей Альмари.
— Зачем же я вам? — произнесла с большим трудом, ибо в легких резко закончился воздух. Этот огромный зверь выглядел свирепо, страшно.
— Помощь твоя нужна, — в ту же секунду схватил ее за руку, подтянул к себе. — Вздумать орать, я свернуть тебе шею. Уяснить?
— Д-да, — закивала.
— Габан. А теперь слушать. Ты же знать, что у твоего хозяина есть новая любимая наложница? Эйва.
— Знаю, — опустила голову.
— И ты понимать, что скоро он избавиться от вас всех за ненадобностью, ведь новая самка ему дороже.
— Понимаю, — промямлила еле-еле.
— А ты хотеть сохранить своё теплое место? Ведь до Эйвы именно ты быть первой для вожака.
— Хочу.
— Тогда ты мне помочь, — Тарос достал из кармана маленький стеклянный пузырек с белым порошком, — это снадобье надо всыпать в еду или питье Эйве. Справиться?
— Я… я не знаю. Она не живет с нами, — захлопала глазами.
— Придется постараться.
— Простите, но я просто не смогу.
— Уверена, — коснулся ее лица, заставил на себя посмотреть, — что не сможешь?
— Я бы хотела помочь, правда, но…
— А мне казаться ты умней. Ладно, — улыбнулся.
— Я могу идти? — уставилась на него с мольбой.
— Нет, не можешь, — и не успела она опомниться, как оказалась на столе.
Тарос уложил ее животом вниз, прижал к твердой холодной поверхности:
— Так ты стать сговорчивей, — быстро развязал шнуровку на штанах, после задрал подол ее туники.
— Прошу вас, не надо! — забилась изо всех сил, но через мгновение ощутила его в себе.
— Молчи, самка, — и совершил первое движение, от которого Альмари затаила дыхание, а на ресницах несчастной засверкали слезы.
Разве что брал он ее совсем не грубо и отпустил скоро, даже не закончив начатое.
— Если Кархем узнать, что ты быть под другим оруком, — склонился над ней, — он тебя уничтожить. А он обязательно узнать, если ты не выполнить мою просьбу.
— Хорошо, — простонала, — хорошо. Я выполню.
— Умница, — и вложил ей в руку порошок. — Как вернуться в покои, не забудь помыться. Иначе Фарата понять, что ты быть с другим. На все про все я тебе давать два-три дня, не больше.
Сашаль проводила Альмари обратно в покои, где та первым делом помчалась в купальную. Слезы душили, сердце сжималось от боли. Разве она успеет хоть что-нибудь придумать за столь короткое время? Еще и Налия не вернулась из лазарета, а значит, придется как-то выкручиваться самой. Девушка забралась в купель, принялась намыливаться, несмотря на то, что вода давно остыла. Кто этот зверь? Почему он выбрал именно ее?
Уже в постели Альмари расплакалась, но вовсе не из-за того, что с ней сделал чужак, он-то как раз был осторожнее в стократ, чем обычно вожак. Хоть и прижал к столу, хоть и пригрозил расправой, но в руках его не было грубости, во взгляде — жестокости. Плакала она по судьбе своей незавидной. Кто она тут? Да никто, вещь. Кархем нашел себе новую забаву, а про нее уже и думать забыл. Два года приходилось выживать, быть особенной и послушной, но все это ничто. В любой миг ее могут отправить на рынок, отдать другому просто потому, что надоела.
В это самое время далеко от Аранхарма на берегу реки, что тянулась вдоль всей равнины и уходила вглубь Карстового леса, у костра сидела Ирхат. Орчанка с интересом наблюдала за тем, как Радул раскладывал только что пойманную рыбу на больших листьях водорослей.
Глава 40
— И что ты делаешь? — достала из сумки два яблока.
— Рыбу на углях готовить буду, что ж еще.
— Так, ее бы выпотрошить для начала. Требуха горечь даст.
— Вот как? — поднял взгляд. — Тогда вперед, — указал на место подле себя.
Она безропотно пересела к нему, после достала из сапога небольшой кинжал, взяла крупную рыбину и вспорола ей брюхо. Скоро на листьях лежали шесть выпотрошенных и почищенных тушек, которые Радул завернул в водоросли, перевязал прочными стеблями. Затем орк выкопал в песке ямку, засыпал на дно раскаленных углей, на них положил рыбу, кою сверху так же щедро присыпал углями, а уж потом засыпал песком.