Скоро орки собрались в зале советов. Тарос еще у дверей заметил смену караула, однако вопросов задавать не стал. Сейчас главное не суетиться и не привлекать к себе внимания Кархема. Вожак присоединился, когда пришли все до одного.
— Приветствую вас! — ударил себя кулаком в грудь.
На что орки проделали то же самое.
— До меня дошли слухи, что люди начали объединяться, — сел в кресло, — а также, что вчера в мое отсутствие здесь состоялся общий сбор, где вы, уважаемые старейшины, хотели самостоятельно и единолично отправить войско на людей.
— Да, хотели! — первым подскочил Бефтар. — Нельзя ждать, бэр Кархем. Каждый день промедления может стоить нам…
— Я услышал, — перебил его. — И к чему же вы пришли? — перевел взгляд на Тароса.
— Ни к чему, — поднялся. — Я настаивал и продолжаю настаивать на том, что еще рано поднимать войско. Мы ничего толком не знаем о количестве и местах расположения людей.
И повисло молчание. Какое-то время вожак о чем-то усердно размышлял:
— Смотрю, вчера ты почувствовал себя лидером, — наконец-то заговорил, — понравилось за моей спиной приказы отдавать?
Слова его искренне удивили всех, а особенно Тароса.
— Ты сам наделил меня правом собирать старейшин в твое отсутствие, как и принимать решения, если в том есть необходимость.
— Наделил, — усмехнулся, — и ты вошел во вкус, да так, что не только властью прельстился, но и чужой самкой.
— Что вообще происходит? — вступил Бакрит. — О чем ты говоришь, бэр Кархем?
— Говорю о попрании священного когума. Мой названный брат, мой друг и соратник предал меня.
— О каком предательстве ты толкуешь? — подал голос Ликарат.
— Тарос выкрал мою жену! — и медленно проскользил взглядом по лицам старейшин, отметив ужас на мордах одних и довольство на мордах других. — Ее зовут Эйва. Она из людей, — добил окончательно благородных оруков.
— Из людей?! — Бефтар не сдержал злой ухмылки. — Вот оно, значит, как. Мы вверили в руки этому оруку свои жизни, жизни своих семей, а он породнился с какой-то грязной буштой! С врагом! Во-о-о-от откуда ноги растут, вот откуда желание не воевать, а договариваться, не охотиться, а вести хозяйство подобно людям. Ты снюхался с паршивой шлюхой! Такого вожака надо гнать вон! — ударил кулаком по столу, а часть старейшин закивала в знак согласия.
— Это правда? — посмотрел на Кархема Бакрит. — Так оно и есть?
— Да, гэр Бакрит, так и есть. Я взял в жены человеческую самку, которую ты, — посмотрел на Тароса, — забрал.
— Все кончено, Кархем, — осклабился в ответ главнокомандующий, — ты окончательно утратил рассудок. Я не трогал твою девку. Может, она сама сбежала от тебя под покровом ночи, а?
В ответ вожак закивал, затем подошел к Таросу, положил руку ему на плечо:
— Ты прав, мой друг. Может и сбежала, а вот ты не сбежишь. Как и эти псы шелудивые тоже, — произнес чуть слышно, на что Тарос только открыл рот, как вдруг Кархем выхватил меч и всадил ему в бедро, лезвие прошло насквозь.
— Предатель! — заорали в один голос старейшины. — Стража! Взять его!
Однако стражники не сдвинулись с места.
— Держите эту гниду, — швырнул Тароса в руки двум воинам, после чего развернулся к старейшинам. — Думали, будете управлять мной, а тем временем жировать на бедах и нуждах своего народа? Вы заняли лучшие дома в Аранхарме, вы бессовестно разделили между собой казенное золото, но того вам показалось мало. Хотите меня держать за своего посыльного? Того не будет. А правлению вашему пришел конец. В Аранхарме будет один единственный правитель! Я! — и кивнул своим воинам.
Истекающий кровью Тарос с ужасом в глазах наблюдал за тем, как личный отряд Кархема расправляется со старейшинами без жалости и сочувствия. Кровь залила полы, брызгами легла на стены и окна.
— Я никогда не проигрываю, — Кархем снова подошел к Таросу, — друг.
— Ты хоть соображаешь, что натворил? — прорычал.
— А ты? Ты соображаешь, что сделал? Где моя жена, выродок? Учти, не ответишь, буду отрубать от тебя по куску. В чем смысл, Тарос? Захотел на мое место и решил ударить побольнее? Поздравляю, ударил. Но боль, как ты знаешь, делает нас только злее.
— Я встретил ее первый. Она должна была быть моей. Но ты затащил Эйву в свой гарем, ты, долбанный правитель царства Хайвит, которому можно все.
— Вот как… хочешь сказать, что любишь ее?
Глава 48
— Люблю.
— Но ты опоздал, она стала моей женой. Законной и единственной. А теперь скажи, где она?
— Да пошел ты!
— Ладно, — схватил его за ухо и выдрал все кольца, тотчас кровь залила шею. — А сейчас? Скажешь? — и повелел страже уложить его на стол. — Ты ведь понимаешь, я не остановлюсь.
— Я не знаю, где Эйва, — зажмурился от боли.
— Твоя сестрица с каким-то грязным вороком ее забрали, а ты не знаешь?
— Ирхат?! — вытаращился на него.
— Не делай удивленную морду, — выхватил кинжал из-за пояса и пригвоздил его руку к столу одним мощным ударом. — Где моя жена?
— Мать твою, — прохрипел.
— Давай, Тарос. Или я сейчас отрублю тебе вторую руку.
— Послушай, да, я хотел забрать ее. Хотел. Для этого заставил одну из твоих самок подмешать Эйве сон-траву. Собирался забрать ее из лазарета, но не успел. Меня опередили.
— Твоя сестра опередила, серьезно? — и со всей силы ударил его по кровоточащей ране. — Ты кому тут песни поешь? — склонился над ним.
— Клянусь тебе! Это правда! Не веришь, убивай.
— Убью, — выпрямился. — Но не сегодня. Бросьте его в каземат.
— Сдохнет же, — предводитель отряда Гешкет посмотрел на рану.
— Верно подметил, — процедил со злостью.
— Может, лекаря?
— Пусть позовут Балкара, так и быть. И следите за ним в оба. Верить никому нельзя.
Когда воины унесли Тароса, Кархем повелел предводителю отправиться в лагерь и опросить воинов, найти тех, кто видел последний раз Ирхат, а главное, с кем. Тянет ли время Тарос или говорит правду, неясно, но вот полезное время действительно уходит.
— А с этими что делать? — Гешкет кивнул на трупы.
— Отволочь на центральную площадь и подвесить как кабаньи туши на столбы всем в назидание. Как сделаешь, дай знать.
— Габан.
После вожак отправился в свои покои. Комната встретила запахом любимой женщины, здесь давно все пропахло ею. Кархем вдохнул аромат, а на выдохе опустился на кровать. Сейчас он не чувствовал ничего, душа словно выгорела. Его предали, лишили самого дорогого. И предали те, кому верил беспрекословно. Где сейчас Эйва? Что с ней? Но он найдет ее, обязательно найдет, даже если придется пролить много крови.
Кархем так и сидел, пока в двери не постучались. Гешкет вернулся.
— Заходи!
— Все готово, — встал на пороге. — Но на площади назревает восстание, народ в гневе, требует ответов.
— Это хорошо, что требует. А пока поднимай воинов, пусть заполняют городские улицы. Любые попытки устроить бунт пресекать на корню.
— Будет сделано.
Вожак появился на площади, когда на той пустого места не осталось. Орки заполонили и её, и прилегающие территории, каждый взял кто топор, кто дубину, кто лук. У столбов, на которых висели обезглавленные тела старейшин, рыдали их семьи. Кархем равнодушно посмотрел на убиенных, после чего подвел своего коня к одному из столбов. Сейчас бы бросить все и мчаться на поиски, но он должен, обязан остаться, иначе какой из него вожак.
Гешкет с воинами тем временем окружили орков на площади, остальные рассредоточились по улицам, а привратники закрыли городские ворота.
— Оруки! — крикнул Кархем, дождавшись тишины. — Сегодня вам предстоит сделать выбор! Остаться в городе и признать власть своего лидера! Или покинуть город! Ваши старейшины позабыли о ваших нуждах и яро сопротивлялись тому, чтобы вы шли вперед! Чтобы у вас всегда была еда и теплый гулум, чтобы вы всегда могли получить помощь, если случилась какая хворь! Чтобы не зависели от охоты, а могли прийти на рынок и купить то, что посчитаете нужным! Мне надоело терпеть такое попустительство! Вы заслужили большего! Если хотите процветания, хотите защиты, оставайтесь! Если вам дороже эти предатели, — указал на убитых, — уходите! Пришло время самим принимать решение!
— Да кто ты такой, грязный хават?! — выкрикнул один из толпы. — Я никогда не признаю твоего лидерства! Мой дед, мой отец жили по заветам старейшин клана сифрат! Мы чтим свои когумы и традиции!
Следом за ним загудели и другие, начали бить себя кулаками в грудь и призывать к расправе над убийцей.
— Какой будет приказ? — подъехал к вожаку предводитель. — Лучники наготове, ждут отмашки.
Глава 49
— Это кузнецы и охотники, они нам не враги. Но успокоить придется, если не остепенятся. И освободи коридор для желающих покинуть город, — затем вывел своего коня вперед. — Сегодня Аранхарм обрел единственного правителя! — и ударил себя в грудь. — Если вы не согласны, уходите! Если попытаетесь оказать сопротивление, ляжете прямо здесь!
Орки немедля начали осматриваться и тогда поняли, что окружены.
В эту ночь многие разочаровались в своем вожаке, но большинство наоборот — признали его своим единственным лидером, признали те, кому осточертели варварские традиции, кто сполна хлебнул горя, существуя под началом этих мракобесов. К утру Аранхарм покинули десятки орков, в том числе семьи убитых старейшин. Что до остальных, они разошлись по домам.
— Как быть с Таросом? — Гешкет стоял по правую руку от вожака, смотрел, как солнце медленно выползает из-за линии горизонта.
— Пока будет сидеть в каземате, я ему не верю. Мне срочно нужно знать, кто видел его сестру. И разошли несколько отрядов по округе, пусть спрашивают всех, кого повстречают за городскими стенами.
— Сейчас займусь.
А в это время в чертогах Фарата шла выполнять приказ вожака:
— Я за девушкой, — поравнялась со стражником.
— Габан, — и отворил дверь.
Альмари как увидела орчанку, сразу кинулась к ней: