— Гэл Фарата, прошу вас, пощадите! Меня заставили ее отравить!
— Я знать, — кивнула, — а сейчас идти за мной. Пора на рынок.
— Пожалуйста, — упала на колени, — не надо.
— Не раздражать меня лучше, Альмари, — сложила руки за спиной.
Наложница тогда нехотя поднялась. Было видно, эта ночь ей далась тяжело. Доселе полнокровная, довольная жизнью, сейчас Альмари походила на дергающееся бледное создание с красными глазами.
— Можно просьбу? — посмотрела на Фарату тусклым взглядом.
— Ну.
— Позвольте мне выпить яд.
— Кархем приказать тебя продать, а не казнить. Так что, не тянуть время.
Смотрительница вывела Альмари на улицу, где их уже дожидалась крытая повозка.
— Забираться.
В повозке лежали тюки то ли с соломой, то еще с чем. Девушка разместилась среди них, прижала колени к груди и в очередной раз разрыдалась.
— На вот, — орчанка бросила ей в руки котомку, — переодеваться. Шелка тебе больше без надобности.
И пока повозка катилась в сторону рынка, Альмари переоделась в штаны с рубахой, сняла с себя все украшения, волосы убрала под платок. Так принято. На рынок женщина едет безо всего. Если новый хозяин захочет, он даст самке и украшения, и хорошую одежду.
— Прости, Мирида всесильная и прими мою душу. Нет больше сил, — прошептала.
До ушей доносились разговоры, цокот копыт, лязг металла. Вдруг в какой-то момент все разом стихло. Лишь треск камней под колесами сотрясал тишину. Альмари с замиранием сердца ждала, когда повозка остановится и вот… она остановилась, потом покачнулась, а следом повозку открыли.
— Выходить, — раздался голос Фараты. — Мы приехать.
Девушка спрыгнула на землю и тотчас зажмурилась от яркого света, что ударил в глаза, а когда проморгалась, не поверила своим глазам. Она стояла посреди широкой пустой дороги, с каждой стороны от которой зеленели холмы и поля. Альмари только собралась рот открыть, как смотрительница перебила.
— Скоро сюда прибыть обоз. Ты в него сесть и уехать отсюда. К людям.
— К людям?
— Да, ты ехать через Карстовый лес в портовый город. Вот, взять, — передала ей кожаный кисет с монетами.
— Но почему? — приняла кошелек дрожащей рукой.
— Из всех наложниц тебя я уважать меньше всего, но ты живая душа. И я верить всем сердцем, что однажды наш народ отказаться от наложниц раз и навсегда.
— Спасибо, — прижала мешочек к груди, — большое вам спасибо.
И обе замолчали. Орчанка присела на высокий плоский камень, лежащий у дороги, Альмари в свою очередь просто стояла, подобно мраморному изваянию. Ей казалось, что все это неправда, что она просто уснула от бессилия, а когда проснется, снова окажется в той жуткой комнате, откуда ее заберут и отправят на рынок.
Но все обернулось правдой, ибо спустя полчаса впереди показалась та самая вереница повозок. А когда она подъехала, из первой повозки вылез мужчина с длинной седой бородой, следом с козел спрыгнул коренастый орк. Двое подошли к смотрительнице.
— Гэл Фарата, — склонил голову орк.
— Дагун, — слегка кивнула, — приветствую.
— Одна сегодня? — глянул на девушку.
— Одна. Вот, держи, — передала ему такой же кошелек с деньгами, — девчонку оставь в Деброке.
— Габан.
Напоследок Альмари все-таки не сдержалась — подбежала и обняла Фарату, однако та даже не шелохнулась. Да, она прекрасно понимала, что в гареме эти самки не живут, а выживают, но деяния Альмари вызвали лишь одно чувство — отвращение. Смотрительница дождалась, когда девушку посадят в повозку, после чего отправилась в свою.
Глава 50
Эйва с трудом приоткрыла глаза и сейчас же снова зажмурилась от сильной головной боли. Почему ей так плохо? Почему вокруг все трясется и качается? Что вообще происходит? Но скоро в нос ударил запах прелой травы, следом до ушей донеслись странные звуки — скрипы, шелест, треск. А когда все-таки смогла открыть глаза, обнаружила вокруг себя сено. В детстве она частенько забиралась внутрь высокого стога, после чего могла долго-долго чесаться. Только, откуда здесь сено? Кое-как перевернувшись на живот, еще раз осмотрелась, а руками расчистила траву и обнаружила под собой доски. Доски! Тряска! Сено! Она что? В телеге какой-то?
— Какого беса? Где я?
И недолго думая, поползла назад, а через пару секунд уже валялась на земле все еще накрытая пластом сухой травы.
— Э! Мехарас ба нак! (О! В себя пришла!) — раздалось откуда-то сверху.
В этот момент кто-то взял и стряхнул с нее сено.
— Ирхат? — Эйва с открытым ртом смотрела то на орчанку, то на здоровенного орка рядом с ней, то на орка поменьше, которому поему-то было очень весело, ибо улыбка не сходила с лица. — Что? Как… где я?
— Ты с нами идти, — орчанка опустилась на корточки и вытащила из ее волос несколько соломинок. — К катаганам и людям. Это Радул, — коснулась ноги орка, — он катаган и отвести нас всех на плато. А это Сакар — племянник Радула.
— Я что-то ничего не поняла, — не без труда поднялась на ноги, отряхнула подол ночной рубахи. — Где Кархем?
— Эйва, — посмотрела на нее строго, — мы тебя забрать от вожака. Считай спасти. Он тебя держать при себе как зверушку.
— Какая зверушка? Я жена его! И ты это прекрасно знаешь.
— Я знать одно, орук тебя притащить в гарем, склонить к постели и сказать, что ты жена. Только вот ваш обмен кровью не делать тебя свободной. Тебя бы все равно не признать народ, потому Кархем и не рассказывать никому. И еще, если бы мы не помочь, сейчас ты бы ехать не с нами, а с Таросом.
— Да что ты городишь? Я… — и тут вернулась память. Вспомнила, как проснулась, как выпила воды, потом пошла в купальную, где ей поплохело. — Вы меня усыпили что ли?
— Не мы. Тарос. Мой брат хотеть забрать тебя и давно. А как Кархем отправиться в поход, он и затеять все это. Но мы тебя перехватить.
— Почему было просто не рассказать обо всем Фарате? Почему вы забрали меня?
— Ты когда падать, головой удариться, да? — нахмурилась. — Я же тебе говорить, не быть тебе свободной ни с Таросом, ни с Кархемом.
— Так, — начала оглядываться, — где мы сейчас?
— В чаще. На пути к Карстовому лесу.
— В чаще, значит. А обратно далеко?
На что Радул резко переменился в лице:
— Что она там сказала про жену? Девчонка жена Кархема?
— Ну, они кровью обменялись, — Ирхат посмотрела на него виноватым взглядом, — полноценного обряда не было.
— Ты хоть соображаешь, что мы наделали? Мы нарушили древнейший когум. Украли чужую жену. И украли не абы у кого, а у вожака, да еще и хавата. Ваши мужики становятся немного того, когда у них забирают женщин. С Кархемом вообще шутки плохи, его если разозлить, знаешь, что случается?
— Что?
— Города выгорают дотла.
— Что сделано, то сделано, — села на землю. — Я как лучше хотела.
— Вопрос, кому лучше в итоге стало, — принялся чесать затылок. — Но возвращаться нам никак нельзя.
— Значит, остается одно — продолжить путь, — и перевела взгляд на Эйву, — я тебе добра желать, но решать тебе. Мы обратно не идти, так что, думать… и побыстрей.
— Отлично! — всплеснула руками. — Выходит, обратно мне топать одной? Сквозь чащу?
— Я тебе не советовать идти обратно, — вступил Радул. — Ты подумать, хотеть ли быть рабыней или все-таки обрести свободу среди своих. Аранхарм в руках свирепых оруков, не забывать. Это Фаргар не хотеть войны. А Кархем наоборот, он задумать нечто большое, очень большое.
— Что же?
— Кархем собраться покорить континент. Образовать царство, которое назвать Хайвит. Царство оруков, где не будет места людям. Людей он продолжать использовать как скот и только. Разве ты такой участи хотеть?
— Я… я, — захлопала глазами, — я не знала. Не думала… но мы ведь муж и жена, — вконец растерялась.
— Союз, где муж использовать жену как наложницу и держать ее сородичей в страхе, это плохой союз, гнилой. Неужели ты этого не понимать?
— Просто мне казалось… не важно, — как ни печально признавать, но орк прав. Для Кархема равной она никогда не будет, как бы ни любила его.
— Так что? Идти с нами? — поднялась Ирхат.
— Да, наверно, — начала тереть глаза, лишь бы не расплакаться.
— Габан. Сакар, — обратилась к пареньку, — распрягай лошадей. Телега нам больше не нужна.
Эйва смотрела, как они отвязывают лошадей, как Сакар с Радулом разбивают телегу и прячут обломки в густых зарослях, как Ирхат проверяет ремни у седла, после чего идет к своей котомке и достает оттуда вещи:
— Это тебе, — протянула Эйве, — в рубахе по лесу ходить не дело.
— Спасибо, — и устремилась за высокий пушистый куст.
Штаны пришлось подогнуть, а вот жилет сел как родной. И чтобы не надевать его на голое тело, Эйва оторвала у ночнушки подол и получила рубаху, на нее-то и нацепила жилет. Подол оторванный тоже пришелся к месту, из него получилось исподнее, все ж негоже таскать штаны без белья.
— Готова? — заглянула за куст Ирхат. — Ох, ты! А тебе хорошо. Только волосы мешать.
— Что же я с ними сделаю?
— Отрезать надо, остальное заплетать в косы. Давай, я тебе помогать.
Глава 51
Лишаться волос, конечно, не хотелось, но с такой длиной и впрямь неудобно будет. Да и что в этом такого, отрастут. Орчанка тем временем вытащила кинжал, зашла Эйве за спину, а через пару секунд на куст полетели густые пряди. Кархему очень нравились ее волосы, перед сном часто гладил их, перебирал пальцами. И так сердце заболело, что слезы поползли по щекам.
— Не реветь. Я тебе вот что сказать, — принялась заплетать волосы, — если вам с вожаком судьба быть вместе, вы еще встретиться. Если нет, то ты зажить новой жизнью, свободной, где сама решать за себя.
— Я понимаю. Просто…
— Любить его?
— Да.
— Вот если бы и он тебя тоже любить, а не держать в клетке ради утех. Свободная женщина та, которая ходить везде без страха.
— Почему же ты ушла? Ты ведь была свободной.