И воин повел ее за собой, а когда отыскал высокие кусты, кивнул на них.
Тайли забрела в бурьян. А орк подошел к кустам, но отвернулся, хотя подсмотреть очень хотелось. От девицы прямо-таки разит самкой, что сбивает с толку. Еще в реке, когда выловил ее, ощутил этот запах. Тайли же внимательно огляделась, если пробраться сквозь бурьян, можно затеряться средь чащи. Только если не выйдет, орки уже не пощадят. В первый-то раз верзила чуть не задушил. Но попытаться нужно… Она как-никак дочь храброго воина, а не жалкого труса. И когда сделала все свои дела, устремилась вглубь зарослей. Эх… жаль, руки связаны…
Поначалу шла медленно, старалась не шуметь, а потом побежала. И даже улыбка показалась на бледном лице, но только стоило выскочить из бурьяна, как угодила прямо в руки Ибару. Орк сжал ее так, что дыхание перехватило, после подволок к дереву и заговорил на своем языке.
– Гадина брехливая! Да я убью тебя сейчас, – и снова в нос ударил этот запах, точно дурман какой. Зрачки воина мгновенно расширились, каждый мускул на теле напрягся. – Или вперед ты порадуешь меня, – криво усмехнулся, – а потом уж я оторву тебе голову.
Сейчас же громила задрал ей подол, запустил под него руки.
– Пожалуйста, не надо, – пробормотала несчастная. И в этот момент ее как осенило. – Тэм! Арай мэ гаудан, бэр Ибар. (Нет! Прошу, не поступать так, воин Ибар)
– На нашем говоришь? – осекся сразу. – Кто научил?
– Быть друг… орк, – ответила дрожащими губами. – Давно.
– Чтобы орк водился с человеком? Опять врешь!
Но Тайли так смотрела на него. Ибар больше не видел страха в ее глазах.
– Габан. (Хорошо), – и нехотя отпустил. – Идти назад.
Бесстрашная самка… Неожиданно орк поймал себя на мысли, что ему это даже нравится. Нравится ее злость, отчаяние. Как дикая зверушка, кою еще приручать и приручать.
Когда вернулись, остальные с широкими улыбками посмотрели на сородича.
– Выгулял девку? По всем кустам провел?
– Шли бы вы в троллеву жопу, – отмахнулся от них Ибар.
И пока сидели, орк незаметно для остальных следил за девушкой. Есть в ней что-то, что притягивает. Вот бы заполучить ее в наложницы…
И еще несколько часов утомительного пути. На этот раз Ибар вел коня пленницы под уздцы, чтобы та боле не помышляла о побеге. Но главное, позволил девушке ехать верхом.
Как опустились сумерки, Тайли даже не заметила, ибо чаще смотрела вниз, лишь бы не встречаться взглядом с орками, точнее с одним единственным орком, что шел рядом. Ибар же наоборот, разглядывал ее без какого-либо стеснения.
– Что, понравилась? – поравнялся с ним Голун.
– А тебе какая забота?
– Говорят, проку от людей мало, – кивнул на Тайли. – Самки у них слабые, бестолковые. Ни в койке, ни по хозяйству не справляются.
– Мне-то что.
– Да то. Пялишься на нее всю дорогу. Лучше забудь. Девка принадлежит семейству правителя Аранхарма и нужна для дела. Вождь ее судьбу решать будет. А когда Аранхарм падет, сможешь себе любую выбрать, да не одну. Эти твари скоро узнают, где их место.
На что Ибар, молча, кивнул. Голун прав, люди заслужили смерти, из-за них клан потерял много стариков и детей во время перехода на новую землю. Орки гибли от жажды и голода, срывались со скал, тонули в реках. И наконец-то настал час расплаты, скоро Катаганы вернут свои законные земли, а Аранхарм захлебнется в своей же крови. Но потом воин снова посмотрел на пленницу. Мелкая, хилая, притом бесстрашная и говорит на орочьем. Сколько бы людей он ни встречал, никто не говорил на их языке.
– Пить, – протянул ей бурдюк.
И тогда Тайли наконец-то посмотрела на него. А глаза-то какие! Синие-синие… Верно слывет первой красавицей среди своих, коль даже ему нравится. И кожа у девки больно нежная, у орчанок грубее.
– Спасибо, – приняла воду.
Но потом Ибар залез в сумку, достал оттуда дикое яблоко и всунул Тайли в руки. А она в свою очередь сняла с шеи монетку на цепочке – подарок матушки и протянула ему.
– Бэкда (Обмен), – произнесла чуть слышно.
– И про обмен знаешь? – усмехнулся, глядя на украшение.
– Ака (Да).
Орк сразу убрал цепочку в суму, чтобы никто не увидел.
До лагеря добрались только следующим утром. Всю ночь провели в пути, Тайли уже еле держалась на лошади. И незадолго до прибытия все-таки сдалась. В какой-то момент перед глазами все поплыло, а спустя мгновение свет померк. Не будь рядом Ибара, так бы и упала. Орк поймал бесчувственную девушку.
– Горит вся, – даже через одежду ощутил жар хрупкого тела.
– Говорю же, хилые никчемные создания, – бросил Голун, окинув презрительным взором пленницу.
А в лагере их встретил Унараг.
– В чем дело? – сразу посмотрел на девушку. – Надеюсь, живая?
– Живая, бэр Унараг, – кивнул старший отряда и ударил себя в грудь.
– Одна была?
– Еще служанка и охрана. Охрану пустили в расход, служанку оставили.
– Хорошо. Отнеси ее в шатер, пусть лекарь осмотрит. Она нам здоровая нужна. Бэр Фаргар через несколько дней вернется, с ним уж решим, что да как.
Ибар тогда направился в сторону небольшого шатра, что разместился на окраине лагеря. Пока нес, не утерпел и вдохнул аромат волос девушки. Тут же кровь взыграла, но пришлось подавить порыв.
– Приветствую, Тунгур, – вошел в шатер. – Надо бы привести в чувства.
– Добыли-таки, – ухмыльнулся старый орк. – Никого не потеряли?
– Нет.
– Клади, – указал на койку, сколоченную из бревен, да застеленную тюфяком. – Поглядим, что с этой зверушкой.
Воин на сей раз очень аккуратно положил ее, после чего встал рядом.
– И чего смотришь? – хмыкнул лекарь. – Давай, иди… Не убежит она. Теперь девка будет под присмотром бэр Унарага.
Пришлось подчиниться. Ибар склонил голову перед старцем и покинул шатер. А лекарь приступил к делу. Разрезал кинжалом платье, кое напиталось лесной влагой, после накрыл девушку прогретой на пещи6 медвежьей шкурой.
– Что с ней? – спустя час пожаловал Унараг.
– Лихорадка у вашей добычи, – проскрипел тот. – Промерзла. Если за три дня не помрет, будет вам, чем торговаться с Арвигом. Кем она ему приходится?
– Вот очухается, сама скажет, – глянул на нее с отвращением.
– Сама так сама.
К ночи жар усилился, бедняжка покрылась холодной испариной, начала бредить. И только после отвара, что ей влил в рот лекарь, успокоилась. А наутро появился сильный, царапающий горло кашель. Тунгуру ничего не оставалось, как идти в лес за травами, дабы приготовить мазь. Старый орк бродил от дерева к дереву, как вдруг услышал голос за спиной:
– Как она? – из тумана вышел Ибар.
– Переживаешь? – усмехнулся лекарь. – Неужто в душу запала?
– Нет. Это я повинен в ее болезни. И ответ придется держать перед вожаком тоже мне.
– Ну, коль так… Плохая она совсем. Лихорадка добралась до легких. Лежит там, бредит временами, угасает.
– Может, я чем могу помочь?
– И чем же? – вконец развеселился старик. – Греть ее будешь телом своим могучим? Брось, Ибар. Это жалкое создание не стоит того. И смотри, прознает кто о мыслях твоих, позора не оберешься.
– Говорю же, не хочу лишиться головы. А ты мне все про мысли какие-то, – нахмурился орк.
– А знаешь… понимаю тебя. Тяжко одному без самки. Ты молодой, горячий, а орчанки все в деревне остались. Девка эта все равно без чувств. Приходи в ночи, приласкай зверушку, – захихикал как-то недобро.
– Да я… – хотел было возразить.
– Так хочешь, нет? Учти, два раза предлагать не буду.
– Хочу, – и глаза его потемнели.
– Ну вот, а то ломаешься точно девственница на выданье. Только не покалечь ее, больно тощая.
И когда наступила ночь, а воины разбрелись по шатрам, кроме тех, что остались в дозоре, Ибар явился в шатер лекаря. Тунгур лишь повторил свои наставления, после чего покинул гулум. Орк же подошел к койке.
Тайли лежала на спине, укрытая по самую шею, и крепко спала. Иногда хмурилась, кашель покоя не давал.
– Красивая ты, – присел около нее воин, затем осторожно взялся за край шкуры и отвернул.
От увиденного аж зубы сцепил. Перед ним лежала сама нимфа, о каких только истории слышал. Кожа цвета топленого молока, грудь с яркими сосками и аккуратный треугольник волос ниже пупка. Вдруг девушка закашлялась, отчего груди качнулась, а живот напрягся. И орк испытал дикое желание дотронуться до нее, ощутить еще раз мягкость тела. Он и не думал, что под ее невзрачными тряпками скрывается такое. Человеческих самок видеть нагими до сего момента не доводилось. Ибар коснулся ноги девушки. Гладкая, горячая. А когда повел ладонью вверх, Тайли открыла глаза. Сначала бедняжка не понимала, что происходит, но потом резко подскочила. И только хотела закричать, как орк зажал ей рот.
– Молчать… – произнес хриплым голосом. – Тогда отпустить.
На его слова несчастная кивнула, а орк убрал руку, однако сейчас же схватил за талию и затащил хрупкое создание к себе на колени.
– Ты хотеть быть со мной? – прижал к своей груди.
А Тайли ощутила шеей его нижние клыки, горячее дыхание.
– Нет, – произнесла дрожащим голосом.
– Габан (Хорошо)
Несмотря на дикое возбуждение, орк все же сдержался. Брать ее силой не хотелось. Не для того рисковал жизнью, когда вытаскивал из реки. Но сразу отпускать не стал, так и держал на коленях.
– От тебя пахнет страстью, – провел рукой вдоль позвоночника, спустился к пояснице. Тайли его не поняла, да и как тут сосредоточишься на словах, когда сознанием завладел страх.
Еще ни один мужчина не трогал ее столь откровенно.
Вскоре Ибар поднял пленницу, словно пушинку и уложил обратно в койку, после накрыл шкурой. Когда же покинул шатер, Тайли уткнулась лицом в тюфяк и разрыдалась, что было сил. Все, закончилась спокойная жизнь. Теперь ее судьба полностью зависит от них, как они захотят, так и будет. Сегодня не взял, возьмет в другой день.
Тут в шатер вернулся Тунгур. Орк быстро понял, что ничего в его отсутствие не произошло.