Вернувшись в спальню, Тайли обнаружила на койке лисьи шкуры. Что ж, ночь длинная, успеет сшить себе жилет.
А Фаргар устроился у костра, надо было подумать в тишине. Огонь мирно потрескивал, медленно пожирая толстые поленья, искры вперемешку с пеплом взмывали в воздух. Удивительная способность пламени успокаивать. Глядя на рыжие языки, колыхающиеся на ветру, слушая треск дерева, Фаргар наконец-то смог побороть инстинкты – тело расслабилось, а голова просветлела. Орк и сам плохо представлял, что их ждет по прибытии, более того, как бы он ни старался выбросить из головы дочь правителя Аранхарма, ничего не вышло. Стоило им воссоединиться, и прошлое обратилось настоящим. Тайли болезненной занозой вошла в самое сердце. Мысли о ней стали вытеснять мысли о мести, вот, что самое страшное. Катаганы ждут от него решительных действий, ждут восстановления справедливости. А еще обязательства… как рассказать Тайли об обязательствах.
Он станет истинным вожаком, если докажет своему народу, что способен нести ответственность за более слабых, за семью. Орки пойдут за тем, кто показал себя достойным не только в бою, но и в мирной жизни. И в деревне его ждет избранная в пару, на которой он обязан жениться.
Лицо вожака отображало всю ту муку, что сейчас рвала душу на куски. Может быть, отпустить девчонку? Пусть возвращается домой, в семью, пусть лучше ненавидит его. Но только Фаргар представил расставание, как сердце заболело физически. Не просто же так Мирида их воссоединила, выходит, тому благоволили духи предков.
Орк вернулся в шатер глубокой ночью и нашел пленницу, спящей за столом. На Тайли была лишь накидка, которая едва прикрывала бедра. И надо бы сейчас уйти к себе, но как тут уйдешь? Фаргар неслышно подошел к девушке, осторожно взял ее на руки и аккуратно опустил хрупкое создание на койку. Как же хотелось посмотреть на нее без этих тряпок, пройтись рукой по изгибам стройного тела, только кем он будет, если не сдержится, если проявит силу. Пришлось снова побороть желание. Вдруг Тайли приоткрыла глаза.
– Ты уснула за столом, – вожак поспешил оправдаться.
– А ты пришел, – посмотрела на него с грустью в глазах. – И сейчас снова уйдешь.
– А ты бы хотела, чтобы я остался? – опять кровь начала закипать в венах.
– Хотела бы…
Однако Фаргар сделал глубокий вдох, за коим последовал тяжелый выдох:
– Прости, но я не могу.
– Что ж… в таком случае хороших снов, бэр Фаргар.
Глава 9
С рассветом орки отправились в путь. Лагерь так и оставили, забрали лишь самое необходимое.
Тайли ехала на выделенной ей лошади в центре вереницы, ибо Фаргар решил не показывать воинам своего особого отношения к пленнице. А вот Ибар следовал как раз за кобылой девушки, у него внутри так и кипела злость после увиденного в чаще, потому орк не сводил глаз с Тайли, тогда как она прекрасно чувствовала пристальный взгляд воина на себе. И чем дальше они пробирались в чащу, тем сильнее хотелось бежать, бежать без оглядки. В деревне орков ее будет ждать лишь ненависть. Фаргар до сих пор не знает, как с ней поступить правильно. Это видно, он на распутье.
А день тянулся медленно… То выходило солнце, проникая мутными лучиками сквозь кроны деревьев, то принимался дождь, отчего сразу становилось сыро, холодно, туман поднимался выше колен. Благо, Тайли сшила себе добротный наряд, что жилет, что штаны хорошо защищали от холода и влаги. Никогда раньше она не носила шкур, а тем более штанов, все платья да платья, как и полагается благопристойной девушке. Интересно, в каких одеждах разгуливают орчанки? Как устроен быт в деревне? Но потом все мысли снова вернулись к тому, что как бы она ни желала мира, орки будут смотреть на нее с презрением. А что может быть хуже, когда тебя ненавидят все до одного!
– Гардак (Привал)! – раздался голос Унарага.
Сейчас и Тайли очнулась, оказывается, уже сумерки опустились. Надо же.
Орки поспешили развести костер. Скоро над огнем появился котелок с водой, куда лекарь набросал разнообразных трав. А Унараг подошел к Ибару:
– Отведи эту зверушку в кусты, пусть облегчится, – произнес негромко.
– Хорошо.
Фаргар же все слышал, но остался на месте, только желваки на скулах начали ходить туда-сюда. Да и не смотреть в их сторону не получилось, и почему Унараг из всех выбрал этого спесивого орка? Хотелось верить, что охотник усвоил урок в последний раз и больше к Тайли не полезет.
– Идти за мной, – Ибар кивнул девушке в сторону чащи.
А Тайли все-таки обратила взор на вожака, но тот даже не шелохнулся, значит, бояться нечего.
Через пару мгновений двое скрылись в вечернем тумане. Пленница сторонилась Ибара, что его злило все сильней и сильней. Это чем же он хуже Фаргара? Отчего с вожаком эта самка желает быть, а его чурается? Не вожак ее вытащил из реки, не вожак позаботился о теплой одежде! Любая нормальная самка в первую очередь ценит заботливое к себе отношение.
Орк сопроводил пленницу к ручью, заросшему высокой травой. Из-за движения воздуха и воды здесь не было такого густого тумана. Тайли же сразу подошла к источнику, принялась жадно пить воду, умываться. А Ибар смотрел на нее напряженным взглядом, на лбу аж морщина образовалась, но какая же девчонка красивая. Сама точно лисица – движения плавные, спокойные, фигура точеная, без этого балахона длинного, в коем самки людей разгуливают, ей куда лучше. И ласковой может быть, вон как ластилась к вожаку, чуть ли не шиамской змеей13 вокруг его шеи обвивалась.
– Я видеть вас, – вдруг раздалось совсем рядом от девушки, отчего она вздрогнула и замерла на месте.
– Где видел? – боязливо покосилась на орка.
– Ты и бэр Фаргар. В лесу, – затем помолчал с полминуты и добавил. – Захотеть он, ты бы отдаться ему. Только зря. Он не быть с тобой все равно.
– Ты многого не знаешь, бэр Ибар, – Тайли села на небольшой камень около ручья.
– Да, я не знать. Но видеть все как есть. Бэр Фаргара ждать камэо14 в деревня.
– Я тебя не понимаю, – хотя слезы засверкали на ресницах, несложно догадаться, о чем говорит орк.
– Понимать, все ты понимать, – грустно усмехнулся воин. – Ты идти за тем, кто с тобой не быть. Фаргар вожак, он следовать когуму всегда или он не вожак. А когум гласить, вожака признавать, если он иметь семья. С оручек.15
А слезы уже крупными горошинами скатывались по щекам Тайли и падали в воду.
– Зачем слезы? – Ибар осторожно коснулся ее лица, поймал пальцем слезинку.
– А чего же ты хочешь от меня? В наложницы взять?
– Уже нет, – помотал головой. – Я хотеть быть здесь, – спустился пальцами по щеке к шее, затем ниже и накрыл ладонью грудь.
– Как же когум? Как же союз только с орчанкой? – как же душа выворачивалась сейчас наизнанку.
– Я охотник катаган, воин. Мне можно. Бэр Фаргар вожак, ему нельзя. И я буду просить за тебя, когда мы вернуться в деревня. А сейчас, – отстранился от нее, – идти в кусты.
– Зачем?! – с испугом посмотрела на него, а орк рассмеялся.
– Тебе показать, зачем?
– Ох, – сразу покраснела. – Я поняла.
Вот, оказывается, почему Фаргар сторонится ее, каждый раз уходит. Его ждет невеста. За что же Мирида так их наказывает? Зачем опять свела? Неужели это расплата за то, что натворил отец? Теперь все мучаются. И Фаргар себе места не находит, и ей бы уже сквозь землю провалиться.
Когда Ибар вернул пленницу на место, она уже иначе смотрела на вожака – с болью и тоской. А двумя часами позже орки продолжили путь. Тайли всячески уговаривала себя выбросить Фаргара из сердца. Бедняжка даже не могла представить, чем обернется их встреча, спустя столько лет. Раньше видела в нем друга, защитника, а теперь все по-другому. Теперь от одного его взгляда бросает в дрожь, сердце то замирает, то начинает колотиться как сумасшедшее, внизу живота, будто пламя разгорается, от коего все тело сводит, в груди резко заканчивается воздух. Лишь одно состояние души и тела вызывает такие перепады – агония. Еще ни один мужчина не вызывал в ней подобных чувств, хотя в доме отца постоянно крутились лучшие из лучших, будь то рыцари, сыновья судей или казначеев. Но толку от этого трепета? Толку от бушующей внутри страсти? Обречена она на муки, ибо Фаргар достанется другой, ей же останется наблюдать со стороны, будучи пленницей, окруженной чужими.
К утру они вышли из Карстового леса к болотам. Впереди их ждало несколько часов пути мимо топей, смрад здесь стоял жуткий, да и земля походила на бесконечное кладбище животных. Из трясины выглядывали черепа, скелеты, а то и совсем еще свежие трупы. Тайли аж закрыла глаза, когда увидела мертвого тролля, коего с большим аппетитом поедали местные дриады, и кто только додумался назвать этих тварей дриадами. Пострашнее тех же троллей будут – острые зубы в два ряда, мутные глаза, все ж нурры от природы слепые, длинные тощие руки, а вместо ног хвост, раздвоенный к концу. Вот хвостом как раз дриады цепляются за жертву ли, за корягу ли, а острыми когтями рвут бедолагу, что попался им в лапы, на куски.
Нурры сразу почуяли незваных гостей, однако орки еще в лесу намазались особым настоем трав, приготовленным Тунгуром, потому местные жительницы раздраженно зашипели и быстро скрылись в трясине. Но вот открытое пространство сменилось сухостоем. Из трясины тянулись сухие деревья с раскидистыми узловатыми ветвями. Казалось, конца и края болотам нет, да и лошади заволновались, особенно кобыла Тайли. Животное беспрестанно мотало головой, фыркало, все же двигались орки по узкой тропе, что тянулась вдоль этого царства мертвых. Вдруг до ушей девушки донеслись странные звуки – шипение вперемешку с бульканьем. Тайли принялась осматриваться и в тот же миг из трясины выскочила нурра, дриада вцепилась когтями и зубами в бедро кобылицы, от чего та встала на дыбы. Если бы не Ибар, свесившийся со своего коня над трясиной, куда уже летела выбитая из седла пленница, угодила бы несчастная прямиком в глубокое болото, откуда уже повысовывались голодные обозленные дриады.