– Как она? – тотчас уловил запах Тайли, однако в комнату заглянуть не решился.
– Плохо. И вот, – передал ему в руки порошок. – Тунгур дал, сказал, ей легче станет. Щепотки в питье достаточно.
– Габан.
Ибар быстро нашел Катину, по запаху. Все ж пахла она тоже по-своему, цветами Хависа, раньше он часто встречал их на равнинах. Девушка сидела в столовой за столом, смотрела в окно каким-то отршенным взглядом.
– Эй, – обратился к ней. – Как твое имя?
– Катина, – аж вздрогнула.
– Ката, габан.
– Катина я, а не Ката.
– А мне проще Ката. Веди к пещи, еда нужна.
Какие же они все-таки грубые… неотесанные. Катина поднялась, спину выпрямила и устремилась в кухню, а орк проследовал за ней.
Ибар с интересом наблюдал за девушкой, та забавно бегала от одного стола до другого.
Катина налила в тарелку супа, положила мяса побольше, потом отрезала несколько толстых ломтей хлеба. На два ломтя положила по куску буженины. Причем, как выяснилось, это она сделала для окров. Один из бутербродов пододвинула Ибару.
– Верно, проголодались, – глянула на него мельком.
– Это что? – потыкал пальцем в хлеб.
– Хлеб, – и удивленно уставилась на дикаря. – Вы не знаете, что такое хлеб?
– Нет. Мы такое не есть.
– Попробуйте, вкусно, – позволила себе скромную улыбку.
А Ибар залез в свою суму, покопался там и достал горсть диких орехов.
– Дай руку, – подошел к Катине, отчего у бедняжки мороз побежал по спине, но руку дала, – это тебе, – всыпал в ладонь орехи. – Бэкда
– Бэкда?
– Обмен. У нас так положено.
– Спасибо, – еще шире улыбнулась, чем вконец очаровала охотника.
– Вот еще, – передал ей пузырек с порошком. – Щепотку в кружку воды. Для Тайли.
– Хорошо, сейчас заварю.
Через пару минут питье было готово, Катина вдохнула аромат трав. Приятный. И хотела сделать глоток, как вдруг к ней подлетел Ибар и выбил кружку из рук. Девушка вскрикнула со страху.
– Ты что?! – отбежала от него в сторону.
– Отрава это, – процедил сквозь зубы. – Старая падаль.
И поспешил к воинам, что охраняли вход в дом.
– Гаром! – обратился к одному из стражей. – Скачи в лагерь немедленно! Отыщи Тунгура и снеси ему башку! Он пытался отравить жену бэр Фаргара.
– Габан! – и побежал к лошадям.
А Ибар вернулся к дверям в комнату Тайли. На сей раз осмелился войти без разрешения.
– Ты чего тут забыл? – сразу поднялся вожак.
– Выйди, разговор есть.
Когда же оба покинули спальню, охотник заговорил:
– Тунгур яд тебе всучил, а не лечебный порошок. В твоих рядах еще есть предатели, потому не верь никому. Я отправил в лагерь Гарома, чтобы нашел эту гниду.
– Хорошо, – произнес на выдохе, а взгляд наполнились злостью и отчаянием. – Спасибо, – положил руку на грудь охотника. – Магуре хоть верить можно?
– Да, ей можно. Она с первого дня к Тайли прониклась. Магура и тебя, и меня приняла на свет. И отца с матерью твоих всегда уважала.
На что Фаргар кивнул.
Ибар же вернулся в кухню. Катина так и стояла, тряслась вся. Тогда орк подошел к ней, без спроса взял за талию и усадил девушку на край стола. Катина и слова против сказать не успела, а руки его горячие и такие большие вызвали странные ощущения в теле.
– Прости, Ката. Но если ты это выпить, загнуться, – потом подумал, подумал и добавил, – умереть.
– Да я уж поняла, – подняла на него взгляд. – Вы всегда такие?
– Какие?
– Бесцеремонные, – и не сдержалась, улыбнулась.
– Не знать, что это такое.
– Тайли надо отнести обед, – спрыгнула со стола.
А бока так и пылали от его грубоватого, но почему-то приятного прикосновения. До сего момента ни один мужчина ее так не трогал.
И побежало время. Фаргар отправил за повитухой дрэкса, указав на карте, где схоронились катаганы. Спутся двое суток дракон прилетел к скалам. Паника тогда поднялась жуткая, но когда дрэкс передал послание вожака, орки успокоились. Однако Магура долго упиралась, страшно старухе было лезть на тварь огнедышащую, вроде понимала, что не ради веселья, что нуждается в ее помощи девочка, а все равно не могла. И только после трех кружек бормотухи, кою гнал шаман, решилась. Правда, пока летели, несколько раз чуть хребет не сломала дрэксу.
– И это мать твоего наследника? – рычала повитуха на вожака. – До чего женщину довели, изуверы!
– Ты сможешь ей помочь? – Фаргар уже вторые сутки как боролся с желанием нанасти визит правителю Зарда и добить ублюдка.
– Как? – всплеснула руками раздосадованная орчанка. – Разве что роды вызвать раньше времени, чтобы жену твою спасти, – и задумалась. – Видимо так и придется.
Фаргар тогда стиснул зубы и со всей силы ударил кулаком по столу, отчего тот переломился напополам.
– Бесись, не бесись, а выбор сделать придется. Или обоих потеряешь, или только приплод.
– Неужели иного выхода нет? – посмотрел на нее такими глазами, что даже Магура испытала сильную душевную боль.
– Бэр Фаргар… она истощена. Не будь у Тайли живота, и то было бы все плохо, а тут… Я понимаю тебя. Не думай, что мне легко. Но я повидала за свою жизнь много чего. Поверь, жизнь самки дороже.
– Ладно, – процедил через силу. – Делай, что надо.
И Магура вернулась в покои Тайли. Та настолько была рада видеть эту старую ворчащую орчанку, что аж духом воспряла.
– Девочка моя, ты не родишь, – с опаской опустилась в резное кресло, которое под ней как-то подозрительно заскрипело.
– Как? – вмиг побелела.
– Не справится твое тело с родами, когда время придет. Не выпустишь дитя, так и помрете оба. Я тебе когда-то говорила, мелкая ты очень, хилая. А сейчас и подавно. И пока есть еще возможность, надо вызывать роды.
– Нет, – замотала головой. – Нет! – и накрыла руками живот.
На что повитуха понимающе кивнула. Не впервой ей слышать это горькое «нет».
– По-другому никак.
– Я доношу и рожу! – а жгучие слезы побежали по щекам. – Вернусь в Аранхарм и рожу там, в отчем доме. А Фаргар будет рядом! И первым возьмет сына или дочь на руки!
А Фаргар все это время стоял за дверью, слышал жену, отчего готов был сквозь землю провалиться.
– Дай-ка, я еще раз осмотрю тебя, – Магура подошла к ней, – задери рубаху.
И когда Тайли выполнила просьбу, орчанка принялась ощупывать живот. Потом отошла в сторону, поразмыслила о чем-то.
– Ладно. Дам я тебе еще полтора месяца. Есть будешь много, ходить много, а еще с мужем спать часто. И если мне понравится то, что увижу, попробуем родить. Поняла?
– Да, – судорожно кивнула.
– Габан.
Магура вышла из комнаты, зыркнула на вожака:
– Так и быть. Попробуем разродить самку твою. Для того люби ее каждый день, лучше по два раза, семя свое в ней оставляй. И не свирепствуй. А еще, домой она хочет. Там Тайли будет спокойней. Здесь чуждое все. Варду бы окрестил это место пропащей дырой.
– Спасибо, – склонил голову перед ней.
– Ох, все бы оруки так стелились передо мной, – оттаяла, – была бы уже трижды замужем.
Тут Катина показалась. Но как увидела орчанку, замерла на месте.
– А ты кто такая? – страуха как-то ехидно усмехнулась. – Не наших ли кровей? – подошла к ней. – Полукровка, может?
– Я? – испугалась. – Ваших кровей?
– На оручек больно смахиваешь. Уши торчат, глазки близко посажены, нос знатный. Ростом удалась.
– Нет, я не полукровка, – потупила взгляд. Ну, все недостатки перечислила.
– А жаль. Наведи-ка мне питья какого, красавица.
Фаргар же обнял жену. Так они и сидели, молча. О плохом думать не хотелось совсем, но и о хорошем боялись.
За неделю Тайли набрала вес, ей стало лучше. На щеках румянец появился, внутренности перестали болеть, как раньше. И Фаргар принял решение вернуться в Аранхарм. Поскольку Луар все еще находился на излечении, мирный договор с орками заключила Катина, как родственница законного правителя. Но до того ей не хотелось расставаться с Тайли. А еще, как ни странно, с невоспитанным и грубым орком по имени Ибар. Этот дикарь так и вился около нее, на прогулки приглашал, где часто и без разрешения хватал за руки, обнимал.
Вот и сегодня двое отправились в сад. Ибар тоже был без настроения, то и дело зубами скрипел. А Катина словно ждала от него чего-то, сама не знала чего, но ждала.
Они подошли к пруду, в коем плескалась породистая рыба.
– Ката, мы завтра отбывать, – покосился на нее. – В Аранхарм.
– Я знаю, – и сглотнула ком, что подступил к горлу, сйечас бы спрятаться где, да расплакаться.
– Но я не хотеть уходить, – затем помолчал и добавил, – без тебя.
– А зачем я тебе? – встрепенулась тут же.
– Ты занять мои мысли, целиком, – взял с земли камень, прицелился и запустил в рыбину, что бесстрашно плавала у берега, отчего та уже через минуту всплыла кверху брюхом. – Вот, – достал из воды темно-красную толстую рыбыну и протянул Катине, – похлебку сваришь.
– А брат их с такой любовью выращивал, – рассмеялась вслух. – Каждый день пересчитывал. Теперь не досчитается… одной.
– Я хотеть забрать тебя, – вдруг подошел к ней, положил руки на талию и привлек девушку к себе. – Ты пойти со мной?
– Я? С тобой? – и принялась кусать нижнюю губу. – Но…
И наконец-то позволила себе то, о чем мечтала всю неделю. Катина уткнулась лбом ему в грудь, закрыла глаза, позволила обнять себя. Как же с ним хорошо. Он грубый и ласковый одновременно. Он не такой, как все, даже от своих отличается. И она от своих отличается.
– Тебя не смущают мои шрамы? – пролепетала чуть слышно. – Я ведь страшная.
– Ты страшная? – искренне удивился. – Ты очень красивая, Ката. И шрамы твои меня не волновать, – провел пальцами по ее шее.
– У меня они не только на шее и руках, Ибар, – подняла взгляд на орка.
– А мне все равно.
Склонился к ней, и Катина ощутила нечто невероятное, отчего ноги подкосились. Он провел языком по уху, а потом слегка прикусил. С губ ее тогда сорвался стон, а щеки побагровели, но помимо этого внизу живота возникла истома.