Однажды рабочий принес саженец испанского лайма, и отец посадил его рядом с бассейном. Когда дерево выросло, он самодовольно взбирался на верхушку и бросался оттуда плодами в купающихся.
В какой-то момент отец решил, что ему необходим самый большой подъемный кран, какой только можно было купить тогда в Колумбии, для пересадки больших деревьев. Еще несколько тысяч фруктовых деревьев он вырастил из саженцев: манго, апельсины, гуава, лимоны, лаймы. Он всегда мечтал иметь возможность приехать в усадьбу и собрать свежие фрукты, не выходя из машины, и этот сад воплотил его мечту.
Кладовые, где мы хранили еду, походили на средневековые винные погреба, а в каждом из трех холодильников на кухне могли запросто поместиться восемь человек. В любом углу дома можно было найти персонал, готовый предоставить все, что душа пожелает: от купальников для людей всех возрастов, подгузников для младенцев, обуви, шляп, шорт и футболок до импортных конфет. Если кто-нибудь хотел стопку агуардьенте[30], ему вручали бутылку. Неаполитанская усадьба создавалась как место, где обо всех потребностях – наших или гостей – было кому позаботиться.
Мать с подругами любила играть в теннис на приусадебных кортах, иногда они даже устраивали турниры. Если кто-то из женщин не умел играть, ей нанимали частного тренера и привозили его на вертолете из Медельина.
Я никогда не был на ранчо «Неверленд» Майкла Джексона, но что-то мне подсказывает, что Неаполитанская усадьба ни в чем ему не уступала: все в ней было сплошным приключением – от первого шага из машины до самого отъезда.
Не знаю, как отцу пришла в голову идея установить в поместье несколько динозавров и мамонта в натуральную величину, но соорудил их знаменитый скульптор по прозвищу Дьявол из долины Магдалена Медио, и было это задолго до того, как Стивен Спилберг снял «Парк Юрского периода». Гигантские бетонные звери, выкрашенные яркими красками, по сей день стоят на территории особняка. Годы спустя, во время облавы, власти напробивали в них дыр, полагая, что там спрятаны деньги.
Семьям Эскобар и Энао усадьба нравилась настолько, что они приезжали туда почти каждые выходные. В период расцвета усадьбы мать звонила приглашенным и спрашивала, предпочли бы они добираться на вертолете, частном самолете, внедорожнике или мотоцикле, и когда примерно предполагали прибыть и уехать.
Отец в свою очередь любил экстремальные виды спорта. Чтобы добавить перчинки, он позвонил в Майами своему другу, автогонщику Рикардо Бритве Лондоньо, и с его помощью заказал огромный парк аэролодок, сверхпроходимых автомобилей на шинах-роллигонах[31], багги и сверхлегких самолетов.
Один участок на реке Кларо особенно будоражил его воображение. Среди прочего, потакая своему хобби, он разгонял там аэролодки вверх или вниз по реке и иногда разбивал их о камни, но каждый поврежденный аппарат всегда без промедления заменяли. Время от времени мы возвращались вниз по реке вплавь или сплавлялись на шинах; в один из таких случаев я едва не утонул.
Частые развлекательные полеты на вертолете над реками поместья, в частности, рекой Дорадаль, одной из самых полноводных на территории, привели отца к идее постройки плотины, которая позволила бы не только вырабатывать электроэнергию, но и заниматься водными видами спорта. Он собрал на грандиозное строительство более семисот рабочих, но уже год спустя передумал – из-за астрономической стоимости проекта и отсутствия достаточных технических знаний. Все было так плохо, что несколько экспертов даже предупредили отца, что он рискует затопить растущую деревеньку Дорадаль и несколько других близлежащих поселков, если не отменит строительство.
В другой раз отец вернулся из поместья Веракрус, принадлежавшего братьям Очоа Васкес, с намерением открыть собственный зоопарк. У побережья Карибского моря в городе Репело́н Очоа Васкесы построили красивый парк с огромным количеством экзотических зверей, которые привели отца в дикий восторг. Он несколько раз ездил в поместье братьев спросить совета, выяснил, что выживание животных целиком и полностью зависит от среды их обитания, скупил все издания National Geographic и, изучив местный климат, составил первый список зверей, которые смогли бы адаптироваться в Неаполитанской усадьбе.
Эта мечта стала реальностью в 1981 году, после нашей с отцом и матерью второй или третьей поездки в США. Как настоящие выходцы из Антьокии, мы отправились туда в сопровождении толпы родственников: все братья и сестры отца, их супруги и дети, несколько двоюродных братьев и сестер, а также бабушка Эрмильда и дедушка Абель.
По словам матери, за эту поездку семья потратила шокирующую сумму денег, потому что каждый скупал все подряд, набив десятки чемоданов одеждой и безделушками. Для каждых нескольких человек был нанят консультант, чтобы помочь им разобраться в магазинах и достопримечательностях, а также водитель с микроавтобусом. В этом путешествии они получили все, чего только могли пожелать. Расточительство не знало пределов настолько, что однажды, когда мои родственники отправились в ювелирный магазин Mayor’s в Майами и проторчали там полдня, выбирая драгоценности и часы, сотрудники закрыли двери, чтобы уделить семье исключительное внимание.
НИ У КОГО ИЗ НАС НЕ БЫЛО НИ ОРУЖИЯ, НИ ТЕЛОХРАНИТЕЛЕЙ – НАША СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ ЕЩЕ НЕ БЫЛА ОТЯГОЩЕНА НИЧЕМ ПОДОБНЫМ. ЭТО БЫЛ ПЕРВЫЙ И ЕДИНСТВЕННЫЙ ПЕРИОД ЧИСТОГО НАСЛАЖДЕНИЯ И ПУСТЫХ ТРАТ В ЖИЗНИ МОЕГО ОТЦА.
На обратном пути в Колумбию он поручил Альфредо найти в США зоопарк, где можно было бы приобрести слонов, зебр, жирафов, верблюдов, бегемотов, буйволов, кенгуру, фламинго, страусов и кое-каких других экзотических птиц. Тигров и львов отец из списка убрал, потому что хотел, чтобы звери свободно бродили по территории, а эти были слишком опасными.
Несколько недель спустя Альфредо сообщил, что связался с владельцами центра разведения диких животных в Далласе, штат Техас, которые отлавливали животных в Африке и привозили в США. Отец, взбудораженный этим известием, организовал еще одну семейную поездку для проведения переговоров. На посадке в аэропорту Далласа нас ждал сюрприз: прямо на посадочной полосе стояли восемь или десять шикарных лимузинов. Мне одному, четырехлетнему, достался целый автомобиль, в котором я с огромной тарелкой шоколада в руках смотрел «Тома и Джерри».
Отец был в восторге от разнообразия животных в этом центре и даже прокатился на спине слона. Недолго думая, отец договорился с владельцами центра, братьями Хант, на два миллиона долларов наличными и обещал в ближайшее время послать за своими зверями. По дороге в отель он купил мне воздушный шар, наполненный гелием, и мы отправились в номер, чтобы поиграть с ним. Вдруг отец улыбнулся и спросил:
– Грегори, хочешь увидеть, как твоя бутылочка[32] летит по небу на шарике?
– Да, папочка, конечно! – ответил я с невинным энтузиазмом.
– Ну хорошо, помоги мне связать их вместе, чтобы она не упала.
Я был безумно счастлив, – скоро моя бутылочка должна была взлететь! Отец связал ее с шариком, и мы вместе отпустили шарик за окно. Этот момент даже запечатлен на «Полароид». Однако вскоре я заметил, что бутылочка не возвращается, и принялся просить отца вернуть шарик. Он улыбнулся:
– Сынок, не думаю, что твоя бутылочка вернется в ближайшее время, – посмотри, как высоко она парит. Тебе пора начинать пить из стакана, как это делают большие дяди.
Первую крупную партию зверей для зоопарка привезли в усадьбу на арендованной лодке, которая пришвартовалась в порту Некокли на Карибском побережье, в четырехстах километрах от Медельина. Поскольку путешествие на лодке было медленнее и подвергало животных большему риску, отец решил переправить следующие партии самолетом, но тайно. Эту задачу он поручил своему другу Фернандо Арбелаэсу, арендовавшему несколько военно-транспортных воздушных судов Hercules, которые должны были приземлиться в аэропорту Олайя Эррера в Медельине после окончания рабочего дня. Меры безопасности в аэропорту были очень плохими, отец владел двумя ангарами рядом с основной взлетно-посадочной полосой, так что все прошло без заминки.
Арбелаэс выполнил задачу с такой точностью, что едва только стрелка на часах перевалила за шесть вечера, а диспетчерская вышка и огни на полосе погасли, на горизонте появился самолет Hercules. Эта громадина еще даже не заглушила двигатели, а из отцовского ангара уже двигались грузовики, краны и множество рабочих, которые с молниеносной быстротой грузили и увозили клетки с животными. Затем воздушное судно снова взлетало, а когда, заслышав шум, появлялось начальство аэропорта, их глазам представали лишь пустые деревянные ящики и разлетевшиеся по асфальту перья и шерсть. С тех пор за Арбеласом закрепилось прозвище Человек-зверь. Эта стратегия экспресс-посадок позволила отцу очень быстро наполнить зоопарк усадьбы перед самым открытием трассы Медельин – Богота.
Но все еще не хватало пары носорогов. Чтобы привезти их из США, отец нанял старый самолет DC-3, пилот которого, опытный и уверенный, согласился совершить посадку прямо в поместье, несмотря на то, что его судну требовалась полоса длиной в 1200 метров – на триста больше, чем та, что имелась в Неаполитанской усадьбе.
Посадка и вправду оказалась весьма впечатляющей. Как только самолет приземлился, пилот заставил его по крайней мере десяток раз провернуться вокруг своей оси на задних колесах шасси, пока оно не погасило наконец инерцию и не остановилось, чудом не упав в реку Дорадаль. На носу самолета была нарисована огромная рыба с острыми зубами, озорным взглядом и зажженной сигарой во рту.
По сути зоопарк уже был готов, но отцу хотелось все больше и больше животных. И запросы у него были непростыми. Например, из Майами он привез пару черных попугаев. Отправился туда отец, чтобы взыскать долг в семь миллионов долларов с кокаинового дилера, но внезапно вместо встречи отправился к одному торговцу птицами, который предложил увидеться в то же время на другом конце горо