– Давай поскорее зайдем в аэропорт. Мне не нравятся люди вокруг. После паспортного контроля мы будем в большей безопасности. Давай поторопимся, – сказал я Андреа.
Едва не затоптав стоявших в очереди людей, игнорируя их возмущенные возгласы, мы вошли в ближайшую будку паспортного контроля. Агент Административного департамента безопасности просмотрел каждую страницу моего паспорта, внимательно изучил мою подпись и отпечаток пальца, несколько раз взглянул на туристическую визу в США и, поскольку я был еще несовершеннолетним, на разрешение на выезд из страны, подписанное и заверенное несколькими днями ранее отцом, который, чтобы не покидать укрытия, зарегистрировал подпись у нотариуса по гражданским делам.
Сотрудник пограничной службы посмотрел на меня с презрением. Он явно пытался найти причину, которая не позволила бы мне пройти, но так и не смог. У него не оставалось другого выбора, кроме как стиснуть зубы и поставить печати в оба паспорта.
В зале ожидания за темным стеклом я мог разглядеть мужчин в гражданской одежде с капюшонами, вооруженных винтовками и автоматами. Группами по шесть человек, будто служба безопасности, они патрулировали коридоры. Я насчитал больше двадцати человек. Пассажиры, сотрудники авиакомпаний, ресторанов и даже уборщики беспокойно переглядывались. Никто не знал, что это за люди и почему они здесь. Они не смогли бы предъявить удостоверения, но ни один полицейский даже не подошел к ним. В аэропорту висела гнетущая тишина.
Разобравшись с паспортным контролем, мы прошли через металлодетектор, рентген, собак, вынюхивающих наркотики, полицию и все остальное. Сестра, кузины и тетя тоже стояли в очереди. Их тоже попытались задержать, но затем, когда все наконец прошли, мне резко стало легче дышать.
Однако практически сразу появились агенты антитеррористического подразделения, а следом за ними несколько мужчин принесли наши чемоданы и начали их открывать.
– Нет-нет-нет, минуточку! Пожалуйста, подождите! Нельзя же вот так потрошить багаж моей семьи. Я с удовольствием дам вам их осмотреть, но только по одному, чтобы я мог за вами наблюдать. Я готов лично ответить за содержимое каждой сумки. Но поторопитесь, пожалуйста, самолет вот-вот взлетит!
За происходящим наблюдала немаленькая толпа, однако агенты целую вечность обыскивали чемоданы, которые уже несколько раз до этого проверили. Они совершенно очевидно добивались, чтобы мы опоздали на рейс.
Понимая, какие ужасы нас ждут, если их попытка увенчается успехом, я притворился, что у меня чешется ухо, в то же время пытаясь отыскать в толпе за тонированным стеклом Японца. Я хотел дать ему знак, что нас остановили, чтобы активировать план Б. Отыскав его наконец, я чуть-чуть изменил движение кисти, изображая телефон, и он, получив послание, тут же исчез.
Один из агентов заметил, как я подаю сигнал, и просканировал толпу, пытаясь найти в ней человека, к которому я обращался. К счастью, эта попытка не увенчалась успехом, и он сердито спросил меня:
– С кем, черт возьми, вы разговаривали?
– Ни с кем, у меня просто чесалось ухо, – довольно неубедительно соврал я.
У нас с полицией завязался спор. Я сказал им, что их действия переходят все границы, что нам нужно успеть на наш самолет, и показал им свой паспорт с печатью выезда и действующей визой. Ответственный за ситуацию офицер ответил, что они просто выполняли свои обязанности. Но их тактика проволочек сработала. Самолет улетел без нас, и никаких других рейсов в тот день не было. В тот момент я почувствовал себя в совершенном одиночестве – единственным человеком, ответственным за жизнь и безопасность трех девочек, девушки и взрослой женщины.
Через несколько минут к нам подошел начальник полиции аэропорта:
– Ну все, давайте расходитесь. Вы пропустили свой рейс, теперь вам нужно уйти.
– Мне жаль говорить вам это, но мы никуда не пойдем. Вы намеренно сделали так, чтобы мы пропустили рейс, а снаружи нас ждут Лос-Пепес. Вам же видно их отсюда? – я указал на вооруженных людей за стеклом. – Вы хотите, чтобы мы ушли, значит, вы хотите, чтобы нас всех убили? Мне ужасно жаль, но я объявляю вас ответственным за нашу безопасность и сохранение наших жизней. И вам придется ответить перед моим отцом за все, что случится с нами, начиная с этого момента.
Ситуация была крайне странной. Настолько, что я даже не смог удивиться, когда внезапно прибыли журналисты, хотя видеть огни и вспышки их камер сквозь темное стекло было настоящим облегчением. Появление репортеров спугнуло вооруженных людей – они тут же куда-то исчезли. Впрочем, это не значило, что они уехали.
В этом хаосе передо мной вдруг предстал спаситель: пятидесятилетний мужчина, которого я никогда раньше не видел. Его звали Дионисио и он работал в местной авиакомпании.
– Сеньор, я знаю, что вы в затруднительном положении. Если я могу чем-то помочь, можете на меня рассчитывать.
Я на мгновение задумался, а затем шепотом попросил его помочь мне проникнуть в какой-нибудь кабинет с телефоном и книгой с номерами.
– Без проблем, сейчас найду ключи. Когда я дам вам знак из того конца коридора, скажите полиции, что идете в туалет. Они знают, что вы все равно отсюда не уйдете.
Это сработало. Вскоре я оказался в кабинете, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Мы тщательно спланировали, как попадем в аэропорт, но даже не задумались о плане побега.
Первое, что я сделал – это попытался отыскать в телефонном списке Aeroes – авиакомпанию, принадлежащую отцу. «Они могут прислать за нами вертолет, – думал я. – Пусть даже он попадет на фото, и его потом конфискуют… Сейчас речь идет о спасении наших жизней…» Однако их номера я не смог найти. Я уже было собирался сдаться, когда через маленькое окошко заметил вертолет компании Helicol Landing.
– Для кого прислали этот вертолет? Он мне нужен, – сказал я Дионисио.
– Нет, сеньор, никак невозможно, это для администрации. Они несколько часов его ждут, и у них уже есть план полета, – сказал он.
Тогда я нашел в телефонном справочнике номер Helicol Landing и попросил Дионисио заказать вертолет на свое имя. И – о чудо! – они согласились дать судно, как только подготовят его! Через некоторое время, когда вертолет должен был вот-вот прибыть, мы направились к выходу на площадку, но полицейские преградили нам путь. Ситуация снова могла бы затянуться, если бы вдруг не появился представитель прокуратуры, которому позвонил Японец. Полиции снова ничего не оставалось, кроме как отпустить нас.
Казалось, мы прождали на площадке целую вечность. Нам пришлось все-таки бросить багаж – он слишком много весил. И все равно, как только мы начали готовиться к посадке, снова явился полковник из «Поискового блока».
– Мы ищем твоего гребаного отца, чтобы убить его, – сказал он.
– Желаю удачи, полковник.
– В другой раз ты не уйдешь. И если я снова увижу тебя или твоего отца, я вас убью!
От ярости полковник сжимал кулаки, но так и не рискнул меня ударить: по другую сторону решеток, отделявших вертолетную площадку, несколько операторов с телекамерами хищно следили за каждым его движением.
Наконец он ушел, а Андреа, Каталина, Марсела, Марта, Мануэла, ее няня Нубия и я забрались в вертолет и направились в аэропорт Олайя Эррера. Естественно, захватив с собой Снежка и Пушка. Там нас ждал сотрудник генеральной прокуратуры. Мне пришлось оплатить ему такси, потому что денег у него не было. Буквально в те же секунды, как мы приземлились, появился репортер регионального телеканала «Телеантьокия». Я попросил их всех подождать и укрылся в местном офисе, чтобы решить, как быть дальше. Часы тикали, и было очевидно, что новая встреча с Лос-Пепес – лишь вопрос времени. Наконец я придумал план.
– Смотрите, как обстоят дела, – сказал я репортерам. – Они собирались убить нас всех в аэропорту, и нам едва удалось спастись. Я дам вам интервью, обещаю, но мне нужна ваша помощь.
– Все, что вам нужно, – ответили они.
– Мы собираемся поехать кое-куда. Следуйте за нами на своей машине, не прекращая снимать. Важно вести съемку все время – на тот случай, если с нами что-то произойдет.
Они согласились, и мы на максимальной скорости направились к зданию «Альтос». Мой план казался безумием, потому что на дом совсем недавно нападали, и даже рядом с ним становились легкой мишенью. Но чтобы спасти мою семью, я должен был привезти их в место, которое знал лучше, чем свои пять пальцев.
В подвале здания «Альтос» я дал таксисту семьсот долларов на чай за стремительную поездку из аэропорта. Затем я поговорил с репортером и дал первое в моей жизни интервью, объяснив, что произошло, и обсудив с ним, собирается ли отец когда-нибудь сдаться. Я ответил на все вопросы, на какие только мог, а затем двинулся по лестнице к открытому бассейну. Вдоль одного из его бортиков бежал небольшой ручей – там мы, как всегда делали, оставили зазор вдоль границы участка, чтобы сохранить для себя возможность уйти во двор соседнего дома, где у нас была квартира и ждал автомобиль с ключами в замке зажигания и полным бензобаком.
Моя сестра и остальные уже ждали меня там, рядом с внедорожником «Мицубиси».
Вот так мы и сбежали. Позже мне рассказали, что вскоре после того, как мы ушли, в «Альтос» нагрянули пять грузовиков, битком набитых людьми в капюшонах, и эти люди перевернули его вверх дном, разыскивая нас. Но мы в это время уже входили в квартиру «00» в здании «Сейба-дель-Кастильо», чтобы быстро переодеться в чистое и продолжить двигаться: об этом убежище Лос-Пепес тоже уже знали.
Мы спустились в подвал, сели в «Рено 4» и поехали в квартиру на Авенида-Ла-Плайя, откуда утром отбыли в аэропорт. Там нас встретила мать, рыдающая из-за сообщений о нашей сорванной поездке. Мы долго обнимались, а потом я объяснил, что в этой квартире теперь тоже было небезопасно: Снежок и Пушок попали в телерепортаж, а значит, в любую секунду соседи могли уведомить полицию о том, что здесь живет семья Пабло Эскобара. Я едва закончил говорить, как раздался звонок в дверь. Пришел Ангелочек.