сказал император, так каждый раз говорили при зачитывании приговора во время расправы над ведьмами. И я тоже верила в эти слова, до определенного момента…
Именно поэтому ни в коем случае нельзя было раскрывать свои магические способности. Скорее всего, отец оплатил бы мне обучение в специальной академии, потратил бы много времени и сил, чтобы убедить окружение, что его дочь именно маг — подобное получилось у нескольких высокопоставленных особ. Однако покажи я там особенность своего миама — и все сразу бы заподозрили неладное. Маги не видят ни будущего, ни прошлого. Это зыбкая почва, такие возможности обычно присутствовали только у ведьм, поэтому бить кулаком в грудь и утверждать, что такое мелкое совпадение ничего не значит, не имело бы никакого смысла. Я это осознавала еще десять лет назад, понимали это и отец, и мама. Они искали решение проблемы, предлагали скрыть и утаить. Но если первый раз встреча с миамом произошла настолько неожиданно, то и вторая была бы не за горами, третья. А я ведь любопытна и от попытки вызвать его самостоятельно не удержалась бы.
— Наверное, скоро мне придется уйти, — повторное решение оказалось не менее тяжелым.
На глаза мамы снова навернулись слезы. Она начала быстро рассказывать о последних событиях, важных, которые оказались бы мне интересны. Папа же молчал, гладил меня по плечу и прижимался щекой к волосам. Сложилось впечатление, что ему не хватало моего общества, и это было взаимно. Я словно вернулась в момент из прошлого, где мы частенько собирались по вечерам у камина, родители обсуждали с кем-нибудь из гостей последние новости, а я тихонько сидела на руках у отца, вслушиваясь в разговор, но не перебивая.
Когда занялся рассвет, настал час расставания. Мама вновь заплакала, папа нахмурился и поджал губы. А я собрала остатки воли в кулак и, быстро попрощавшись, села в карету, которая без промедления двинулась в путь. Меня тянуло выглянуть в окошко, последний раз увидеть два застывших силуэта в длинных плащах. Но, как и в прошлый раз, я прикрыла глаза и тяжело вздохнула.
Только сейчас, встретившись с родными, я поняла, насколько не хватало общения с ними эти долгие годы. Я слегка отодвинула шторку и смотрела на мелькающие за окном домики, затем на удаляющиеся стены Шигарда, однако ничего не видела. Мысли унесли меня в далекое прошлое, в те дни, когда еще можно было спокойно ходить по улицам этого города, носить длинные платья из превосходного материала, уделять много времени учебе и изредка переодеваться в мужскую одежду, чтобы тайком понаблюдать за судебным процессом.
Жизнь тогда казалась наполненной солнцем и радостью. Девятилетняя сестренка частенько приносила из сада разные предметы, от обычных лепестков роз до неожиданно найденной брошки, и с огнем в глазах рассказывала о том, что именно они являются ее миаменами, что она уже ощутила присутствие невидимого двойника, но просто еще не научилась им управлять. А я знала, что Миара каждый раз лгала, и изредка ей подыгрывала.
В шестнадцать лет мне все казалось беззаботным. Хоть и приходилось соблюдать определенные правила, вести себя подобающе высокому статусу семьи, те дни ничто не омрачало. Помнится, в судебный отдел тогда еще пришел новый человек, который очень понравился отцу. Он называл его презентабельным, успешным и достойным руки его старшей дочурки. Папа гордился знакомством с ним и даже собирался поженить нас, спланировав крепкий и довольно выгодный союз.
Я в те моменты лишь посмеивалась над его словами и отмахивалась, не воспринимая это за чистую монету. Брак меня не прельщал.
Да и не было никакого смысла в нем, ведь наступил тот роковой день. Я в очередной раз пробралась в здание суда, просидела за любимой шторкой почти до самого конца процесса и в нужный момент выскользнула на улицу, чтобы остаться незамеченной. На мне красовалась мужская одежда, волосы были заплетены в косу, а поверх них сидела серая кепочка.
Настроение поднялось до запредельных высот, ведь отец никоим образом не мог обнаружить мою очередную шалость, за что он обычно меня ругал и только изредка наказывал.
— Пирожки, свежие пирожки, — вывел меня тогда из раздумий голос девочки лет двенадцати.
Их запах почему-то привлек, во рту собралась слюна. Я почти никогда ничего себе не покупала сама, а еду — тем более. И желание приобрести ароматную выпечку показалось мне странным и очень необычным. Не знаю, чем именно это было навеяно, но я подошла к ней и предложила пару золотых.
— Этого слишком много, — робко протянула девочка пирожок и взяла взамен только одну монету.
Я засунула остальные в карман и уже собралась уходить, как она схватила меня за локоть и выставила руку вперед.
— Сдача, — ее голос дрогнул.
Надо было отказаться, ведь стоило мне раскрыть ладонь, увидеть падающие в нее три медяка, услышать их звон и ощутить вибрацию, как меня пронзило молнией, обдало жаром, сковало холодом и в завершение тело налилось свинцом.
Но не это оказалось самым ужасным. Перед глазами появилась четкая сцена, где я лежала на постели в залитой светом комнате и скользила взглядом по обнаженной мужской спине, широко при этом улыбаясь. Незнакомец накинул на себя рубашку, скрывая родимое пятно в виде перевернутой вытянутой восьмерки, заполненной внутри мелкими штрихами. Я потянулась к нему, почти прикоснулась к плечу, а он начал оборачиваться…
Видение оборвалось. Мой вскрик привлек внимание окружающих. Медяки выпали из руки, и их звон оказался намного отчетливее предыдущего. Казалось, я начала падать в обморок. И в эти короткие секунду появились другие сцены. В них отразилось поле боя. Деревья от сильного порыва ветра чуть ли не прижимались к земле, трава в некоторых местах была полностью выжжена, рядом раздался треск полыхающего здания, одиноко стоявшего в начале бескрайних полей. Мужчины воинственно кричали, указывали на кого-то. Происходило что-то страшное и непонятное. Но со временем я различила ведьм, призывающих на помощь стихию, вселяющих страх в сердца противников и при этом верящих в свою победу.
Сложилось впечатление, будто я пробыла там целую вечность, увидела мощь, несокрушимость, силу. В глазах тех женщин горел огонь, они не кричали, как это делали маги, а улыбались. Они прекрасно осознавали свои возможности и вовсю пользовались магией, не позволяли врагу подобраться близко, нанести им хоть какой-нибудь урон, откидывали их назад, но… я не заметила нужного настроя на их лицах. Наверное, все-таки надо было смотреть не на ведьм, но они сами приковывали взгляд.
Дуновение на руку — и побежало несколько нитей небольших смерчей. Взмах руки — и с неба обрушился косой дождь, мешающий противникам толком что-либо рассмотреть. Одна женщина так и вовсе быстро переместилась к магу и прикоснулась к нему, медленно, будто заигрывала. Стоило ему поднять меч, как тот сразу превратился в пыль. Ведьм было немного, я даже собралась пересчитать. Однако по полю боя прокатилась полупрозрачная мерцающая волна, и их откинуло назад. А потом все резко закончилось.
Я открыла глаза. Надо мной нависла та же девочка, подбежали еще две женщины.
— Что с тобой? — спросила одна из них.
Правильный ответ оказалось сложно отыскать. Я испугалась, подобрала кепочку, медяки и со всех ног побежала домой. И уже там, стоило упасть на кровать, как в голову снова начали врезаться эти воспоминания. Они являлись слишком осязаемыми, реальными, настоящими, будто все происходило на самом деле.
А тем же вечером состоялся разговор с отцом. Он сперва разозлился из-за моей очередной выходки, затем остановился посреди своего кабинета и медленно развернулся. Я отчетливо видела в его глазах испуг, который сразу же перебрался холодной змейкой и мне под кожу. В душе поселилось волнение, перед внутренним взором стали вырисовываться картины непримечательного будущего.
Той ночью я еще раз воспользовалась тремя медяками, благодаря чему познакомилась с миамом. А он показал мне видение, где распахивается дверь и в комнату влетает мама, встревоженная и с растрепанными волосами. Не поверив увиденному, я отбросила монеты в сторону, ведь такого не могло попросту произойти. Разве станет она врываться в покои дочери в подобном виде, да еще и в столь поздний час? Однако буквально через мгновение все именно так и произошло.
Это и послужило отправной точкой к моему решению покинуть родных. Уж слишком много я видела судебных процессов, где обвиняли женщин в причастности к клану ведьм. И чаще всего в омуте памяти выискивали случаи, где они предугадывали будущее и тем или иным способом обходили стороной неприятности, давали кому-то советы, знали что-то наперед. Я бы назвала это интуицией, а присяжные — колдовством.
Карета резко остановилась — это вырвало меня из воспоминаний далекого прошлого. Кучер начал громко возмущаться, раздалось несколько еле различимых голосов. А затем дверца распахнулась, и я увидела высокого широкоплечего мужчину. Не успела я толком отпрянуть, как он бесцеремонно схватил меня в охапку и выволок на погруженную в ночную темноту лесную дорогу.
Глава 11
Маркард ди Тиррен Мэйтлон
Я настолько погрузился в размышления после аудиенции с императором, что даже не сразу поднял голову на оклик подлетевшего ко мне посыльного.
— Тэйр Маркард, вам письмо, — слегка подрагивающим голосом проговорил парнишка.
Он передал конверт, поклонился и быстро удалился, боясь поднять глаза. Ничего хорошего я там обнаружить точно не мог. Один факт того, что его пропустили за ворота, говорил о срочности послания и высоком статусе отправителя. Как бы мне ни хотелось проигнорировать письмо и попросту сжечь — нельзя.
— Тиррен, когда ты уже порадуешь нас сынишкой? — похлопал меня по плечу Сариан, останавливаясь рядом и впиваясь взглядом в конверт, который пришлось сразу же спрятать подальше от любопытных глаз. — Ты ведь понимаешь, что надо продолжать род, укреплять его.
«А нам бы пригодился еще один сильный маг», — явно не закончил он фразу.