— Я Никите ничего не сказала о дочери, — вздыхаю, признаваясь ей. Сейчас-то я понимаю, что это ошибкой было. Но тогда что мной управляло?
— И что с того?
— Ну и… — недоуменно хмурюсь.
— Рада, у меня двое сыновей разного возраста от одного мужчины, — фыркает она. — И он не знает ни об одном. Но я просто не хочу обязывать его чем-то. Рожать старшего было моим решением. Ну а второй нужен был, чтобы вылечить первого. Он свободный человек. А дети мои!
— Лея, ты серьезно?! Двое от одного мужчины? Как ты умудрилась сделать так, что он ни разу не узнал?
— Пфф! Авторская секретная техника! — коварно ухмыляется.
— А если он узнает сейчас про детей?
— Как он узнает? — недоверчиво бросает. — Наши пути с Лапиным не пересекаются никак. Это невозможно. Я минимизировала все возможные контакты.
Книга про Лею: Наш папа — миллионер. У любви нет срока годности!
Глава 7
Лея
Забавнее всего в этой ситуации, а я имею в виду Лапина и Лею, что у судьбы другие планы на этих двоих.
Эта негодяйка решила свести их в моей палате, как оказалось, Лапин друг Никиты. И пока последнего нет в Питере, Тимур взял на себя всю заботу о нас с Женей.
Я пыталась ему сказать, что ничего не нужно, потому что у меня в городе есть родственники, но этот Лапин такой упрямый. Даже упрямее, чем я. И поэтому решила, пусть делает, что хочет.
В какой-то степени мне даже приятно. У меня нет подруг, только сестры, и видеть, что существует в нашей жизни настоящая дружба — необыкновенно.
Но все же Лее удается от него в первый раз скрыться, кто бы мог подумать, у меня в шкафу. И я даже не понимаю, как она там поместилась.
Даже жаль бедняжку.
Но если бы я знала, что Тимур, который едет ко мне, — Лапин, то не завела бы в его палату. Оставила в коридоре поговорить.
Но благодаря этому Лея рассказала мне все подробности ее отношений с Лапиным и как ей удалось родить дважды, не сообщив мужчине об этом.
Листаем с дочерью книгу, которую привез Тимур Лапин, и улыбаемся от музыкального сопровождения на каждой страничке. То курицы кудахчут, то коровы мычат, то овцы блеют.
У меня уже голова болит от этих звуков, но благо здесь громкость настроить можно, и уже не так орет.
— Смотри, это котик, — указываю дочери, на картинку. — Как делает, котик?
— Мяу! — отвечает она мне.
— А это собачка. Как делает собачка? — продолжаю с ней заниматься по единственной книге, которая у нас теперь есть.
— Ав-ав! — лает малышка.
Бросаю взгляд на звонящий телефон и убираю руку из под спины дочери.
— Ты пока сама посмотри книжку, а я по телефону поговорю, — прошу дочь и встаю с кровати. Женя даже не обращает на это внимания, продолжая дальше листать книгу и повторять звуки.
Принимаю вызов от Никиты без лишних колебаний.
— Алло!
— Прости, что не звонил весь день, — сразу же начинает он. — Иосиф мне успокоительного капнул, и меня от него вырубило. С трудом проснулся только.
Бросаю взгляд на часы. Три часа дня. Это сколько же он проспал?
— Твой друг заезжал, — говорю ему, закусив губу.
— Тимур? — уточняет. — Да, я знаю. Рада, давай все потом. Скажи, чтобы готовили Женю к операции. Я уже еду в клинику, где хранятся донорские клетки. Оттуда вертолет сразу до вашей клиники. В течение какого времени будем, я не знаю. Иосиф Григорьевич готовит все документы.
— Ты нашел донора?! — восклицаю.
— Да, — радостно произносит. — Им стала моя мама.
— Она разве не умерла?.. — недоуменно тяну.
— Долго рассказывать, — вздыхает он. — А сейчас не до этого. Донор есть, и это главное. Ты там держись. Скоро буду.
— Никит, спасибо.
— Все хорошо будет, — подбадривает меня. — Иосиф говорит, что совместимость просто идеальная. Так что не переживай. Сама морально подготовься и дочь мою подготовь.
— Подготовлю, — отвечаю, решив оставить без комментариев, что он Женю уже назвал своей. И пусть так оно и есть, но как-то… как-то непривычно.
— И это, Рада… думаю, я заслужил, — произносит с легкой неуверенностью. — Фотографию дочери мне хотя бы одну пришли.
— Ага, — киваю.
Отключаюсь и оборачиваюсь к дочери, которая уже раз в сотый включает поросенка и хохочет с этого звука.
Включаю камеру и делаю несколько фотографий малышки, а затем недлинное видео громкой хохотушки. И все это отправляю Никите.
С замиранием сердца смотрю, как подсвечиваются под отправленным две галочки, оповещающие о прочтении.
И сердце практически останавливается, когда я включаю голосовое сообщение от Златогорского.
“Какая же она красивая! На тебя похожа…”
Как только вертолет с донорскими клетками и Златогорским оказывается на крыше клиники, врачи и медсестры начинают суетиться. Забирают Женю, позволив мне проводить ее лишь до лифта.
Идти с ними не разрешают, как я ни пыталась их убедить. Просят тихо сидеть в палате и ждать новостей.
Во время ожидания компанию мне составляют Никита, Тимур Лапин и дядя Рома. Дашка подъезжает немного позже, когда Тимур уезжает. По правилам клиники лишь три гостя могут быть в палате одновременно. Поэтому Златогорский мягко просит друга поехать домой, чтобы сестра могла подняться и поддержать меня.
Этот Лапин же только нервничать меня больше заставлял. Таких прямолинейных людей я в жизни не встречала. Заявил дядя Роме, что спал с его дочерью с таким спокойствием и безразличием, словно сообщил, что пошел в магазин и купил хлеба.
Не знаю, как дядя Рома не врезал ему. Я с трудом сдержалась не треснув его хоть разок, чтобы на будущее запомнил, что иногда можно и помолчать.
Все время операции сидим как на иголках в ожидании хоть каких-то подробностей. И меня решают огорошить новостью, что сразу после операции мне Женю не отдадут. Она будет в стерильном боксе, но мне можно будет зайти к ней в специальном костюме. Неудобном и ужасном, но я согласна на все, лишь бы быть рядом с малышкой.
— Рада, — зовет меня Никита, когда я уже собираюсь идти за медсестрами.
— Да, — оборачиваюсь к нему.
— Поцелуй ее за меня.
— Выйдет, сам поцелуешь, — прошу медсестер о минуте и подхожу к Златогорскому. — Делать мне нечего, задолженности за тебя раздавать. Сам оплачивай свои долги.
— Кстати, о долгах, — прокашливается он, и я вижу улыбку на его губах, которую он скрыть пытается. — Я свою часть сделки выполнил. Теперь ты. Тебе придется переехать ко мне. Понимаю, что дочь ты не оставишь, поэтому можешь взять ее с собой, — качает он головой.
— Никит, это ведь твоя дочь, — напоминаю ему.
— Рада, у нас был договор, сделка, — настаивает. — Ты сама деловой человек. Разве не понимаешь? Что будет, если я всем буду прощать их обязательства?
— Ты хочешь, чтобы я с Женей вернулась к тебе, да? — вздыхаю, спросив его в лоб.
— В идеале, — кивает.
— Я подумаю, — произношу, закусив губу. — Но не дави на меня, Никит. Я не знаю, как мне поступить. Я понимаю, чего ты от меня хочешь, но не уверена, что могу сделать выбор прямо сейчас.
— Хорошо, — сдается на удивление легко. — Как скажешь.
— Ты пойми меня правильно, — продолжаю. — Я не уверена в тебе сейчас. Да, ты помог нам с Женей в трудную минуту. Но могу ли я быть уверена в нашем будущем? Что, если произойдет еще что-то, к чему ты снова не будешь готов? Что мне тогда делать?
— Тогда ты обязательно расскажешь мне об этом, и мы вместе будем решать, что делать, — отвечает, надев маску, которую всегда надевает, когда хочет скрыть что-то внутри себя.
— Я принимаю жизнь такой, какая она есть, Никит, — хмыкаю, получив сигнал от медсестры, что пора идти. — Со всеми сюрпризами, а ты нет… И это единственное, что отталкивает меня сейчас. Прости…
— Я понял. Тебе нужна уверенность, — вздыхает и, поцеловав мою руку, отпускает.
Никита
— Отчасти я понимаю, что Рада права. Ей нужна уверенность в завтрашнем дне, и мне нужно как-то ей ее дать, — высказываюсь Тимуру, потому что не знаю, как это сделать. Надеюсь получить от него какой-то совет.
— Единственное, что ты можешь сделать — это предложить ей брак и удочерение собственной дочери, — перечисляет он, запивая свои слова глотком кофе. — А еще, как дополнительный профит, — финансовая уверенность в будущем.
— Завещание? — недоверчиво его переспрашиваю.
— До этого еще далеко, — вздыхает он. — Или ты уже собрался на тот свет?
— Нет, не собрался.
— Тогда я бы на твоем месте сделал, как мой отец когда-то, — хмыкает он и, откинувшись на спинку стула, начинает рассказывать. — Купил нам с братом по квартире и открыл депозиты на наши имена, куда ежемесячно шел какой-то процент с прибыли всей сети отелей. Мы всегда были уверены в нашем будущем, независимо от того, что случится с родными. Бизнес и прогореть может, как и наследство, а детское имущество сохранится, — разводит он руками.
— Хорошая идея, — согласно киваю. — Мне даже нравится. Это можно сделать и без брака. И… вообще замечательная мысль!
— О чем и говорю! — восклицает он. — А про Раду… Ты, конечно, меня извини за слова, но не мни яйца, Никит. Эта женщина подарила тебе дочь. Она ни разу не высказала тебе претензий и даже не обратилась, чтобы не нарушать твои границы. Она родила твоего ребенка и не просила тебя о помощи. Рада сильная и уверенная в себе личность. Она тебе нравится, можешь этого не отрицать. Почему ты сомневаешься в браке?
— Это ведь раз и на всю жизнь!
— Твоя Рада назвала меня идиотом, но ты недалеко от меня ушел, — фыркает он, позволив себе рассмеяться. — У тебя после расставания с Радой кто-то был?
— Нет.
— А хотелось?
— Да не особо, — задумчиво тяну.
— О Раде думал? — продолжает Лапин расспрос.
— Думал.
— Поздравляю! Ты влюблен по уши! — выкрикивает он на весь ресторан, заставляя меня даже стушеваться под взглядами десятков людей. — И ты уже мысленно женился на ней и хранишь верность!