Таких бешеных и необычных больше не встречал.
Когда мы расстались, я даже скучал. Мне не хватало этого ее безумия в моей жизни.
— Укротили? — спрашиваю помощника.
— Ага, — кивает он.
Только ошибается парень. Либо с определением владелицы, и она просто была немного агрессивна, либо с тем, что укротил ее. Таких невозможно укротить.
— Отлично! — бросаю и отключаюсь, еще несколько секунд глядя перед собой в окно и вспоминая мою блондинистую заразу, которая из головы не выходит.
А может быть, они все, владельцы салонов, такие вредные? Может, это как обязательное условие для этого вида деятельности? Для моего жесткость и решительность важна, а для их вредность и безумие?
Оборачиваюсь к мальчикам, чтобы продолжить собирать с ними замок, но замираю, встретившись взглядом с пришедшим в дом гостем.
Как говорится, вспомни Дьявола, и он явится.
Мой Дьяволенок не заставил себя ждать.
— Чего пялишься? — бросает она, дернув бровями. — Здороваться не учили?
— Здравствуй, Рада!
— И тебе не хворать, Никита, — отвечает она и оглядывается по сторонам. Надевает на лицо улыбку и заговаривает вновь, но уже не со мной. — А кто будет тетю встречать, хулиганы? Кто будет подарки получать? — обращается к Антону и Тимоше и вытаскивает из-за спины два пакета.
Парни срываются и подбегают к ней. Обнимаю ее, целуют и получают свои конструкторы. И сразу же теряют интерес к ней, убежав рассматривать подарки.
Рада же, ухмыльнувшись, идет к лестнице и поднимается на второй этаж.
— А мне подарок? — бросаю ей в спину.
Она застывает, но оборачивается ко мне. На губах появляется фирменная проказливая дьявольская улыбка, не обещающая мне нормального ответа, но намекающая на то, что дальше будет весело.
— Видишь этот прекрасный орех, — показывает на свои ягодицы, и я киваю. — Можешь им мечтательно полюбоваться, пока я буду идти наверх. А если будешь хорошим мальчиком, то разрешу и перед сном о нем мечтать!
— Язва!
— Геморрой, — кидает она и поднимается наверх.
Нет, этого я не могу спустить. Я должен пойти с ней.
Я так давно ее не видел! Я так соскучился по этому острому язычку, что не могу лишить себя удовольствия поиздеваться.
Ускорив шаг, нагоняю ее, но остаюсь позади, чтобы не дать ей пути сбежать.
Только вперед, Радочка! Только вперед!
— Что ты делаешь? — не выдерживает и оборачивается ко мне. Скрещивает руки на груди, отчего ее приличная четверка аппетитно сжимается, соблазняя вырезом и этим крышесносным видом.
— Так подарок получаю, — фыркаю на ее вопрос, с трудом оторвав взгляд от вида сочных ягодок в области сердца. — Любуюсь, — поясняю. — И орешками, и ягодками.
— Олень!
— Тюлень! — в рифму отвечаю.
— Не до тебя сейчас, Никита! — восклицает она и начинает злиться, чем немного пугает. Такой я видел ее всего однажды. Когда у нее были проблемы. — Отвали!
Меня это напрягает.
Может, случилось что-то.
Ведь не зря из своего Питера прискакала, а ни Ира, ни Слава не в курсе.
— Зачем пришла к Ире? — спрашиваю ее, изучая поведение.
— Не твое дело! Отстань! — нервно бросает, подтверждая мои догадки.
Что-то явно стряслось! И не абы что! Она слишком взвинчена.
— А ты поделись, и моим станет, — предлагаю ей.
— Обойдешься! — рычит на меня испуганный зверек. — Хотя, знаешь, помоги! Где Ира? Она очень мне нужна!
— На кухне, — указываю себе за спину. — Готовит обед.
— Поняла! Спасибо! — благодарит меня, что даже неожиданно, проходит мимо и идет к лестнице.
— Так а в чем проблема? — не унимаюсь и иду за ней следом. — Может, я лучше сестры тебе помогу?
— Что ты пристал? — возмущенно выкрикивает. — Видишь, нервная! Занята! Отвали от меня! Одни проблемы от тебя, Златогорский! И сейчас на нервы еще мне действуешь!
— Ну так давно не виделись, — хватаю ее за руку, утащив подальше от лестницы, чтобы близнецов не напугать. — С того сообщения, когда ты сказала, что я тебе надоел и ты выбираешь новую жизнь, — напоминаю ей. — Так как тебе твоя новая жизнь, Рада?
— Идеально! — восклицает она, прыская своим ядом. — Но ты не отпускаешь.
— До сих пор любишь? — с вызовом спрашиваю, все еще не понимая, почему она тогда меня бросила.
Мне казалось, что у нас все идет замечательно с планами на будущее. Она даже о детях начала говорить.
— До сих пор ненавижу! — шипит сквозь зубы.
— А чего так? — прищуриваюсь и делаю шаг к ней, подталкивая ее ближе к стене. — А ведь говорила, что любишь…
— Мне так казалось…
— А твое дыхание говорит о другом, — веду рукой по ее грудной клетке, которая ходуном ходит. — О том, что желаешь до сих пор.
— Врет!
— Как и его хозяйка… — шепчу в сантиметре от ее пухлых губ. — Полностью врунишка. Но я скучал по тебе, моя вредная зараза… — обвиваю руками ее талию и…
и наклоняюсь к ее губам, чтобы добавить настолько тихо, чтобы ей пришлось прислушаться, пытаясь хоть что-то разобрать.
— Но я не целую бывших, — фыркаю.
Провожу носом по ее щеке и отпускаю Раду, убрав от нее руки и сделав шаг назад. Окунув ее в холод последствийее необдуманных решений.
Ловлю ее возмущенный взгляд, доказывающий, что я прав. Она все еще чувствует ко мне что-то. Что-то большее, чем просто симпатию.
И зачем тогда сбежала?
Зачем причинила боль нам двоим три года назад?
Новой жизни захотела?
Не по душе оказалась?
Я ведь сам прекрасно понимаю, что не забыл ее. И чувства лишь немного остыли, встав на паузу. Но стоило ее увидеть, и все словно с новой силой.
И у нее так же!
— И к чему все это было, Златогорский? — возмущенно спрашивает она, будто озвучивая мой следующий вопрос. — Опять поиграть решил?
— В этот раз проверить, — спокойно отвечаю, отслеживая ее реакцию.
— Какой же ты мерзкий! — рычит она. — Видеть тебя не хочу! — поджимает губы и добавляет. — Но нам придется встретиться. Завтра в десять утра буду у тебя в офисе.
— Завтра в десять у меня встреча, — оповещаю ее.
— Я разве спрашиваю о твоих планах? — хмыкает Рада, пытаясь казаться важной и деловой. Но я ее хорошо знаю. — Я говорю о том, что буду у тебя в офисе!
— Подождешь тогда, — безразлично пожимаю плечами. — Я приму тебя в свой обед. Это единственное свободное время, но полностью принадлежащее мне.
— Ладно, назначай свое время! — соглашается она со мной, закатив глаза. Но эта девочка прекрасно понимает, что поставить меня в какие-то рамки не сможет.
— В свой обед, — повторяю с ухмылкой. — У меня завтра загруженный день. Но я выделю для тебя время. Что случилось?
— А ты будто не знаешь, — зло бросает язвочка, скривившись от собственных слов.
— А я будто не знаю, — копирую ее и тоном, и выражением лица.
— Ты сносишь мой салон красоты! — восклицает, и я даже на секунду выпадаю, вспомнив разговор с помощником.
Значит, есть вероятность, что не все владелицы салонов вредные. Просто на моем пути только одна встречается.
Что безумно смешно!
— Твой? — уточняю и не могу сдержать смеха.
Господи!
И угораздило же!
— В Питере мой салон красоты! — повторяет она, закипая. — Землю купил! Мою землю купил! Документы подделал и купил! Негодяй!
Так, а это уже интересно!
— Понял, — киваю. — Приходи ко мне в офис сегодня в четыре. Я вызову к себе помощника, который занимается данным проектом. Все обсудим и решим, — обещаю, подойдя и дотронувшись до ее руки. — А теперь дыши. Я тебе не враг! Тогда им не был и сейчас не стал, — вкрадчиво ей говорю.
— Ты не знал? — поджимает она губы, взглянув на меня, как раненый зверек на того, кто ей лапку замотает.
— Я давно уже сам не занимаюсь ничем лично, Рада, — убираю волосы с ее лица. — У меня времени на это нет.
— То есть просто совпадение?
— Да.
— Не верю, — поджимает губы и хочет вернуть себе обратно злость на меня. Ей не нравится чувствовать ко мне желание или даже любовь.
— Твои проблемы, — бросаю, помогая ей включить в себе то, что ей сейчас необходимо. Защитную реакцию на боль. — Правда на моей стороне. Но ситуация забавная.
— Я не позволю тебе снести мой салон!
— Ну не знаю. Надо будет подумать, что у тебя взамен на это попросить. Может быть, развернуть мой подарок, — глазами ей указываю на “орешек”.
— К чертям иди! — закипает, вспыхнув как спичка от злости.
— Так я уже рядом с тобой! — восклицаю, ловя каждую ее эмоцию. — Зачем мне твои подчиненные, Дьяволенок?
— Идиот!
— Отличное произведение Достоевского! — хмыкаю. — Читал на днях! Рад, что мы вновь на одной волне, заразка.
Рада
Убеждаюсь, что Златогорский не идет за мной, и вхожу в кухню с натянутой улыбкой, пытаясь изобразить радость от встречи с женой моего двоюродного брата.
— Ира! — восклицаю, и она оборачивается ко мне, совсем не удивленная моим визитом. Мальцы, наверное, уже сказали, что я в доме.
— Рада! — произносит в ответ.
— Я знаю, что ты рада, — не упускаю момента пошутить.
— Можешь не притворяться и не улыбаться со мной так широко, — бросает Ирина и вытирает руки о полотенце. — Я знаю, что вы уже повздорили с Никитой и ты хочешь всех убивать, а не улыбаться.
— Ну бесит он меня! — быстро убираю с лица маску радости.
— Знаю, — хохочет. — Сейчас еще пару минут и будем есть! Присоединяйся! Я посажу тебя подальше от Никиты, — обещает она, но, улыбнувшись, предлагает другую, более заманчивую идею. — Или хочешь ближе, чтобы твоя тарелка с супом быстрее в него попала?
— Ир, мы можем поговорить? — подхожу ближе к ней.
— Что-то случилось?
— Ага.
— Пойдем на балкон тогда, — указывает на смежные с кухней двери. — У меня там домашний лучок растет. Я пока нарежу, а ты расскажешь.
Киваю и следую за ней, не зная, с чего начать и как правильно сказать о том, что мне нужно.
— Начинай, — подталкивает меня она к началу беседы, но все то, что я репетировала в машине, напрочь вылетело из головы. Я не знаю, как сказать! Не знаю, и все!