— Спасибо, — поблагодарила я.
Вошла. Едва сдержала слезы — не бросился под ноги, безудержно помахивая хвостом Тотошка. Если бы не страх не найти его в темноте, я бы поехала прямо сейчас. Утром, я поеду утром.
Андрюша долго, с упоением плескался в ванной. Пока он там был, привезли пиццу. Мы съели её почти целиком, несмотря на то, что она была огромной, запивая горячим чаем и оттаивая изнутри. Дома хорошо было, Тотошки только не хватало. А ещё Дежнева, но его нет, и никогда не будет, и к ощущению его отсутствия нужно привыкнуть. Я справлюсь.
— Спасибо, - сказал брат. - Я не ожидал, что ты будешь такая таинственная и клёвая.
Хорошо быть восемнадцатилетним - любое происшествие можно воспринимать, как приключение.
— Спасибо за комплимент, — ответила я. - Спать будешь в раскладном кресле.
Кресло было жутко неудобным, но Андрюша вырубился сразу, и утром, когда я уже встала, спал ещё. Теперь сил как будто больше было, и я немного постояла, полюбовалась братом. Пусть он вырос с чужими людьми, пусть не узнал при встрече, для меня он всегда будет Андрюшкой, которого я за ручку вела в садик.
У меня в шкафу лежал нераспакованный пакет. Весной на учёбе выдавали представители фарм-компаний. Я так ничем и не воспользовалась, но судя по рассказам одногрупниц, примерно представляла, что там внутри. Гель для интимной гигиены, салфетки, несколько рекламных мини - упаковок с прокладками и тампонами, упаковка тестов для беременности.
В крыла в ванной. Тесты были. Я воспользовалась обоими, что были в коробочке, и сидела ждала пять минут, не пытаясь посмотреть, что там. А там были полоски. На каждом тесте по две. Одна контрольная яркая, вторая бледная совсем, но хорошо различимая. Срок совсем мал, ещё через неделю и вторая будет яркой.
— Да будет так, — сказала я.
Тесты аккуратно завернула в бумагу вместе с упаковкой, и потом только в мусорный пакет, не хватало ещё Андрюшу в это посвещать. Впрочем, он все ещё спал. Я оделась потеплее, заставила себя съесть кусок пиццы, чтобы силы были и вышла, закрыв квартиру на запасные ключи. Пусть брат спит, мне Тотошку искать нужно. Он тоже будет рад, что в нашей маленькой стае на одного маленького человека станет больше.
Машина стояла у самого подъезда. Она только подъехала, когда я выходила. Я не знала всех машин Дежнева и эту не помнила, но она была такой красивой и богатой, что сразу становилось понятно, что никому из нашего дома принадлежать не могла.
Дверь открылась и вышел Дежнев. Выглядел усталым, но вполне себе здоровым, значит, вчера не пострадал. Я хотела спросить, зачем он приехал, когда из машины выскочил Тотошка.
Залаял оглушительно, забегал вокруг меня. Я его хватаю, обнимаю, он меня лижет, и снова вокруг меня круги даёт, не в силах успокоиться. Он знает, что такое терять своего хозяина, однажды от него уже ушла моя мать.
— Спасибо, — сказала я Дежневу. — Спасибо.
— Обращайся, — пожал плечами он. — Всё закончилось, можешь жить спокойно.
Мне много ему сказать хотелось. Что скучаю очень и ночами по нему реву. И хочется не так много. Просто чтобы ночью спал рядом, а я бы со спины обняла, уткнулась лицом между лопаток, и так бы и лежала им дыша. А между нами — живот мой беременный. Но если так посмотреть, то мечтаю я о непомерно многом.
Поэтому я просто кивнула, подхватила Тотошку на руки и пошла обратно домой.
Глава 45. Михаил
Всё, сказал я себе. Эта история закончилась. И даже вполне ожидаемым хеппи-эндом. Злодеи были наказаны, можно было бы сказать, что восторжествовало добро, но добром я был весьма сомнительным. Как бы то ни было, нужно было жить дальше.
В ближайшие выходные я навестил вдову Ромы. Я бывал уже у неё, но тогда визит был скомканным и из-за стыда, который я перед ней испытывал за то, что мужа не уберёг ее, и из-за ран, от которых я тогда едва отошёл.
— Всё хорошо, — улыбнулась она. — Настолько, насколько может быть. Правда.
Мальчишка их уже начинал ходить. Я никогда не испытывал нежности к чужим младенцам. Брезгливости и неприятия тоже. Дети просто были и меня волновали мало. А тут…словно в груди что-то тяжко сжалось. И подумалось вдруг, что Татьяна молода. Что найдётся новый мужчина, который будет её любить. Которого она примет. Он будет растить сына Ромки, и я буду не в силах её осудить. Это жизнь. Но если он только посмеет обидеть…
— Мои двери для тебя всегда открыты, — сказал я.
Банально, но думаю она понимала, что я пришёл бы на помощь в любой ситуации. На землю ложился первый снег. Неустойчивый пока, только конец октября. Ложился в ночь, к утру таял. Днем моросил дождь. Каждое долбаное утро я просыпался с ощущением, что проживаю эту жизнь неправильно. Деньги, связи и власть не приносили удовлетворения больше. И обсудить ситуацию было не с кем. Я никому не позволял быть моим другом. Друг - это слишком громкое слово, слишком близко. Один раз заикнулся Ахмед.
— Вы сами её там оставили, - начал было он.
— И?
— Они держали её взаперти. Она ни в чем не виновата. Делала то, что могла.
— Это не твоё дело, — спокойно ответил я.
Я и сам все знал. Но от ощущения детской какой-то обиды избавиться не мог. Если бы так глубоко в душу её не пустил, горечи такой не было бы. Но я пустил.
Тем не менее справки наводил. Малой торчал у неё столько же времени, сколько на тур по горам бы ушло. Синяки сошли, брат с сестрой похоже сдружились. Я раз видел их, когда словно дурак припёрся к её дому в машине сидеть. Шли. Малой рассказывал что-то и жестикулировал руками, почти подпрыгивал, Вера смеялась. Я немного завидовал степени близости, которая была между ними. Хотел тоже вот рядом идти, и чтобы смеялась. И, быть может, приняла бы, если бы пришёл. Но я не шёл.
С головой в дела ушёл. Наведался не раз, и не два в деревню. По осени там в основном одни старики жили. И им из-за меня крепко досталось, пусть и не я один в ответе, так все оставлять не хотелось. Поэтому за каких то полтора месяца от ближайшего большого посёлка в деревню протянули газ. Успели завести в каждый жилой дом до наступления серьёзных холодов. Все бесплатно, что со стариков взять?
— Выборы штоле? - взмахнула руками одна из старушек.
— Нет бабуль, - ответил я. - От бандитов вам компенсация.
Она успела ляпнуть на тему, что разницы нет — бандиты и там, и сям, и вообще везде. Я подумал, что бабка права — не податься ли мне в политику со скуки?
На следующий год, тут же отложил я. В деревню в мотался часто, дорога там была паршивая, поэтому вскоре она обросла новеньким асфальтом. За Таней Ромкиной кто-то ухаживал. Быстро, но меня не это смущало. А что, свято место пусто не бывает. Снова я попёрся к дому Веры уже в ноябре. Сидел в машине битый час, пока она пришла. Вышел из машины навстречу, увидев. Шла она устало, медленно, мыслями вся в себе.
— Ты почему на учёбу не ходишь? - попенял я.
— На работу вторую устроилась, потом доучусь. А ты бросал бы следить за мной. А то перееду.
Насмешила. Словно я в другом городе не найду, в другой стране, да где угодно. Найду.
— Зачем приехал?
— Чаем напои, — попросил я.
Будто дома у меня чая нет, будто во всех ресторанах города он перевёлся и в магазинах. Вера головой покачала, но чай пить позвала. Меня облаял мелкий, уже не хромой пёс, гад, совсем добро не помнит. Дома у Веры было тихо и тепло.
— Пей чай и не приходи больше, — попросила Вера.
Отвернулась, избегая взгляда. Уже нашла кого? Нужно сказать Ахмеду, пусть проверит…А если нашла, что делать? Не убивать же человека, просто за право Веры жить своей жизнью. Значит нужно просто лишить её этого права.
— Переезжай ко мне, —ни к месту ляпнул я.
— Не городи глупости.
Так и ушёл. Потом снова пришёл и снова. Ахмед сказал, что никого у неё нет. Но то в больнице было бабье царство, а на новом месте работы её мужики водились и один этот факт сводил меня с ума.
— Возьми у меня деньги, — сказал в следующий раз. — У меня их много, и не нужны совсем.
— На благотворительность отдай.
Хотел поймать её в подъезде, словно пацан зелёный, просто поцеловать, а она вывернулась. У меня голова уже кругом, и упрашивать её хочется, и психануть, дверью хлопнув.
Ушёл. Возвращался, сидел в машине, сам на себя злился. Ночами шарахался по большой квартире и заработал бессонницу. Одной из таких ночей, весной, плюнул и к ней поехал. Долго звонил в дверь, она открыла, сонная, в халат большой завернута.
— Ты с ума сошёл? Мне вставать в шесть тридцать.
— А ты не вставай, - прошёл я в квартиру мягко её оттеснив. - Не работай. Я тебе роддом построю лучший самый. Будешь командовать в нем.
— А взамен?
— Взамен ко мне переедешь.
— Дурак, — вздохнула она. — Такой большой, богатый, а дурак совсем. Думаешь все купить можно?
Я в окно посмотрел. Темень мартовская ночная, хотя весна была тёплой, словно пытаясь собой компенсировать холодную осень.
— Тогда как?
— Иначе, Миш, иначе.
Второй раз так меня назвала. И так мягко звучало, по-родному и домашнему, что я сдался.
— Не могу без тебя, — сказал я. — Я хотел, очень хотел, но не получается. Назло себе хотел, а ночами не сплю. Как будто за такой короткий срок один разучился спать.
— И?
— Я люблю тебя.
Сказал, словно кусок души вырвал. Словно обнажённым и беззащитным один вышел против толпы людей. Любить - это серьёзно. Слишком близко, слишком. Себе признаться боялся, а тут сразу ей пришлось.
Вера же улыбнулась. Отвернулась, пытаясь спрятать эту улыбку, но я успел её заметить. А ещё успел заметить в распахнувшемся от движении халате живот. Небольшой ещё, но уверенно округлый и тугой.
Эпилог первый. Вера
Он и правда взялся роддом строить. Сразу, как только отошёл от шока, узнав от моей беременности. Сначала обиделся, ушёл, хлопнув дверью. Вернулся через час, злющий, но в руках себя держал, а я печально думала — на работу скоро, а поспать не успела. А ещё думала о том, что не зря попросила вести мою беременность подругу по вузу и будущую коллегу — иначе бы любопытный Ахмед по приказу Дежнева давно все рассказал бы. Чтобы изменилось? Многое. Так я чувствовала, что хоть немного контролирую ситуацию.