Он тащил её за руку, как буран, как сбрендивший тепловоз – Хелена спотыкалась. Хотела уже заартачиться – мол, полегче! – когда робот, прикрывающий сзади, толкнул её в спину и вбок. За угол.
И тут же раздался выстрел. Выстрел!
Он обил часть выступающего кирпича – ссыпалась вниз оранжевая крошка.
– Это… в нас?
– Да.
Она хотела рвануть, побежать, но неожиданно ослабли колени – Хелена привалилась к стене. Мгновенно пересох от страха рот, тряслось всё, каждая мышца в теле. Шок. Только её телохранитель оставался хмурым, но спокойным.
– Здесь он нас не достанет. Успокойся. Вызывай машину.
Ей стоило титанических усилий совершать простые движения – отыскать сотовый, не выронить его, ввести пароль. Какой урод в них стрелял? За что? Получается, Эйдан был прав, когда сказал, что в доме напротив «снайпер»? Еще добавил, что молодой, под алкоголем – она не поверила… А он там был!
Теперь шипела, тыкая в телефон, прижимаясь задницей к пошарканной штукатурке.
– Не хочет сюда ехать! Пишет, что остановится на соседнем проспекте, козёл какой…
Робот не стал поддерживать её в «ахах», взял под локоть, приказал:
– Напиши, что мы подойдём, куда требуется.
– А, если снова выстрелы?
Ей хотелось обратно в свою квартиру, в свой бункер. Чтобы солнце казалось безобидным и безопасным, как и небо, когда смотришь на них через зарешеченное окно. А здесь сердце паниковало, ум затмевал ужас.
– Вблизи стрелков нет. Но есть другое…
– Что?
Он почувствовал их до неё – группу людей, вышедшую из железной двери. Все в форме повстанцев, в грязных военных куртках. С автоматами.
– Пошли отсюда, уходим! – ей в голову ледяной волной ударил страх.
Их заметили, конечно. Если столкновение произойдет, если приблизиться, тогда случится страшное – робота покалечат, когда тот попытается защитить хозяйку, а саму Хелену затащат в дом, изнасилуют. Воображение рисовало страшные картины.
Но Эйдан сохранял ровное выражение лица.
– Мы идём вперед тихо, – приказал он, – старайся не наступать на осколки. Я отведу им глаза.
– Что?
Она не понимала. Он отведет им… что? Как?! Из группы двое мужиков их уже заметили точно, вопрос секунд, когда это сделают остальные. Зачем вперёд? На собственную погибель? Она уже видела, как в замедленной киносъёмке, как кожа робота повредится от пинков, разойдется на виске, как он будет лежать грудой металлолома, как будет звучать грубый смех. А её будут больно держать за локоть, потом спросят, кому она предпочтёт отсосать первой? Нет, только не это!
Но её тащили вперед, и единственное, что Хелена могла делать – это смотреть под ноги. Чтобы только не на крошки, не на осколки, а стекла ведь вагон. Наверное, здесь стояли машины, им разбили окна, те ссыпались. Авто потом отбуксировали, но улицы уже никто не подметал.
Их… не видели.
Она не понимала, как. Решилась поднять глаза, когда они поравнялись с группой. Повстанцы. Лица жесткие, брутально-некрасивые, взгляды тупые, «идейные».
Но их не видели!
Осторожно шагал робот, осторожно шагала она. Всего разок наступила на отбитый кусок кирпича, но раздавшийся дружный гогот поглотил этот звук.
И вот повстанцы сзади, их автоматы не смотрят им в спины. Хелене казалось, робот вибрирует, излучает что-то вокруг себя. Черт, она, оказывается, совсем не зря переплатила деньги, приобрела настоящего защитника, а не говно с бумажкой в виде инструкции.
Вот только физически тошнило от пережитого.
Садясь в машину, в ожидающий у проспекта трак, Хелена боялась одного, что наблюет в машине.
(Klergy – PlayGod)
«– Чем ты занимаешься, зайка? Всё хорошо?»
Её грело само наличие переписки и тот факт, что кому-то не всё равно.
«– Вышла до магазина, хочу кое-что купить».
«– Будь осторожна, на улицах небезопасно».
Он заботился о ней, Микаэль. Пусть пока на словах, но всё-таки.
«– Я уже заметила…».
«– С тобой всё в порядке?»
Ответ дался непросто. Через паузу.
«– Да»
«– Хорошо, напиши, как доберёшься домой».
«– Напишу».
Ей ужасно хотелось с кем-то поговорить обо всём, ей нужно было поделиться чувствами, и потому Хелена спустя минуту строчила Тори:
«– Приедешь вечером? Очень надо поговорить. У меня много всего случилось, и это не про робота. Я кое-кого встретила на сайте знакомств…»
Виктория позвонила. С длинным выдохом и протяжным матерком, выражающим сожаление от невозможности прибыть вечером лично, сообщила, что наклюнулся очень денежный клиент, что просит заказ выполнять на его территории, так как требуются постоянные обсуждения и доработки. Хочет получить результат в виде сайта быстро, готов платить достойно, что уже прислал за ней личный трак, она к нему едет. Слышался во фразах подруги мандраж и восторг, мол, такое происходит раз в жизни, может, обогащусь? Но прости, на следующие несколько дней я максимально занята, поговорим потом. Ты ведь не забудешь посвятить меня в подробности?
Хелена нажала отбой с протяжным вздохом – конечно, подробности она расскажет, ни одной не забудет. Но ведь жаль, что не сегодня.
Нервозность не унималась, её продолжало подташнивать. Трясло на выбоинах машину, дрожало сиденье; никак не возвращалась стабильность.
И тем удивительнее было, когда её за пальцы аккуратно взял «Аш три».
– Позволишь?
Она хотела отдёрнуть руку. Полутёмный салон; ей не нужна помощь машины, она бесполезна, когда ты понимаешь, что рядом не-человек. Но Эйдан в который раз за сегодняшний день проявил мягкую настойчивость.
– Это займет минуту. Или полторы. Подержи мою ладонь…
Он переплёл с ней свои тёплые пальцы. Не знай она, что он андроид, навалилась бы уверенность, что рядом настоящий мужчина. Ладно, пусть, пусть держит, если хочет.
Но робот не стал просто держать.
Он вдруг принялся поглаживать большим пальцем её ладонь – аккуратно, нежно. В какой-то момент касался линии судьбы и сердца, проводил по запястью, и этот странный ритм начал потихоньку распутывать внутренние узлы. Смазывал сложные места эмоций, убирал натяжение, делал твердое мягким. Наверное, минуты не прошло, но Хелена вдруг ощутила, что тряска машины больше не напрягает, что более мирным показался город, даже более симпатичным угрюмый до того водитель. С удивлением стало ясно, что меняется не внешнее окружение, но её восприятие внешнего окружения, меняется внутренний настрой.
Она отдалась этому поглаживанию, забыла, что рядом робот. Ей нужны были такие вот касания, теплота, когда кто-то молчаливо сообщает – я тут, ты не одна, всё хорошо.
Вернулось спокойствие, получилось задышать ровнее. Как будто прибой, расслабляющий сознание, как будто волны. Пусть.
Они ехали на рынок, нужно было купить еду. Не имело смысла совершать вылазку в другой день, у неё на очередной поход наружу может не хватить нервов и смелости. Лучше завершить со всем сегодня.
– Там безопасно? – спросил, читая её мысли, робот.
– Да, но очень людно, потому что самый большой выбор. – Хелена помолчала. – Ты умеешь носить тяжелые сумки?
– Конечно. Я вынослив.
В полутьме салона для расслабленного разума фраза почему-то показалась двусмысленной, щекотной. Но ведь это иллюзия, верно?
Ллен
Наверное, он начинал чувствовать её всё лучше – эту невзрачную на вид девчонку, которая шагала перед ним, маневрируя среди людей. Обтянутая свободными штанами попка, хорошие ноги, приятная глазу талия. Хелене бы подошел космический костюм из мягкой ткани на съёмочной площадке, её тело бы смотрелось в нем очень зовуще. Да и вообще, чем дальше, тем более гармоничным в ней выглядело для него её внутреннее и внешнее, даже черты лица, поначалу казавшиеся «скромными», в своей красоте вдруг увиделись иначе – сдержанно-привлекательными. Такой бывает царская красота, неброская, не для всех, но тех, кто умеет разглядеть.
Ему нравилось, как она собирала себя, разбитую по кусочкам, чтобы решиться на очередной рывок, выполнить то, что нужно выполнить. Да, ей хотелось только лежать на кровати, но она склеивала себя, шла вперед, делала то, что следовало делать. Выбрала на входе огромную сумку, поставила её на каталку с колесиками, вручила ручку Ллену. Теперь тщательно и быстро определялась с выбором продуктов, клала внутрь вакуумные упаковки с мясом, крупами, обработанным хлебом, отдавала предпочтение тому, что не требовалось хранить в холоде. Все верно, молодец. Запасалась специями, солью, сахаром, макаронами, сухофруктами… Вероятно, выбор здесь был много шире того, что могли доставить из магазинов.
Павильон огромный, под крышей, хотя этому месту сам Создатель велел располагаться на улице под солнцем. Но ведь безопасность превыше всего. Народа – толпы, все смурные, чаще молчаливые, внимательно смотрящие на ценники. Были такие, кто торговался, были те, кто протягивал нужные суммы молча – его хозяйка принадлежала ко второй категории. Берегла силы, не желала растрачивать их на споры.
Он понял, что люди здесь цеплялись за остатки того хорошего, что могли себе позволить, даже, если этим хорошим было просто отсутствие пустого конфликта. Хелена итак «дрожала» внутри, она давно потеряла почву под ногами, и держалась лишь на внутреннем клее, которым собирала свои внутренние куски для выполнения очередной задачи. Правда, скоро этот клей закончится, его неоткуда и нечем восполнять, его формируют положительные эмоции, а их у неё нет. «Писарь» этот не в счет, Эйдан это чувствовал.
Сейчас ему нравилось наблюдать за её уверенными движениями и действиями, за её решимостью. Да, человек должен в критические моменты уметь собираться, чтобы выживать. «Разваливаться» нужно в одиночестве, но пока он рядом, он ей это не позволит.
Сумка забилась почти до двух третей, когда в этом царстве мрака, которое Эйдана откровенно раздражало (как можно выбирать товар почти в темноте?) между ним и Хеленой прошёл-протерся плотный, но невысокий и невзрачный человечек. Лет семнадцати. Толкнул девчонку, обтерся жопой о Ллена – простите, мол, я спешу.