Но Эйдан поймал руку. Ту самую руку вора, которая вытащила из заднего кармана Хелены сотовый с приклеенным к нему чипом платежной карты. Схватил он её так жестко, что попытки карманника вырваться ни к нему не привели.
– Хелена? – позвал негромко, и та, которая утром сидела в парикмахерском кресле, мгновенно обернулась. Растерянно взглянула сначала на Эйдана, затем на незнакомого парня с противным круглым лицом, уже после на его руку с её телефоном.
И потемнела взглядом.
– Отпусти, – шипел говнюк, – эй, отпусти меня!
Но Ллен обладал столькими знаниями, как обезвредить, обездвижить или даже парализовать человека, что не видел нужды шевелиться. Хватка у него железная, не вырваться.
– Что мне с ним сделать? – спросил учтиво у «хозяйки», которая неторопливо забрала свой телефон, посмотрела на корпус так, будто его обмазали дерьмом. И проснулся во взгляде голодный зверь, он видел. Слишком много сегодня было пережито стресса, хотелось его выплеснуть, хотелось мести.
– Разбей ему башку.
Она злилась. Потому что в них сегодня стреляли, потому что у неё только что едва не увели средства со счета – день не просто мог стать хуже, он мог превратиться в катастрофу.
Эйдан ответил мягко и жестко одновременно.
– Я могу это сделать. Но не хочу, чтобы ты начала меня бояться.
Низкорослый пузан, пытавшийся похитить чужое, не дёргался в полной мере, потому что Ллен окутал его полем частичного безволия. Но злобой исходил очень сильной. Начал потеть, когда понял, что улизнуть запросто не сможет, начал волноваться.
– Тогда сделай так, чтобы он еще долго не смог воровать. Гнида.
– Без проблем.
Вот это Эйдан мог себе позволить. Ту руку, за которую он схватил карманника, Ллен сжал так, что раздробило кости и фаланги. Крик под сумрачным потолком павильона не раздался лишь потому, что он заблокировал «пузану» связки, но прохрустел фалангами, тканями и сухожилиями так, что вор облился кровавыми слезами, согнулся, захрипел, потерял силу в коленях. Он упал позже, когда Ллен его отпустил, а Хелена так и смотрела на действо потемневшим, чуть отстраненным, чуть безумным взглядом. Потому что человеку, который долго терпит по отношению к себе несправедливость мира, очень хочется иногда увидеть возмездие и «кару».
Карманник катался по полу, держась за конечность ныне нерабочую.
– Лечить будет до трех месяцев, – сообщил Ллен спокойно. – Полная работоспособность кисти не вернётся. Ты довольна?
– Я довольна. – Это был очень холодный ответ. Ей стало легче, что день закончился именно так, а не иначе. – Спасибо тебе.
– Всегда к твоим услугам.
Он мог бы дать голову на отсечение, что теперь спина в курточке распрямилась, походка стала уверенней, подбородок приподнялся.
Чуть-чуть клея ей на разбитые части. Да и любая девушка должна ощущать, что рядом с ней есть тот, кто в обиду не даст.
– Всё, мы закончили, едем домой. Донесёшь до машины сумку?
– Донесу.
– Отлично.
В какой-то момент Эйдан удивился мысли о том, что ему шутливо нравится, когда Хелена приказывает. У неё отлично получалось, между прочим, и его этот факт где-то на фоне – неважный, но забавный – веселил.
Глава 9
(Tim3bomb, Tim Schou – Magic)
Неразобранные сумки остались стоять на кухне – на них падали лучи уходящего солнца.
Хелена залипала в переписке. Что-то строчила, ждала ответа, сидела на краю дивана в кабинете, жевала губы.
И выключалась её внутренняя лампочка, гасла надежда.
Гаденыш наверняка писал что-то вежливое, обтекаемое, но «не то». Она хотела действий, подтверждений, понимания того, что она нужна, что кого-то впустила в душу и ожидает в ответ того же… Девочки.
Ллен понимал всё без слов.
Когда она поднялась, наконец, вышла в коридор и подвисла, он, стоящий, по обыкновению, у стены, спросил:
– Не будет встречи сегодня?
Качнулась голова с обновлённой стрижкой. Усталые глаза.
– Нет. Сказал «занят». – «Всё зря, я рисковала зря, все эти комплекты зря и усилия тоже». – Представляешь, я себе на горло наступила, первая его спросила. Никогда никого не звала на свидание сама…
– Он освободится… когда-нибудь. Позже.
Глупый ответ, пустой, потому что просто нужно было что-то сказать. Если человек не идёт тебе навстречу, он просто не идёт – это нужно распознавать заранее, не брать на себя, не додумывать, но оставаться в своём стабильном мире. Она так не умела. А он, находясь рядом теперь двадцать четыре на семь, впрямую созерцал каждую её эмоцию. Очередную попытку не просесть.
– Тебе надо расслабиться, – добавил мягко, – сложный был день.
Она не смотрела на своего «Аш три», хотя постепенно начинала воспринимать его, как друга, напрягалась меньше насчет того, что он – машина. Теперь думала про вино в холодильнике. И Эйдан пояснил:
– Прими ванну. Долгую, тёплую, наполни её пузырями до краев, выбери гель с любимым запахом.
Сейчас он транслировал ей в голову напрямую режим успокоения.
– Да… Наверное… – Голос тихий, неуверенный. – Только я сумки не разобрала.
– Они никуда не убегут. Там всё хранится без холодильника.
«Потом»
– Ты прав… – Впервые Хелена посмотрела на Ллена. – Тебе спасибо… за сегодня. Ты очень помог.
Он не стал говорить, он улыбнулся тепло и мягко, и та, которая стояла напротив, залипла в этой улыбке, будто её стопы вдруг окатила волна ласкового прибоя, лизнула их пеной. Хелене почудился морской бриз, покой, шум далёкого океана.
– Хорошая идея с ванной… Пойду.
Пока шумела вода за закрытой дверью, он пил на кухне – жадно, второй стакан за первым. Ему требовалась вода и в туалет. Первое он восполнил легко, мог бы, конечно, найти пластиковую тару, помочиться туда, слить в раковину, после все отмыть моющим средством, но не хотел весь дом превращать в сортир, как старая собачка, у которой недержание. Найдет способ облегчиться позже. Всё-таки, работать «роботом» непросто.
Когда от компьютера в кабинете раздался сигнал принятого сообщения, Эйдан навострил уши.
(Stephan Dirks – The Power (DJ Remix))
Это было оно – то самое сообщение.
Первое из трёх.
Можно было, конечно, дождаться Хелену, запрограммировать ей мозг, заставить печатать то, что нужно ему, но он решил сам.
Спотыкался, набирал не то, путался в символах, стирал, печатал снова – раскладка клавиатур отличалась. Присутствовали добавочные кнопки, и Эйдан мысленно матерился. Держал уши локаторами в сторону ванной, наблюдал за звуками льющейся воды, ежесекундно ожидал, что вот-вот щёлкнет замок. Хелена, обёрнутая в халат или полотенце, скажет, что забыла нужный крем в шкафу, и придется составлять всевозможные объяснения, прибегать к планам «B», «C», и «D».
Ллен был привычен действовать в стрессовых ситуациях, его сознание не терялось, оно концентрировалось.
Вот и сейчас он читал то, что было запечатлено на внутреннем экране памяти, сверял каждую букву – ошибиться нельзя. Пропустить хоть знак, на той стороне сообщение не расшифруют, и что-то пойдет под откос.
Набор занял почти три минуты – долго. Но он справился, нажал «отправить». Выдохнул, удалил отправленное. Ей не нужно знать, что что-то приходило, не нужно об этом думать. Второе сообщение, если он всё сделал верно, появится в ответ на первое. Снежный ком завертелся в правильном направлении – возникло облегчение.
Всё тихо, спокойно. Хелена мылась, и ему бы не помешало тоже.
Когда она вышла из ванной – чуть расслабившаяся, посвежевшая, но погруженная в свои мысли, – он спросил:
– Можно мне тоже? Есть необходимость протереть кожные покровы. Пыль. Сенсоры.
Хелена вынырнула из дум, едва заметно удивилась.
– В смысле, тебе нужно помыться? Конечно. Не спрашивай в следующий раз, делай, что требуется.
В её голове скользнула мысль о том, что инструкцию она так и не дочитала, и потому не имеет понятия, какие «процедуры» требуются роботу. Вдруг их там масса? Сложный механизм, всё-таки.
Эйдан не мог скрыть радости, когда запер за собой замок, когда скинул одежду и направил на тело струю воды. Создатель, существуют еще удачные совпадения в этой жизни. Стёр с шеи, мышц, рук пот, с души следы усталости. С волосами стоит повременить, их, если понадобится, нужно мыть ночью, чтобы успели высохнуть.
Впервые Ллен воспринимал унитаз вселенским благом. Не сам унитаз, но возможность до него добраться. Оказывается, он утомился за день. Ему бы пожрать и полежать, но работа у него пока круглосуточная. Хорошо, хоть процессы сдвинулись с места.
Когда он, освежившийся и пободревший, вышел из ванны, Хелена лежала на диване в кабинете.
Вновь залипала в переписке.
(AYLIVA – Immer Kalt)
Ему было не в тягость стоять у стены, и он мог провести на одном месте часы. Мышцы привычны к статической и динамической нагрузке, сознание можно было расслабить, погрузить в подобие медитации, провести время с относительной пользой для себя. Можно было даже принудительно усыпить Хелену, подремать самому.
Но Ллен скучал.
К тому же, привыкший сканировать пространство вокруг на предмет частот, в том числе эмоциональных, он улавливал то, что происходило в кабинете. Она лежала на диване, смотрела в телефон, понимала, что ровным счетом ничего там не высмотрит. Её «ухажёр», скорее всего, был из «динамо», из тех, кто питается разовыми или непродолжительными чувствами, иначе говоря, любил, когда по нему сохнут. «Ты даёшь мне всё – я не даю тебе ничего» – типичная история подвеса.
Девчонка цеплялась, как могла, чтобы не соскользнуть в колодец, дна которого не ощущал даже Эйдан – сплошной провал длиною в километры. И цепляться ей было, собственно, не за что. Хелену не радовало то, что она видела вокруг, её не радовало то, что было внутри. Тревожные мысли, неутешительные выводы, усталый мозг.
И он решился на странное, почему нет?
Отправился на кухню – ему же разрешили перемещаться? – отыскал под кухонным столом хорошее вино. Лучше того, которое она пила обычно. Открыл холодильник, отыскал фрукты, нарезал, добавил сыр, поставил на поднос фужер.