Волосы на загривке, однако, всё очевиднее вставали дыбом – повернуть назад? Вдоль взъёма холма путь настолько узкий, что не развернуться, только вперед, пока не найдётся площадка.
Если скажет: «мы поворачиваем домой» и не назовет этому объективных причин, будет спор. Придется повлиять на сознание соседки превентивно, иначе будет приказ «ехать вперёд» – Ллен знал об этом наперёд.
Но забыл то, о чем только что думал, когда по левой стороне, наполовину заросший бурьяном, проплыл остов сгоревшей машины. Быть может, нет причин для тревоги? Старое авто, мало ли… Вот только машина не была легковой – он до сих пор изучал её в боковом зеркале, – она была чем-то навроде боевой «буханки».
Нехорошее ощущение усилилось.
– Что это?
Хелена смотрела на потемневший кузов тоже.
– Не уверен.
«Это наши неприятности».
Окончательно стало ясно, что это даже не неприятности, а лишь их начало, когда склон слева сделался пологим, когда наверх по стороне ответвилась дорога. А дальше чуть на взгорье стояла… военная база. Конечно же, не отмеченная ни на одной карте.
– Дерьмо, – выругался Эйдан сквозь зубы.
Напряглась и пассажирка.
– Что за здания? Склады? Они… нас заметили?
Конечно, заметили.
У него было исключительно хорошее зрение, к тому же Ллен обладал способностью приближать объекты в голове для усиленной детализации. Теперь он совершенно точно видел, что из кузовов двух темных грузовиков разгружают коробки с короткими буквенными обозначениями. Оружие.
Блеск стёкол чужого бинокля из пропускного пункта. Суета.
– Их же не было на карте! – сетовала Хелена.
Поздно об этом думать. Впереди, судя по навигатору, мост, идущий прямо к границе регионов – одна новость хуже другой. На той стороне или кордон, или засада.
– Назад?
Она читала мысли водителя.
Хорошо бы.
– Нельзя, – Ллен продолжал вести машину, включив все внутренние сенсоры на максимум. С военной базы агрессии не ощущалось, стрелять на поражение в них пока не собирались. Но уже трещали далекие рации – кто-то вызывал подмогу. Вероятно, здесь венозная сеть мелких дорог, сейчас подкатит техника помощнее пистолетов.
И точно…
– Почему?
– Сзади.
– Там никого нет…
Она даже обернулась, высматривая погоню.
– Пока нет. Но я уже слышу моторы.
Эйдан нажал на педаль газа, потому что шестым чувством понял – у тех, кто их преследует, автоматы. Никто не отпустит просто так случайных залётных туристов, засёкших расположение военной базы. Чёртов мир, чёртова чужая война – не следовало приближаться к границе.
Нужно было развернуться раньше, нужно было среагировать на тревожный звонок в голове мгновенно – он просрал его, солдат. Расслабился тоже.
Из-под шин трака полетели мелкие камни – скорость росла.
И только теперь она увидела тех, кто ехал за ними сзади, тоже.
– Что… Что нам делать?! Давай… сдадимся!
Сдадимся?
Навряд ли их даже поведут на допрос, скорее, пристрелят на месте. Вместо торможения он жал педаль газа. Оторваться, пересечь мост – там гори всё огнем, разберутся! У него даже нет оружия против прицелов, что уже смотрят в спину.
– Аш… Три… ты куда?!
Впереди обрыв – то самое ущелье, только разросшееся до настоящей бездны. И тонкая бетонная лента старого моста.
– На ту сторону.
– Будет кордон!
Вероятно. Но шансов уцелеть больше.
Так он думал, пока не въехал на мост, пока не пересёк его до трети – худшие опасения подтвердились. Преследователи отстали, поняли, что «жертвы в ловушке».
Он и сам это понял, когда на той стороне началось шевеление, оживление. В далёких кустах были скрыты скорострельные машины, но их активировать и навести не успевали. И потому вперед выскочил человек с гранатомётом.
Теперь этот яркий солнечный день настолько очевидно пах бедой, что вспотел даже Ллен. Черт, он хотел, чтобы Хелена хапнула адреналина, теперь его хапнули с избытком они оба.
С молниеносной скоростью простраивались в голове варианты развития событий. Исход один – трак полетит с моста. Или от первой гранаты, попавшей в машину, или от второй. Свернуть в пропасть? Гарантированная смерть. Ни парашютов, ни зацепок.
Сволочь с оружием навелась, нажала на спусковую гашетку – взмыл вслед за ракетой белый дымный след.
Только не это…
Замедлилось время; завизжала Хелена – он знал, что её лицо побелело от страха.
Ни одной секунды на раздумья – удар по тормозам, передние колеса занесло от напора задних. Трак чудом удержался на мосту, но граната пробила плиту впереди, и пошла крениться опора… Бетонная плита поехала – на дно авто полетит очень и очень быстро. Будут ликовать те, кто сзади, будут рады те, кто спереди. Враг загнан в ловушку и истреблён.
За руку Хелену Ллен схватился жёстко, надеясь на чудо, на то, что Дрейк предусмотрел подобные варианты, что это не конец. Притянул трясущуюся руку девчонки к своей плотно, отыскал кольцо, прокрутил среднюю часть между большим и указательным пальцем.
«Спаси и Сохрани» – призыв к Великому и Ужасному.
Он давно сам настолько близко не подходил к старухе к косой.
Пенный след от второй гранаты; отчаянный всхлип соседки.
Слишком яркий чертов день… Порох, почти уже развороченные тела тех, кто в траке.
Дрогнуло пространство.
Нордейл.
Улица была сырой; шёл дождь.
Хелена упала на асфальт задом, шокированная, ошарашенная – она плакала. И первым жестом, который сделал Ллен, отключил ей сознание, проведя ладонью перед лицом.
«Спи»
– Дерьмо, дерьмо! – орал он почти в голос, всё еще контуженный, секунду назад не надеявшийся на то, что кольцо перенесёт во временной карман их обоих. Случилось, свершилось – повезло! Они оба тут, во временной безопасности.
Девчонку он поднимал на руки рывком, матерился в голос, хер клал на прохожих, косящихся на странную парочку, выпавшую из воздуха. Всё равно здесь всё относительно настоящее и не очень важное.
– Сука… Бл%дь…
Изрыгал такие проклятья, о наличии которых в своём мозгу даже не подозревал.
Нёс на руках ту, чья пятая точка мгновенно промокла от луж. Хелену нужно доставить до его квартиры, укрыть, проследить, что не проснётся.
И только после он будет пытаться сообразить, как разобраться с тем, что только что произошло.
Он настроил её сознание на максимально спокойное состояние. Пусть спит. Шесть часов, восемь, двенадцать, если потребуется – её нельзя здесь будить. Иначе сложно будет объяснить происходящее, почти невозможно, а затирать позже кусок чужой памяти Ллен не хотел. Это не всегда безопасно.
Его квартира была меньше её, проще – Эйдану всегда хватало комнаты, совмещённой с кухней. Деньги позволяли купить хоромы, но он почему-то не спешил. Привык к своей простоте, к убранству, состоящему из рабочего стола, старого компьютера, холодильника у стены, кровати там, где висел отживший своё календарь, узкому дивану у противоположной.
Хелену положил «под календарь». Пусть смотрит хорошие сны, безмятежные, мягкие. Отключил ей внешние сенсоры, слух, потому что может ходить, шуметь. Выдал нетяжелое одеяло, позаботился о том, чтобы голова легла удобно.
Странно было видеть её здесь.
Как соприкосновение граней кристалла у невидимой черты. Она была «оттуда», он «отсюда», и сейчас никак не мог надышаться знакомым воздухом. Чуть сырым, потому что из приоткрытой форточки тянуло – нужно было проветрить.
Сколько-то Ллен сидел у кровати, как выдохшийся манекен, смотрел, как мерно вздымается под одеялом женская грудь, как отливают перламутровым золотом пряди.
Он успел…
А в глаза до сих пор бил резкий солнечный свет другого мира. Разум двоило: он всё еще был там, на мосту, в кабине трака. Видел, как повторно наводится гранатомётчик, как с шипением возникает второй дымный след. Слышал голоса тех, кто остался за спиной – преследователей ждало шоу.
Оно случилось на Каазу?
Наверное.
Трак разбит, уничтожен, искорёжен.
Но Хелена мирно спит в его кровати; у самого же батарея почти на нуле.
Эйдан понял, что давно нормально не ел и не пил, вздохнул, поднялся. Хорошо, хоть холодильник был полон, не нужно было идти в магазин. Вытащил хлеб, упаковку любимого паштета, у всего по привычке прочитал срок годности (свежее), достал нож.
И включил кофемашину.
Он так давно не ощущал себя собой, белым человеком. Способным выдохнуть, сделать то, что хочется – откинуться на стуле, вытянуть ноги. Нормально сходить в туалет…
Когда совершил последнее, ощущая чуть ли не эйфорию, потому что не приходилось скрывать звуки за струей текущей воды, когда вымыл руки, вернулся на кухню.
Положил массивные куски паштета на хлеб, откусил, прожевал, отпил кофе. И только теперь осознал, что его миссия всё-таки прилично тянула из него жилы. Он устал быть не собой, претворяться, стоять у гребаной стены.
Потому и хотел переключить пейзаж, сделать что-то вне квартиры.
Сделал.
И чуть не убил их обоих. Должен был настоять на том, чтобы они оставались дома, но пошёл на поводу у собственных желаний. Что ж, солдат – это, конечно, въевшаяся программа, но личность она не затирает. И человеком он быть не перестал.
Хуже всего было то, что нужно будет объясняться с Дрейком, без его помощи теперь никак. И сколько ни продумывай диалог с Начальником, сколько ни просчитывай ход беседы, всё равно Дрейк парой слов повернет всё так, как ты не предполагаешь. И потому тщетно.
Будет корить? Насмехаться? Журить? Злиться по-настоящему?
Лишь бы помог…
Ллен устал быть пыльным, потным – от майки откровенно несло. Доев нехитрый обед, допив кофе, он отправился в ванную, принял душ, вещи с Каазу сложил в пакет – их нужно постирать. В квартире машинки нет, придется найти прачечную. Когда проснется Хелена, он должен быть одет так же, как и был, значит, вещи должны быть чистыми.