Выпив воды, Ллен снял с себя домашнюю одежду, извлёк то, что лежало в пакете. Срезал бирки, переоделся, опять сделался «Аш Три».
После подошел к кровати, посмотрел на ту, которая на ней лежала.
– Давай, пора…
Он взял Хелену на руки очень аккуратно, как куколку, проследил за тем, чтобы запрокинулась голова. И только после этого – уже с девчонкой на руках – шагнул к стене, взялся за стоящий на стуле кейс.
Вспыхнул свет. Стена замерцала.
(Brand X Music – Dominion)
Хозяйку квартиры Эйдан положил туда, где она обычно отдыхала, на кушетку в кабинете. Сам прошёл к компьютеру, ввёл пароль. Новое сообщение для шифрования имелось, но не то, не второе – жаль. Подменил бы его прямо сейчас. Не стал тратить время на досаду, нашел письмо об аренде трака, выписал адрес на лист из блокнота.
После отыскал лежащий на тумбе телефон.
Чертыхнулся, когда понял, что для разблокировки нужен визуальный график-линия. Не стал гадать, какая именно, поднес сотовый к пальцу Хелены, использовал отпечаток – экран засветился.
Отлично.
Сразу всплыло несколько сообщений от Микаэля:
«Детка, как ты, всё норм?»
«Чем занимаешься?»
«Пропала… Занята или обиделась?»
Вот мудила.
Подумал, Ллен стёр чат с обеих сторон – пусть она думает, что сие совершил этот манипулятивный придурок. Сам «придурок» осознает, что ему на голову только что наделали кучу. Социопаты страсть как не любят, когда на уловки не работают, пусть покипит дерьмом.
Эйдан, покопавшись в иконках, нашёл заказ такси. Вбил адрес. Копаться в поясной сумке Хелены, чтобы отыскать чужую кредитку, не стал, оплатит поездку налом.
Надпись гласила, что машина будет у порога через четыре минуты – отлично.
В коридор.
Взять кейс. Не забыть с собой ключи.
С водителем он не разговаривал; смотрел в щель-окно, за которой плыл серый город. Хорошо хоть пропало резкое солнце, опостылевшее ему с обеда; небо плотно затягивала пелена облаков.
До конечной точки путешествия семнадцать минут.
Что он скажет в агентстве? Чем оправдает невозврат машины? Жаль, что на Хелену ляжет это пятно в виде штрафа и, возможно, записи в некоей кредитной истории.
Вдруг в голову пришел «гениальный» план.
Здание было обычным, даже окна не зарешечены. Холл из серого мрамора пуст; единственный парнишка-клерк стоял за стойкой. Лет двадцать пять на вид, остатки оспы на лице, кривоватая улыбка.
– Добрый вечер, чем могу помочь?
Эйдан включил внутренний сканер, похожий на луч, бьющий прямиком в чужое сознание.
– Найди договор номер…
Он продиктовал цифры.
Лицо клерка сделалось вялым, взгляд послушным.
– Да, конечно, сейчас…
Откуда-то из недр возникла бумага – её в электронном варианте подписала Хелена.
– Перепиши этот договор на своё имя.
– Что?
– Ты слышал. Поставь туда свои данные – это ты арендовал сегодня машину с номерным знаком семьсот семнадцать…
Из правого уголка рта парня с бейджем, на котором значилось имя Кормак, вытекла капелька слюны. Неприятно быть полностью ведомым, марионеткой – Ллен об этом знал. Система будет помнить, что транспортное средство арендовал сам Кормак, он же и должен будет его вернуть. Как? Не важно. Эйдан не мудак, оставит парню кейс, который тот отыщет после ухода посетителя.
Стучали пальцы по кнопкам клавиатуры – взгляд клерка выглядел блеклым, болезненным.
– Сейчас забью туда свои идентификационные данные.
– Молодец.
Ллен был опасен иначе, не так, как Кайд, меняющий время или пространство, не так, как Кардо в боевом режиме. И не так, как глубокомысленный Санара, способный видеть грехи и назначать кару. Ллен был «кукловодом» – иногда это страшнее.
Принтер ещё не выдал новую копию договора, когда в мозгах парня, пробиваясь через общий заслон, начали мелькать тревожные картинки – таблетки на чужой ладони, полутёмный бар… Свернутые в рулон деньги; страх, агрессия.
Кормак покупал наркотики, торговал ими?
Ллен бы не полез в чужую память глубже, но что-то неприятное зацепило ум. И он раскрутил картинку.
Лежащая на постели старушка, подмешанный в лекарство яд?
Что?
Сканировал чужой ум Эйдан со скоростью сбрендившего лучевого аппарата. Кормак травил свою бабку ради квартиры? Которую хотел переделать позже в притон? Некий Эммертон обещал ему за это долю с продажи дури… Хорошую долю. Ах ты поганец…
Именно в этот момент Ллен решил кейс с деньгами клерку не оставлять; принтер выдал новую копию договора.
– Подпиши.
Кормак, вытирая слюну тыльной стороной ладони, подчинился.
Вот кто взял сегодня машину, вот кто её не вернет. Репутация Хелены чиста.
– Уничтожь предыдущий договор, сотри из базы, из любых архивов.
– Ага…
Плевать, чем клерк будет расплачиваться, но точно не квартирой бабушки. Своей свободой, скорее всего.
Эйдан работал, как вирусная смертоносная программа, вписывая новые команды в чужой ум – «при любой попытке подменить лекарства, подсыпать что-либо в них, будет временно отказывать собственное сердце, барахлить пульс. Удушье. На пять секунд, нет, десять…»
Когда Кормак передал договор Хелены, предварительно порванный на шесть частей, Эйдану, тот кивнул.
Всё чисто. Данные из базы удалены.
Дальше у клерка начнутся проблемы, и это правильно.
У мудаков они должны начинаться всегда.
Уходил из офиса он, зная, что камеры зафиксируют иную внешность посетителя. Не мужчины средних лет, крупного мускулистого телосложения, но тщедушного деда лет шестидесяти. Деда в шляпе.
В этом же образе десятью минутами спустя он сидел в кресле напротив работницы банка.
– Мы не можем вам выдать именную карту при отсутствии идентификатора личности.
– Выдайте карту без имени.
Ллен собирался положить на неё наличные из кейса, позже передаст карту Хелене. Отдаст в руки, оставит в квартире – не важно.
– Вы хотите зачислить на счет всю сумму?
– Да.
У женщины в сером деловом костюме и белой блузке был блеклый взгляд. И собралась в уголке рта капелька слюны.
(Toneloom – Violin)
Хелена
Ей снилось солнце – яркое, ласковое, бьющее через окно. Впечатления из детства.
И еще дождь. Серый, монотонный, затяжной, стучащий под подоконнику. И, если солнце было эфемерным, далеким, сотканным из забытой мечты, то дождь почему-то казался настоящим. Очень близким, плотным – вытяни руку в окно, и ладонь намокнет…
Проснулась Хелена в беспокойстве. На собственной кушетке, одетая, с полным отсутствием сформированных мыслей в голове. Пахло хорошо, вкусно – с кухни тянуло специями, шкворчало что-то на плите.
А она не могла вспомнить чего-то важного.
Чего?
Стоило напрячь голову, как всплыл разговор в коридоре с роботом, стоящим у стены. О методах искоренения стресса… И сразу после полдень, заправка, металлический голос, повторяющий фразу о том, что «АЗС работает в режиме пост-оплаты…»
Дальше была монотонная работа Аш Три, вяжущего узлы из каната; сухостой, пыльные штанины. И её собственный страх перед прыжком.
Прыжок…
Все дальнейшее ударило в голову разом подобно взрыву – паника при виде военной базы, кто-то преследующий сзади, ударившая по старым плитам моста ракета. Ужас.
Провал.
Она села рывком – ей стало плохо. Почему-то начала остервенело осматривать руки. Ссадины, синяки? Что-нибудь порвано, искалечено? Они ведь упали…
Ноги целые, ребра не болят. Голова… Она ощупала её, словно опасаясь, что отыщет шейный бандаж или что-нибудь хуже. Что? Сама не знала.
Но поднялась, шатаясь от непривычной слабости, – нервы? – прошла на кухню.
Эйдан колдовал у плиты, что-то жарил. Уже не так ярко светило солнце, затянуло небо. Вечерело.
– Как?! – спросила Хелена хрипло. Подошла к столу, оперлась на него, хотя ноги держали.
Аш Три повернулся, и лоб его прорезала морщина – досады, сожаления?
– Как мы вернулись домой? – переспросила снова.
– Я довёз нас. Ушёл от погони…
Она всё-таки села. И рассказ лился для неё обрывочно, состоял из кадров боевика, который она не увидела собственными глазами, потому что отключилась. Сумел уехать, увезти их обоих? Скинул преследователей с хвоста? Неужели?
Все детали головоломки топорщились, как куски разных пазлов, ничто не складывалось в общий узор, но Хелена и не пыталась его сложить. Она страстно хотела его забыть, потому что там, где в глаза било солнце, был слышен свист выпущенной ракеты. Там шатались опоры моста…
– Ты привёз меня домой?
– Да. Проверил жизненные показатели. И оставил спать.
Он выглядел чуть утомлённым – её робот.
– А машина?
Она только сейчас сообразила, что авто, может, покорёжено, за него нужно доплатить…
– Я вернул её.
– Уже?
– Да. Нашёл адрес конторы, отдал ключи.
– Всё… в порядке?
– Да, в полном.
Можно выдохнуть. Эта ужасная история закончилась хорошо – ей не верилось. Она закончилась дома, где на плите жарился рис, где в окна сочился закат. Никто не остался лежать на дне ущелья.
– Прости, – вдруг послышалось от раковины, – я подверг нас риску.
– Ты нас спас.
– Я должен был, зная текущую ситуацию, настоять на том, чтобы мы остались дома.
Она слишком долго оставалась дома, слишком плотными соткала стены раковины.
– Нет…
– Да.
– Это не ты. Ты всего лишь предложил выход, когда я попросила о помощи.
– Слишком рискованный. Больше такого не повторится.
– Ты всё сделал верно. Согласилась на твой план я. Я. Просто не стоило после углубляться к границе…
Хелена никогда не перекладывала вину на других людей – идиотская привычка. Каждый сам отвечает за то, что с ним происходит. Это она настояла на продолжении движения. А он – робот – совершил невозможное. Он вернул их домой целыми и невредимыми.