Но он продолжил.
– Я – солдат. Солдат отряда специального назначения в другом мире. И меня отправили сюда, чтобы предотвратить вашу войну. Человек, который стоит над нами, видит будущее. Не только нашей реальности, но и других. Он счёл важным, чтобы боевые действия на Каазу были предотвращены.
На него продолжали смотреть раненой мегерой. Сложно ожидать другого.
– Я знаю, что то, о чём я говорю, тебе будет сложно принять, но попытайся.
Наверное, она отгрызла ему сейчас палец, если бы могла.
– Я должен был подменить три конкретных сообщения – в этом заключалась моя миссия. К тебе в дом было не попасть, но мы заранее знали, что ты пойдешь покупать робота. И задача стать этим «роботом» была возложена на меня. И нет, я не робот, я обычный мужчина. Человек.
Скажи он об этом в другой момент, в иной атмосфере, увидел бы, возможно, радость в её глазах, но сейчас взгляд Хелены был пуст, настоящие чувства похоронены под таким количеством разделяющих их слоёв, что не пробраться. Да и он и не хотел делать это прямо сейчас, ему хватало собственной досады.
Тяжелый вздох.
– Хорошо, я не совсем обычный, поэтому ты воспринимала меня роботом. Я – гипнотизёр. Умею воздействовать на мозг другого так, чтобы заставлять видеть иллюзии. Меня называют «хамелеон». Смотри внимательно.
Он сначала «отрастил» себе бороду и длинные волосы. После сделался блондином. Вернул привычную внешность на место, но создал видимость, что на теле мигают кнопки.
– Видишь? Я не меняюсь сам, но могу заставить людей воспринимать себя в любом образе. Поэтому я подходил. И нет, я не желал зла…
Звучало поверхностно. Как будто он силился вложить глубинный смысл, но изрекал невнятное бормотание пьяного неадеквата. И становилось ясным, что количество трещин в разделяющем их невидимом стекле, делалось все больше. Тысячи расколотых граней, миллионы – сейчас она осознавала, что обманывалась с самого начала, в каждой минуте, в каждом дне. Её использовали, как марионетку, ей манипулировали, как куклой. Тяжкое знание.
Но не нужно ему сейчас лезть к ней в душу – там всегда было хрупко, он успел починить так немного. А теперь разрушал остатки просто потому, что держать при себе правду более не желал. Однажды ей нужно было выйти наружу. Конечно, хотелось бы мягче…
Тяжело было и ему самому.
– Я обеспечил вашей стране мир. Всему Каазу. – Молчание гробовое; её тяжелое неровное дыхание. – Не шифруй более ничего, не подходи к компьютеру – всё уже сделано. Займи себя чем-то другим, найди другую работу, поняла?
Напротив потерянная и разбитая глыба льда – человек, застывший на грани безумия. Плохо. Наверное, не одна миссия лично для него не заканчивалась персональным провалом. Но эта – да.
– Ты потратила на меня деньги, я знаю. – Он вздохнул. – На полке рядом с маслом для массажа кредитка. Там больше, чем сумма, которую я «стоил». Пин-код на обратной стороне. И нет, я тебя не использовал «под шумок». Твоё тело. Я прикасался к тебе, потому что начал видеть в тебе глубину, женщину. Потому что начал чувствовать необъяснимое сам.
Лучше бы последнее он не добавлял. Хелена сейчас была не в той кондиции, чтобы верить. И отлепи он ей сейчас скотч, она загрызла бы его целиком.
Но кляп снять все-таки было нужно.
Эйдан нехотя поднялся, знал, что настало время уходить. Пока так.
Содрал «пластырь» рывком, наверняка выдернул ей все невидимые «усики».
– Прости, – сумел выдавить лишь это.
А через секунду, зная, что эти слова дались ей крайне тяжело, услышал.
– Вали отсюда.
Ожидаемо.
Наверное, размер собственного ущерба он оценит позже. Её, возможно, никогда.
Сообщил лишь:
– Сейчас я сниму с тебя верёвку и верну конечностям тонус. Сиди. Я уйду. Не приближайся к компьютеру.
Ему хотелось видеть ту девчонку, которая засыпала на его плече совсем недавно, но Ллен знал, что больше её не увидит.
Потому, освободив пленницу, он, как был в одних трусах, не возвращаясь за одеждой, провернул на пальце кольцо.
Будет вспышка – она её запомнит. И то, как растворится его силуэт.
Хелена
Она чувствовала себя просторной комнатой, где вот только что случился полный хаос – пошатнулись стены, разбилась крыша, вылетели окна. Полный вакуум – ничего. Как будто кто-то, пока она находилась в шоке, вымел с пола пыль и крошки, осколки, вычистил пространство, как в операционной.
Наверное, так ощущает себя статуя, в которую попала пуля – мрамор долгую секунду кажется целым, но структура уже разъехалась на части, осталось дождаться, когда пласты начнут движение к земле, чтобы там обрести состояние свободных молекул.
Любая мысль опасна, любой шаг – шаг к внутренней мине.
Можно только сидеть, не двигаться, не думать…
Темнота показалась особенно плотной после того, как схлопнулась вспышка открывшегося на пару секунд портала, куда шагнула мужская фигура.
Изумление, пустота и апатия.
Эйдан ушёл… куда-то. В другой мир? Нельзя пока об этом размышлять, иначе, как в палате психиатрической клиники, тебе сразу принесут таблетки и смирительную рубашку.
Он…
Был.
Настоящим.
Он всё это время был человеком – как так? Она ведь это знала, чувствовала. Но не верила себе, не имела повода сомневаться, должна была держаться логики.
Держалась.
За окном тихо. Более ни отрядов, ни техники. А Хелена ощущала себя птенцом, которого раньше поили только материнским молочком, а тут вдруг впихнули в глотку гору цемента – на, переваривай!
Переварить не удавалось.
Слишком резко сменились кадры фильма, подменилась с одного жанра на другой реальность. В прошлой – у неё был стабильный друг-робот. В новой – драма и никого.
«– Не подходи к компьютеру, ничего не шифруй…».
Он шифровал сам, вместо неё. Кто-то подсказал ему наперёд о том, что случится на Каазу – такое возможно? Подстава? Ловушка? Правильный поворот в судьбе её мира?
Ныли и пульсировали виски; валялся на полу пояс от халата – она выкинет его теперь, чтобы ни о чём не напоминал.
Тиканье часов, секунды гулкой страшной тишины.
Он что-то шифровал… Что?
Не успев остановить себя, Хелена поднялась, подвинула пустое кресло на колёсах обратно к компьютеру, убрала хранитель, ввела пароль. И открыла «отправленные», долго вчитывалась в ряд букв и цифр – клон её собственной системы кодирования.
Оригинал сообщения имел запрос подвести по указанным координатам оружие.
«Подмена» гласила о том, что будут проведены некие переговоры, курьер отправлен – это о чём?
В третьем значилось дата начала неких действий.
Эйдан писал про «отмену, отбой».
Спасал её страну? Не врал?
Она не могла ничего логически соединить, не умела сейчас начать связано думать – внутренний мир более не был целым.
Получается, всё это время, когда его выбирали в магазине, когда доставляли домой, Аш Три насмехался над ними – над ней и Тори? Когда они осматривали его голым, когда лезли в трусы? Конечно, каким ещё он мог им показаться, если являлся настоящим? А они так восхищались похожестью материалов, из которых Эйдан был создан, на человеческие…
Дуры… Дуры! Он выставил их дурами!
Внутренний вакуум расползался.
О чём он думал, стоя у стены, притворяясь, что заряжается? Когда готовил еду, когда наблюдал, как умытая Хелена, сверкая голыми сиськами, направляется из ванной в спальню? Эрекция? Он упомянул, что у него эрекция? Не соврал. Но от этой мысли ей сделалось окончательно дурно, физически тошно.
Он смотрел с ней фильмы…
Читал переписки с Микаэлем.
Покупал в магазине товары для прыжка, умел собрать из них снаряжение – конечно, если он солдат… И становилось, наконец, очевидным, как в «Военных Товарах» их пропустили «как своих» на входе.
Если Эйдан «гипнотизёр».
Ловко он менял внешность, ловко заставлял её видеть огоньки.
Она везде была идиотка наивная, ей играли, как глупой куколкой, её аккуратно и точно водили вокруг пальца, а она беспокоилась о чистоте его штанин, о запасном наборе одежды.
Сохранять вакуум становилось всё сложнее.
– Мама… – Шепнула Хелена тишине, ожидая, что знакомый голос в сознании, сейчас скажет: «Ну, ты всегда была идиоткой, что с тебя взять?». И добавила сама, не дожидаясь. – Я тупая… Знаешь, я такая тупая!
Старые привычные мамины фразы на ум не приходили, упрёков не звучало. Но показалось вдруг, что обняли тёплые руки – «Дочь, ты не виновата, так бывает. Ты у меня самая лучшая…»
В этот момент включили водопад – полились слёзы. Горячие, обиженные, жгучие.
А после Хелена от отчаяния, от внутреннего раскола, зарыдала в голос.
Части расколотой мраморной статуи полетели на пол.
Уровни. Нордейл.
Ллен
Он шагал босой и в трусах по улице, по сырому асфальту. Дождь перестал, и Эйдан никак не мог понять – нельзя было открыть портал сразу к нему в квартиру? Почему на проспект? Люди отворачивались от странного ходока, как от проклятого, словно молчаливо упрекали – «ты всё сделал не так, ты всё провалил».
– Миссия завершена… успешно, – процедил Ллен сквозь зубы, зная, что Дрейк услышит эту фразу из закольцованного «кармана» так же хорошо, как и из любой другой точки пространства.
«Успешно» – для кого? Для Каазу?
Вот только не для него лично.
Конечно, нужно было сходить в Реактор, доложить обо всём официально, но он не хотел, не сейчас.
Потому что Начальник заберёт кольцо – единственную нить, ведущую назад.
В квартире было пусто и тихо. Как только Эйдан вошёл, снова принялся стучать по подоконнику монотонный равнодушный дождь.
Не хотелось ни есть, ни пить, ни спать, ни думать.
Он так и сидел голый на стуле у стены, смотрел на кровать, где недавно спала Хелена. Ей придётся теперь как-то пережить предательство, а оно, это предательство, ударит по ней хуже, чем весь её прошлый опыт.