– Тогда… на мосту?
До неё дошло.
– Да. Из той ловушки не было иного выхода. – Мелкие капли блестели на волосах Эйдана, как мизерные хрустальные бусинки. – Я открыл портал и увёл нас сюда. Сразу уложил тебя в сон, сам сел думать, как выкручиваться. Я бы предложил переждать воздушную тревогу здесь, но отсюда мы всегда вернемся в тот же момент на Каазу – бессмысленно. Только идти дальше, выходить из «кармана»…
Она не понимала почти ничего, но выходить куда-то – преждевременно. Хелена увидела главное – переход, существование другой улицы, и всё это улеглось в её сознании почему-то очень гладко и плавно. Вот оно – другое место другого мира. Всё точно так, как он говорил, без вранья. Кажется, она даже помнила этот запах сырого асфальта. И, как капало по подоконнику.
– Недалеко находится моя квартира – точнее, её копия. Хочешь… посмотреть?
– Нет, – Хелена качнула головой. Только сейчас ощутила перегрев, перегруз. – Я хочу домой.
– Хорошо, – послышалось мягко.
И её снова взяли за руку.
Знакомая квартира; не погашен свет.
Только теперь она отключила лампочку на автоответчике – эта задача решена, решена успешно. Включился радиоприемник. Он так делал, когда вещала государственная волна.
– Дорогие граждане, – зычный дикторский голос произносил слова размеренно и важно, – мы рады сообщить, что сигналы воздушной тревоги отключены. Нашими силами, силами доблестных пилотов, было зачищено небо от вражеских объектов. Новые атаки будут отражены еще до их начала – запущены оборонительные системы…
Можно спать спокойно.
Небо чистое.
Уходили тучи и из головы, улетучивался недавний шторм. Но мужчина с красивыми глазами, мужчина, стоящий напротив, смотрел встревоженно.
– Я хочу остаться на ночь. Могу стоять у стены…
Он улыбнулся, но печально.
– Не нужно.
– Могу защищать тебя. Перенести нас от опасности, если понадобится.
– Опасности больше нет.
Только он сам, только её разметанные к нему чувства. Их еще долго придется собирать из мохрящихся веток в единый веник.
Она, совсем, как когда-то залипала в его взгляде. Только теперь опасливо, неглубоко, еще не наросли обратно пласты кожи. Наверное, он прав про трое суток.
Эйдан прочитал её мысли, услышал их.
– Я вернусь через семьдесят два часа.
«Или не вернёшься» отозвалась она мысленно.
«Ты проверишь».
Он не стал говорить ничего вслух, лишь коснулся своего странного тёмного кольца.
И исчез.
Ллен
(Mapa – Epicness)
Конечно, он собирался вернуться из «кармана» на Каазу – отыскать временное жилье, «убедить» соседей из противоположного от Хелены дома временно уехать, освободить жилплощадь. Чтобы он мог быть рядом, следить за её безопасностью. Как оставить человека на трое суток там, где неспокойно, где что-то в любой момент могло произойти?
Ему надлежало бдить, оберегать, заботиться.
Иначе никак.
Вот только он не был уверен в том, сколько «прокруток» осталось на кольце – нужно сходить в Реактор, нужно поговорить с Дрейком. Объяснить всё, попросить отсрочку от дел, убедить Начальника выдать ему дополнительный лимит прыжков.
Сложным будет разговор? Простым?
Одно было ясно – его место рядом с ней. Или её рядом с ним – они однажды с этим разберутся, отыщут компромисс. Вот только он соберётся с мыслями, наладит внутренний баланс, морально подготовится…
Эйдан поставил чайник, подошел к окну. Сколько здесь времени? Судя по вечно начинающимся сумеркам, примерно семь вечера, может, половина восьмого. Тучи. Не разберёшь.
Вдох-выдох… Вдох-выдох.
Может, напротив уже стоит чья-то пустая квартира, откуда открывается нужный вид? Придётся просканировать тепловое пространство – балка за балкой, стена за стеной…
Самым странным, самым неожиданным и непонятным звуком тут был тот, который он услышал минуту спустя.
Стук в дверь.
В дверь своей квартиры.
Кто мог пожаловать в гости в «петле»?
Где у людей закольцованы мысли, где у них не возникает идеи отойти от сценария, где точно и монотонно минута за минутой действует программа. Кто-то слетел с оси, случайно взбунтовался?
Быть не может.
Эйдан подошел к двери, постоял в нерешительности, затем отпер замок.
Конечно, от сценария в любом из миров может отойти только его режиссёр.
Дрейк.
Именно он, излучая расслабленность и лень, стоял на лестничной клетке.
– Пустишь?
Конечно. Ллен посторонился.
Начальник шагнул в квартиру.
Так вовремя и не вовремя. Эйдан и сам хотел явиться на разговор, но Дрейк всегда опережал события, объявлялся в нужный момент, в самый правильный момент. Конечно, он пришёл за кольцом, за чем ещё?
– Чаем напоишь?
Чаем? Ллен постоял в замешательстве – чай здесь хранился очень простой, черный, пакетированный. Даже не лучшего качества.
– Конечно.
В кружку полился кипяток. Туда же нырнул мешочек с заваркой.
Дрейк сидел на стуле по левую сторону стола, там, где не так давно стоял кейс с деньгами. Цедил кипяток и, кажется, вообще не собирался начинать говорить. Так, зашёл «сосед к соседу», мол, чего делаешь, мужик? Проблема заключалась в том, что Творец этого мира никогда не являлся без причины, не тратил время на неважное.
– Почему здесь всегда дождь? – спросил Эйдан, чтобы заполнить паузу.
– А чем плохо? Свежо, прохладно.
– И почему портал выходит на проспект, а не ко мне в квартиру?
– Чтобы ты мог остудить пыл, когда появляешься.
«Сполоснуться» – серо-голубые глаза смеялись в полумраке квартиры.
Нужно было выходить на главное, открывать рот, признаваться. Ллен вздохнул и решился, но прозвучал голос от стены.
– Я всё знаю.
И тишина.
Тишина, в которой явилось отчетливое понимание – тот, кто сидит у стены, действительно всё знает. Возможно, лучше, чем знает сам Эйдан, чем знает Хелена.
– Ты знал с самого начала?
Вот он – коронный вопрос. Задание было липовым, подставой?
– Ну, я предполагал. – Чай в прозрачной кружке Начальника заваривался всё крепче, цвет становился насыщеннее. – Видишь ли, ты излучал желание осесть. Несмотря на твою любовь к противоположному полу, ты не мог найти связку, настоящий глубокий коннект. И я решил посмотреть «по сторонам».
Ага. По сторонам. Это прошвырнуться сознанием по другим мирам?
– И Хелена…
– Она подошла тебе по энергиям, я так ощутил. Знаешь, не так-то просто было, между прочим. – «Шерстить за тебя девок». – Но в итоге моё предположение оправдалось.
Сводник. Старый сводник. Но возмущение не шло, даже раздражение не колыхалось – скорее, странная удивленная благодарность. Потому что Эйдан радовался той, которую нашел. Ему всегда будет казаться, что нашел он сам – сам разглядел, сам выбрал. Не иначе.
– А мир чужой я спас так, по случайности?
– Его нужно было спасти. Это важно.
Ну, хоть задание не совсем липовое.
Новая порция тишины.
– Я должен туда вернуться… Хотел попросить…
– Подожди. Остынь. – Начальник взирал терпеливо и хитро. – Дай себе эти три дня, возвращайся в нормальный мир, забудь уже про «карман».
– Каазу…
– Да, «трясет», но я сам позабочусь о её безопасности, идёт? Мне ты можешь доверять?
Ему Эйдан мог, как себе. Больше, чем себе. Единственному человеку из всех миров.
– Отдохни, утряси собственные мысли, явишься к ней, как и планировал, через семьдесят два часа. Идёт?
Значит, не нужно искать жилье, устраивать наблюдательный пункт. Конечно, так проще, так спокойнее, если знать наверняка, чтобы новых «воздушных сирен», например, не случится.
– А кольцо…
Дрейк, как ни странно, простой чай пил с удовольствием – может, незаметно добавил туда щепоть вселенских специй?
– Кольцо оставь. Я хоть и не люблю выдавать на руки вещи, открывающие проходы между мирами, согласен подождать с его возвратом. Настрою так, что оно будет открывать проход из реального Нордейла и обратно. Из твоей настоящей квартиры до её. – Добавил, как ворчливый дед. – Десять раз пока в обе стороны. А потом уже вы разберётесь – ты туда. Или она сюда. В общем, придёте к консенсусу.
Ллен редко в жизни испытывал чистую незамутнённую благодарность, но сейчас был именно такой момент. Иногда Дрейк появлялся вот так – не чтобы проучить, наказать, научить. Но, чтобы решить проблемы одним щелчком пальца. Рядом с ним реальность иногда казалась чрезвычайно сложной штукой, иногда очень простой. Как теперь.
У Эйдана спадал груз с души.
Ворчать на то, что его «свели»? Никогда. Человек из Реактора старался для них, для каждого, для своих ребят. Тратил время и долю собственного могущества, чтобы правильно пересечь чужие пути, это дорогого стоило.
Кап-кап-кап по подоконнику.
– Они навсегда останутся в дожде? – спросил Ллен зачем-то. Такой неважный вопрос, почти пустой. Но почему-то он переживал за остающихся здесь людей, хотя не должен был.
– Давай изменим…
Рассвело всего за минуту, разошлись тучи. В комнате сделалось светлей.
Но удивил блеск кристаллов на подоконнике, потянувший в комнату из открытой форточки, стылый воздух.
– Зима? Ты шутишь?
– Почему нет? Зима – это прекрасно. Солнце светит, снег блестит…
– В «кармане» останется вечный холод?
– Что ты пристал?
Прозвучало это с раздражением и брошено было, как пацану, который канючил оттого, что «папа с чего-то посмел откусить вкусную конфету, предназначенную сыну». Давай, оказывается, теперь новую!
– Ну не морозное же утро…
– Вот зануда… Ладно…
Ветерок, влетающий в форточку, начал теплеть. Исчез снег, на асфальте сияли лужи.
– Будет весна. Все время плюс девятнадцать, красивые цветы на деревьях. Доволен?
– Доволен.
– Наконец-то! Дождь, между прочим, наводил на меланхоличные размышления, помогал думать. Красиво же было.