Дверь открылась медленно, давая время гостье сделать шаг назад, а потом два вперед. Внутри стояла темень, даже свет, просачивающийся через окна без ставен, не рассеивал ее. А еще сырость.
— Приветствую, дитя.
Вэяра ожидала услышать скрипучий противный голос, но вместо него прозвучало мелодичное звонкое приветствие.
— Проходи, не стой на пороге, — вновь заговорила хозяйка дома.
Собрав всю волю и решимость в кулак, девушка сделала еще два шага вперед и тихо ахнула.
Комната, в которой она оказалась, вмиг посветлела, пропал запах сырости и затхлости. Морок, наведенный ведьмой, спал, стоило отрезать себе путь к отступлению.
В помещении прямо по центру комнаты расположился огромный дубовый стол на четырех толстых ножках, столешницу усыпали сушеные и свежие травы, меж которых поблескивали прозрачным стеклом пузырьки.
«Настоящее стекло, — подумала Вэяра, не в силах отвести взгляда. — Не глина, не кожаные бурдюки. Стекло. Сколько же она зарабатывает своим даром?»
Через мгновение она смутилась собственных мыслей, ведь некрасиво считать чужие монеты. Даже если это монеты ведьмы.
Закусив губу, Вэяра повернулась, пытаясь осмотреть жилище колдуньи, запомнить и постараться сюда больше не возвращаться.
«А ведь к ней часто Маргет ходит, — мысль всплыла внезапно. — Она же у ведьмы берет какие-то травки, чтобы пока не иметь возможности забеременеть».
У одного из окон, прижавшись к стене, стоял высокий расписанный растительным орнаментом сундук. Чуть поодаль, у противоположной стены, была сложена печь, а над ней сушились прикрепленные к тонкой веревке травы и корешки.
Остальная часть дома была отгорожена плотной тканевой занавеской. Но что-то подсказывало девушке, что за ней находится узкая лежанка и сколоченный из досок шкаф.
Сама же хозяйка дома стояла у стола, опершись руками об столешницу и хитро улыбаясь. Она дала гостье время для того, чтобы та все рассмотрела и обвыклась, а теперь, поймав ее взгляд на себе, вскинула в вопросительном жесте темные брови.
Вэяра, честно говоря, ожидала встретить сгорбленную старуху с кривым покрытым бородавками носом. Но перед ней стояла молодая женщина с длинной черной косой, которая практически касалась пола. На гладком бледном лице горели голубые глаза, а взгляд был ледяным и колючим, как зимний мороз.
Растянув в улыбке розовые губы, она проворковала:
— Проходи, Вэяра, дочь Брада и Элет. Присаживайся. Говори.
— Вы знали моих родителей? — девушка, осмелев, сделала шаг к столу и бросила взгляд на лавку, на которую ей предложили сесть.
— Конечно, — ведьма явно потешалась. — И их знала. И Сану с Осларом знавала. И даже Катер ко мне заглядывала на чашу пряного отвара, для согревания костей в лютый холод.
Вэяра не сдержала удивленного вздоха, ведь говорила колдунья о родителях ее матери, а после о ее бабке.
— Что, не выгляжу на такой солидный возраст? — хохотнула колдунья. — Вот так бывает, Вэяра. Внешность порой обманчива.
Последние слова ведуньи больно резанули по девичьему сердцу, к другому человеку отнеслись. И еще сильнее сжала в руке монетку гостья.
— Прошу прощения, но мне не известно ваше имя, — начала было Вэяра, но под насмешливым взглядом хозяйки дома затихла.
— Если тебе так будет проще, то можешь звать меня Белия, — проворковала женщина. — И присядь уже да расскажи, зачем пожаловала. Это у меня времени много, а вот у тебя его мало. Очень мало, Вэяра. Так что я слушаю.
Выдохнув, девушка опустилась на лавку, устроила руки у себя на коленях и, глядя на одну из ножек стола, выпалила:
— За помощью я к тебе пришла, госпожа Белия. Зелье приворотное купить хочу.
Ведьма вскинула брови, ожидая продолжение, но гостья замолчала, словно собираясь с мыслями.
— Кого привораживать собралась?
— А надо обязательно имя назвать? — Вэяра вздрогнула и подняла взгляд на ведьму.
Колдунья криво усмехнулась, чувствуя, что сегодняшний день будет уж очень необычным, и опустилась за стол напротив гостьи:
— Нет, это ничего не даст. Для зелья мне потребуется предмет, что ранее принадлежал мужчине. Или же твои эмоции.
— Мои эмоции? — Вэяра и представить не могла, что это будет так непросто. Но отступать было уже поздно. — У меня нет его вещей.
— Ты можешь сходить за ними, а потом вернуться, — пожала плечами женщина. — Я никуда не спешу.
Вэяра метнулась мыслями к Эгнорону Тхори, постаралась представить то, как крадет у него личную вещь, и поникла. Да и к тому же у нее может не хватить духу прийти к Белии во второй раз. Девушка боялась, что не сможет себя пересилить и еще раз переступить порог этого дома. Потому в ответ лишь покачала головой:
— Я не смогу принести его вещь.
— Ну что же, — усмешка колдуньи вышла слишком хищной, — тогда тебе придется передать мне твои чувства и воспоминания.
— Я не совсем понимаю…
— О, в этом нет ничего сложного, — ведьма легко вспорхнула с лавки и поспешила к окну, на котором так же не было места из-за трав и склянок.
Выудив из кучи неглубокую глиняную плошку, женщина наполнила ее водой из небольшого ведра, которое стояло у печи, а после вернулась к столу. Убрав несколько сильно пахнущих пучков сушеных трав у Вэяры из-под носа, Белия установила плошку перед гостьей и сыпанула в нее розового порошка.
— Опусти руки в воду, — приказала ведьма. — Мне надо, чтобы ты вспомнила все то, что связывает тебя с этим мужчиной. Пережила заново все те чувства, которые испытывала к нему. Создай мне его портрет, что живет в твоем сердце, — заметив легкий испуг на лице гостьи, колдунья добавила: — Можешь не говорить о нем вслух.
Вэяра нервно кивнула и прикрыла глаза, собиралась нырнуть в воспоминания, от которых сердце пело заморской птицей, кровь приливала к лицу, а низ живота сводило легкой судорогой.
Белия опустилась напротив и подперла ладонями лицо. Подобный ритуал всегда занимал много времени. У самой ведьмы оно-то было, а вот ее гостья явно куда-то спешила.
Холодная вода лизнула руки Вэяры, под подушечками пальцев заскрипел порошок, который на ощупь уж очень напоминал речной песок.
Первое время сосредоточиться было уж очень сложно. В голову лезли посторонние мысли, страхи, опасения. Совсем не то, о чем просила колдунья.
— Время, — напомнила она гостье.
Вэяра вздрогнула, закусила до крови губу и возродила в памяти тот день, с которого все началось. А ведьма склонилась над столешницей и с интересом всмотрелась в содержимое плошки.
Вот девушка вспомнила о том, как ее чуть не затоптала лошадь, и «песок» взлетел с деревянного дна, окрасился в серый. В цвет неприятностей. Затем Вэяра вновь отрисовала в своей памяти лицо Эгнорона Тхори, сердце забилось чаще, пальцы вздрогнули, а песок сменил оттенок на ярко-желтый — цвет симпатии. Следующим чувством была смущенность, за ним кратковременная всепоглощающая страсть, потом капля безумия, а за ней разочарование.
Лиловый. Алый. Темно-бордовый. Болотно-зеленый.
Все это время «песок» то взлетал вверх, то оседал ровным слоем на дне. Гостья каждый раз, как песчинки касались ее рук, вздрагивала, но от воспоминаний не отвлекалась.
А ведьма, забыв обо всем, с интересом наблюдала за тем, что происходит с порошком памяти, который она сама изготовляла из пятидесяти редчайших минералов, камней и кристаллов.
Вэяра к тому времени уже вспоминала встречу с Эгнороном Тхори на королевской кухне. Во второй раз переживала страх, неуверенность, удивление, а после благодарность и радость.
Темно-серый. Фиолетовый. Светло-голубой. Синий. Ярко-оранжевый.
Следующим воспоминанием с принцем был совместный поход на рынок.
Как только они встретились, девушка испытала удивление и растерянность. Когда мужчина предложил сопроводить ее на рынок — мягкое томление и предчувствие чего-то хорошего. Ловя взгляды прохожих, Вэяра чувствовала гордость и легкое превосходство.
Песок взвился бурей, меняя цвета настолько быстро, что ведьма не успевала за происходящим.
Страх сменился удивлением и благодарностью. После вспыхнуло влечение, страсть, желание. Они заменились смущением и разочарованием.
Стоило «песку» слегка осесть, как Вэяра вспомнила о потере денег.
И вновь проявился страх, безысходность, жертвенность. Эти чувства переплетались, образуя мутный бурый оттенок, который так не нравился колдунье.
«Любовь не должна вызывать таких эмоций, — думала женщина, которая перевидала слишком много людей, чтобы делать выводы с первого взгляда. — Это не любовь. Все что угодно, но только не она. Бедное дитя, как же тебе досталось от судьбы».
А за той бурей, что так не понравилась Белии, возникло чувство огромного удивления, взметнувшего «песок» лазурной волной к поверхности воды, безграничной благодарности и яркого счастья.
И где-то в этом всем колдунья рассмотрела беспочвенный черный страх, которого никак в такой смеси быть не должно было.
— Достаточно, — выдохнула ведьма, отодвигая плошку в сторону.
Вэяра открыла глаза и мысленно поблагодарила эту женщину за то, что та не заставила ее вспоминать ночное происшествие, которое и толкнуло ее к решению с любовным зельем.
Краем глаза гостья заметила, что перед тем, как осесть на деревянное дно, «песок» мигнул неприятным грязно-синим цветом, а после вернул себе свой розоватый оттенок.
— Хорошо. Теперь, Вэяра, мне потребуется время. К вечеру все будет готово. Ты можешь подождать тут, а можешь пока подышать свежим воздухом.
— Госпожа Белия, скажи, — девушка выдохнула, — сколько вы возьмете за свою работу? Я никогда прежде не обращалась за помощью к чародейкам и не знаю, как вас стоит благодарить.
Ведьма хитро усмехнулась:
— Той монеты, что ты сжимала в руке по дороге сюда, хватит. А теперь все же пойди на улицу, подожди там, пока все будет готово. Я позову. Ты поймешь.
От последних слов Вэяру бросило в дрожь, но она лишь быстро встала с лавки, коротко кивнула и быстро вышла на крыльцо. Ветер ударил в лицо, наполнил легкие свежим воздухом, выбил все сомнения из мыслей.