– И что это за незнакомая лери? – спросил, чувствуя, как опасения отступают.
– Всего лишь я, – ответила Амелинда и отступила. Да, если кто-то нас увидит, будут проблемы. Но как хотелось на все плюнуть! А из дома показался Шиан. Увидел Эмми, поклонился в пояс.
– Лери Эйш? – уставился выжидающе.
– Хочу сегодня порисовать на берегу, – сказала Эмми с легкой прохладцей. – Эрвинг, поможешь мне донести все, что нужно для живописи.
– Как прикажете, лери, – ответил я, стараясь не засмеяться. Рисовать? На берегу? Зимой? Да уж, у Эмми специфическое чувство прекрасного. Но я готов был тащить за ней что угодно, лишь бы находиться подальше отсюда.
– Ступай, – приказал Шиан. – Да смотри, не перечь лери Эйш! А то знаю я тебя.
Знает? Ну-ну. Но я не перечил. Покорно поплелся за Эмми, схватил объемную сумку, в которой вместо кистей и красок, казалось, было железо, подхватил мольберт… Мольберт! На берег! Слуги поглядывали на нас с любопытством. Некоторые даже сочувственно. Видимо, иногда Эмми все же рисовала не пойми где, и тащить все то, что тащил я, никому не хотелось.
– За мной! – скомандовала Амелинда, задрав носик, и прошествовала через двор к калитке. Если ворота вели в город, то калитка – к морю. Сразу за ней вилась узкая тропка. Мне казалось, что Эмми вот-вот поскользнется. Только даже предложить руку не было возможности. Слишком узкой была тропа, по ней одному бы пройти.
– Быстрее, Эри!
Я и так шел быстро, но Эмми едва ли не подпрыгивала на месте, пользуясь тем, что ее никто не видит. Мы шли достаточно долго, а потом свернули, и я понял, что тропа была хотя бы приспособлена для ходьбы, а сейчас под ногами оказались почти плоские камни. Ветер смел с них снег, и если ступать осторожно, можно было пройти дальше.
– Сюда!
Эмми скользнула за высокую скалу. Я поспешил за ней – и замер. Сначала показалось, что вниз уходит обрыв. Но нет, здесь были ступени. Просто сверху не видно узкой полоски пляжа, лишь каменные глыбы на берегу. А пляж был, и Эмми уже скользнула вниз.
– Осторожнее, – попросил встревоженно.
– Иди сюда, – позвала она.
Я и так шел, стараясь не уронить проклятый мольберт. И когда ноги коснулись ровной поверхности, возрадовался. А затем замер, восхищенный величественным зрелищем. Волны разбивались о камни, долетая до пляжа редкими брызгами. Пенились, шумели, играли бликами на солнце. Можно было вечность стоять и смотреть, как одна сменяет другую. Волшебство!
– Да положи ты уже вещи, – буркнула Эмми, дождалась, пока выполню ее просьбу, и перехватила мою руку. – Красиво, да?
– Красиво.
Я склонил голову. Разве можно описать словами нечто большее, чем мир? Нечто вечное и прекрасное? Удивительно, но сейчас я ощущал себя свободным.
– Все в порядке, Эри? – послышался тихий вопрос.
– Да.
Наверное, что-то такое отразилось на моем лице, и Эмми придвинулась ближе, прижалась ко мне, позволив обнять за талию. Мы стояли долго. Молчали, прислушиваясь к грозному рокоту волн.
– Ты часто бываешь здесь? – спросил я.
– Когда хочу побыть одна, – раздался ответ. – Об этом пляже никто не знает. Ни слуги, ни Лео. Я сама нашла его, случайно. Чуть не свернула тут себе шею.
И тихо рассмеялась. Да уж, легко было в это поверить.
– Там дальше по дорожке – охотничий домик, – рассказывала Эмми, – и летом оттуда прекрасный вид. Я действительно ходила туда рисовать. Муж думает, что так и хожу. Здорово, когда есть место, где тебя никто не найдет, правда?
– Да, ты права, – ответил я. – Это особенное место. Чувствуется, будто оно пропитано силой.
– Значит, не мне одной так кажется.
Эмми переплела пальцы с моими, замерла, глядя вдаль.
– Знаешь, Эри, – она снова прервала молчание, – мне всегда казалось, что ты – чудовище.
Почему-то от ее слов стало неприятно. И с каких это пор меня заботит, что думают жители Литонии о моей персоне?
– Когда погибла Илли, я только убедилась в этом, – продолжала Амелинда. – Но там, на поляне посреди леса, глядя, как ты сражаешься с волком, вдруг поняла, что ошибалась. Никто бы не стал рисковать жизнью ради незнакомой женщины. Врага и жены врага. А ты рискнул. Почему?
– Потому, что не желал твоей смерти. – Я пожал плечами. – Да и сработал инстинкт. Если есть опасность, значит, надо бороться – и победить.
– О чем я и говорю. – Эмми легонько потерлась щекой о плечо. – Сложно увидеть в чудовище человека, но, раз увидев, по-другому воспринимать его уже невозможно. Мне больно оттого, что происходит, Эри. Я не думала, что все будет… так.
– Не оправдывайся, – попросил я ее. – Можно спросить тебя кое о чем?
– Спрашивай. – Эмми смотрела мне в глаза, будто искала ответ на ведомые только ей вопросы.
– Ты любишь своего мужа?
Она смутилась, отвернулась, отвела взгляд. А потом тихо, чуть слышно из-за волн ответила:
– Нет.
И от ее ответа настроение улучшилось. Глупо? Да, глупо. Но я уже понимал, что давно к ней неравнодушен, и хотел точно знать, насколько велик шанс, что и она ко мне – тоже.
– А ты все еще любишь принцессу Бранду?
Вопрос поразил до глубины души.
– Нет.
Эмми улыбнулась. У нее была очень мягкая, светлая улыбка. Я не удержался, привлек ее к себе и поцеловал. Губы были теплыми и сладкими. Не хотелось разрывать поцелуй, поначалу робкий, несмелый, а затем Эмми ответила – жарко, неистово. Обняла за плечи, притягивая ближе. А я уже целовал ее шею, тонкие ключицы, расстегивал шубку, чтобы ощутить, почувствовать, понять, что это не сон.
– Эри, – теплое дыхание на губах. – Эри.
Улыбнулся, обнимая крепче. Замер, опасаясь спугнуть сладкий миг. А Эмми доверчиво прильнула ко мне, будто я был последней точкой опоры в бушующем мире. И от этого чувства становилось теплее, за спиной, казалось, расправлялись крылья. Хотелось защитить ее, уберечь, навсегда удержать в своих объятиях. Но Леонард Эйш вернется. Что тогда? Я даже убить его не смогу! Пока не смогу.
– Эмми… – Я все-таки разжал руки.
– Что? – Она чуть обернулась, и я уловил легкий цветочный аромат парфюма.
– Ты ведь понимаешь, что, скорее всего, я сделаю тебя вдовой?
Глаза Эмми стали такими большими, что в них можно было утонуть.
– Не понимаю, о чем ты, – прозвучало тихо, неуверенно.
– Возможен лишь один вариант из двух: либо я убью Леонарда Эйша, либо он меня. Может, конечно, не он, а Айк, но суть не в этом.
– Мы найдем способ снять печать, – уверенно сказала Эмми.
– Не ты ли утверждала, что его не существует?
– И все-таки. Я не хочу, чтобы кто-то из вас погиб.
А как тогда? Зачем мы здесь? Зачем она дает ложную надежду? Вернется ее муж. И что? Забудет обо мне, останется с ним?
– Эри? – Эмми взяла меня за обе руки. – Я хочу, чтобы ты понимал. Ты дорог мне, но с Лео мы связаны узами брака.
– Я понял, – ответил и выпустил ее ладони. – Ты собиралась заняться живописью. Вернешься без рисунка, возникнут вопросы.
– Да, ты прав.
Амелинда достала из сумки небольшой альбом – мольберт так и остался забытым – а затем взялась за карандаши. Не совсем то, что я предполагал. Хотя, а в чем я не ошибся? Сомнений не осталось. Амелинду привела сюда жалость, что бы она сама ни думала по этому поводу. Унизительная, беспощадная жалость. Я подошел к кромке воды. Был лишь один узкий проход, который позволял достичь волн, минуя валуны. Соленые брызги летели в лицо, а я упивался минутой свободы. Думать о другом не хотелось. Мы вернемся в замок, все встанет на свои места. И мне не нужна чужая жалость, пусть даже и желаю эту женщину до звезд перед глазами. Иллюзия – вот что мне осталось. Иллюзия жизни, свободы, любви. А я не желал жить обманом, пусть он и был сладок.
Чужие руки обняли меня со спины. Амелинда прижималась всем телом, а я стоял не шевелясь и думал, как безумен мир.
– Ты злишься на меня?
– Нет.
С чего бы мне злиться? Изначально никто и ничего не обещал. Эмми – замужняя женщина. Да, пока что Эйша носит где-то по дорогам Литонии, но он приедет. И к тому моменту лучше придумать, каким образом от него избавиться.
Глава 12
Амелинда
Я что-то сделала не так. Это ощущение не покидало меня всю дорогу до дома. Вот он Эри, рядом, стоит руку протянуть. И в то же время – далеко. Он не смотрел на меня, задумавшись о чем-то своем. А я пыталась понять, чем оттолкнула, чем обидела. Тем, что не хочу Лео смерти? Но это действительно так. Леонард – мой муж, мы прожили вместе не один год. И даже если я его не люблю, это еще не значит, что он для меня – не близкий человек. Хотя после того как муж начал меняться, я все чаще не понимала, испытываю ли к нему уважение. Вот только как объяснить это Эрвингу? И какое будущее могло бы ожидать меня с ним? Мы оба понимали – никакого. Нет его, этого будущего. Да, я хотела, чтобы Эри был свободен. Но это, значит, мы больше никогда не встретимся. Возможно, я лгала себе, что смогу его забыть. Возможно… Такое глупое слово. А он шел рядом и смотрел на небо. И оставалось только догадываться, где витают его мысли.
До Эйшвила оставалось всего пару поворотов, когда я остановилась.
– Эри, ты злишься на меня? – спросила прямо.
– Злюсь? – Он усмехнулся, глядя в глаза, и по телу пробежали мурашки от этого взгляда. – Что вы, лери. Разве смею я злиться на свою госпожу?
– Зачем ты так?
Хотелось обнять, убедить, что он не прав, но здесь нас уже могли увидеть, а мы и не заметим. Эри не нужны лишние неприятности.
– Ты замерзла, – ответил Эрвинг. – Идем скорее.
И обогнал меня, а я вдруг почувствовала себя предательницей. А если бы мы поменялись местами? Если бы у него была супруга, с которой он делил ложе, а я – всего лишь девчонкой-рабыней? Догнала его, перехватила за руку.
– Давай встретимся ночью у колодца, – прошептала едва слышно и поспешила за калитку. Эри донес мои вещи до замка, я велела слугам отнести все в комнату. И поняла, что он так и не ответил, придет или нет. А когда решила спросить, Эрвинга и след простыл. Зато на лестнице меня ждала служанка.