И они уже вдвоем замерли у карты, а я попросила прощения и вернулась к деверю. Вот только у его постели уже сидела Нита. У нее в руках были обычные бусики, и она перебирала бусину за бусиной, а Айк завороженно следил за движениями пальцев.
– Кто тебя позвал? – спросила я чуть резче, чем следовало, забыв, что девочка мне не ответит.
– Ты не спешила, и я попросил слуг сходить за ней, – ответил Айк, все так же глядя на бусины.
– Послушай…
– Тебе надо отдохнуть, Эмми. Беременность не такая уж простая, да?
Нита вздрогнула и уставилась на меня, а я приложила палец к губам.
– Это потому, что у вас с малышом разный вид магии, – продолжал Айк задумчиво. – И пол и магическая направленность. Это ведь мальчик. И он не целитель. Но ничего, он будет здоров, если ты побережешь себя и не станешь волноваться. Жаль…
– Чего? – онемевшими губами спросила я.
Но Айк не ответил. Только щелкали бусины – щелк, щелк. А мне казалось, что схожу с ума. Когда же это закончится?
Глава 4
Эрвинг
Я возвращался домой. Экипаж катился по знакомым улочкам, а я не мог заставить себя оторваться от окна. Мой мир в который раз перевернулся. Оставалось надеяться, что теперь все будет как надо. Надо только выиграть партию у Осмонда и вернуть себе Эмми. Умом осознавал, что на это понадобится не один месяц, но хотя бы был шанс, а ждать я научился.
– Что, не веришь своим глазам, брат? – рассмеялся Вейс.
– До конца не верю, – признал я. – Кажется, что сплю.
– Мне тоже, если честно. Не ожидал снова увидеть столицу.
– Жил здесь?
– Случалось. Но больше в казармах.
Конечно, не у всех же были особняки в столице. А экипаж, наконец, свернул на подъездную дорожку и остановился у ворот. Я спрыгнул на плиты мостовой, поблагодарил кучера и постучал. Из дома показался слуга. Он шел неторопливо – совсем без меня распоясались! Хорошо хоть Осмонд не объявил меня умершим, иначе пришлось бы доказывать наследникам, что они не имеют прав на мое имущество. Слугу я конечно же узнал. Хотя уверен, тех, кто не сменил место службы, осталось немного.
– По какому поводу? – спросил тот, оценив нашу запылившуюся одежду и унылый вид.
– Мик, ты как разговариваешь, паршивец? – ответил я. – Или перестал узнавать хозяина в лицо?
– Да чтоб мне провалиться! – Слуга побелел, как мел. – Дэй Аттеус!
– Уж точно не его призрак.
Мик тайком осенил себя защитным знамением.
– Ты что творишь? – рявкнул я. – Открывай.
– Прошу простить, хозяин, уже лечу!
Лязгнули засовы, и я наконец-то вошел во двор собственного особняка. Вейс следовал за мной и таращился по сторонам. Я тоже обратил внимание, что придомовая территория выглядит чуть заброшенной. Значит, предположение верно, и слуг в доме осталось не так уж много. Предстояло столько дел: написать в свой замок, сообщить, что жив и здоров, запросить отчеты по доходам. Узнать, не сбежал ли управляющий. Если нет, призвать к ответу. Просмотреть официальные бумаги за это время, и… Сначала отдых. Полноценный отдых. Потом – дела. Те, с которыми успею разобраться до того, как Осмонд развяжет очередную войну. И снова в бой. Только на этот раз у меня был куда более весомый стимул победить.
Передо мной распахнули двери. Внутри, стоит отдать должное прислуге, царила чистота.
– Недурно, – присвистнул Вейс, разглядывая широкую лестницу с резными перилами, бледно-зеленую обивку стен, которая когда-то стоила матушке целое состояние, мебель в бежевых тонах. А мне здесь казалось пусто. Матери больше нет. В последнее время я, как и Вейс, много времени проводил то в казармах, то на поле боя, а здесь после смерти отца жила она. Дом потерял свою душу, а та, кто мог бы все возвратить, была слишком далеко.
Слуга уже успел куда-то ускользнуть.
– Дэй Аттеус! – послышался вдруг знакомый голос, и из коридора пулей вылетел полненький низенький мужчина – управляющий особняка.
– Рад видеть вас, Лейб, – ответил я, чувствуя, как в груди разливается тепло. – И благодарю, что остались у меня на службе.
– Да как же иначе, дэй Аттеус? – Лейб вытер глаза тыльной стороной ладони. – Нам уже дважды говорили, что вы умерли. А потом, наоборот, что живы. Половина разбежалась, канальи, но тех, кто остался, держу в строгости. Мы уже и не чаяли, дэй Аттеус! С тех пор, как схоронили вашу матушку. Ой, горе! Да что же вы стоите? Я уже приказал готовить комнаты, сейчас накроем ужин. Вымоетесь с дороги?
– Да, пожалуй. Это дэй Вейс, мой друг. Примите его, как меня самого.
Лейб раскланялся и бросился куда-то вглубь дома, а мы с Вейсом вдруг рассмеялись. В самой ситуации не было ничего смешного, но только теперь, наверное, до конца поняли: все, добрались. Литония осталась позади – с пленом и рабством, разбитыми надеждами. А что впереди, знали лишь высшие силы.
Лейб справился быстро. Не прошло и четверти часа, как были готовы ванные, и мы разошлись по разным углам дома. Служанки все, как одна, старались не рыдать и молчать, только получалось скверно. Наверное, в опустевшем особняке остались лишь те, кто действительно любил мою семью. Из ванной выпроводил всех, несмотря на десяток желающих помочь вымыться. Слишком уж красноречиво рассказывали шрамы на теле о том, какими были последние месяцы моей жизни. Некоторые еще даже не успели до конца зарубцеваться. Прежде чем забраться в воду, я стоял перед зеркалом и смотрел, смотрел. Никак не мог привыкнуть к себе новому. Раз даже слуги не узнают, что уж говорить. Наиболее красноречиво выглядели шрамы от кнута, половиной из которых наградил себя сам с легкой руки Эйшей. Чуть менее – уже побелевшие следы от кандалов на запястьях и тонкий шрам на лбу, почти полностью скрытый волосами. Почти не видно следа от волчьих зубов. Зато прекрасно – от кинжала, который спас меня из могилы белобрысого. Дурной сон…
Вода приятно обволакивала тело. Приторно пахли шампуни и масла, которые выстроились на бортике. Грязь оттиралась с трудом, будто въелась под кожу. И это ведь мы мылись в крепости на границе. Да уж, полковник Аттеус, кто бы рассказал вам прошлой весной, что ровно через год вы будете рады теплой воде и крыше над головой, разве поверили бы? Нет, мне всегда нужно было больше. Достичь вершины, кому-то что-то доказать. А оказалось, никому и ничего не имеет смысла доказывать. Лишь себе самому – что жив и смогу жить, справлюсь не только с пленом, но и с тем, что будет после. Ведь избежать кривых взглядов, глупых вопросов, сплетен и кривотолков не удастся. И иногда это ранит хуже кнута.
Служанки постучали в двери – принесли одежду, но я приказал оставить ее в спальне на кровати. Надо привыкать жить заново. Но не сегодня. Выбрался из ванны, закутался в полотенце и вышел в спальню. Собственная одежда казалась чужой. И сидела, как чужая. Ощущение, что из зеркала смотрит незнакомец, усилилось. Подхватил волосы повязкой, убирая со лба. Так привычнее. И только потом пошел в столовую. Вейс уже был там. Он выглядел посвежевшим и довольным жизнью. Даже успевал флиртовать со служанками.
– Ты долго, брат. – Он первым заметил мое появление, и прислуга тут же вытянулась по струнке.
– Прикажете подавать ужин, дэй Аттеус? – спросил Лейб, который вертелся под рукой.
– Подавайте.
Теперь можно было расслабиться. Это не чужой дом и не военная крепость. Поэтому я позволил себе выпить вина, а Вейс так и вовсе приговорил полбутылки. Мы отослали прислугу, а сами разместились в гостиной с ополовиненной бутылкой и бокалами.
– Что тебе говорил король? – спросил я Вейса.
– Да ничего особенного. Благодарил, что вернул тебя домой. У Осмонда на тебя большие планы, дружище.
– Он уже ими поделился. Слушай, как хоть тебя зовут? А то Вейс да Вейс.
Мой гость рассмеялся, звонко и заразительно.
– Нашел, когда спросить, Эрвинг, – ответил он. – Через полгода после знакомства и неделю совместного пути. Ник. Меня зовут Ник.
– Скажи, Ник, а ты не знаешь, что стало с тем рыжеволосым солдатом, который нас предал?
– Знаю.
Почему-то я и не сомневался.
– Он вернулся в Изельгард. – Вейс смотрел, как вино играет рубином в бокале. – А потом вдруг случайно упал и умер.
– Как это?
– А вот так. Высота оказалась большая, вот и разбился. Жаль. Мне кажется, предатели должны умирать иначе.
Я был с ним согласен. Мы надолго замолчали. Каждый думал о своем и не собирался делиться тем, что на душе. Доверял ли я Вейсу? Как знать? Но он спас мне жизнь, и я был искренне ему благодарен.
– Что будет с теми четверыми солдатами, которые по сей день в рабстве в Литонии? – спросил я.
– Двое должны быть свободны со дня на день, – ответил Вейс. – Еще двоих, надеюсь, освободим позже. Пока к ним не подобраться. Да и не знаю, получится ли. Их давно удалось сломить. Это ты все цеплялся за жизнь, брат.
– Мне было ради кого.
Вейс улыбнулся. Наверное, тоже думал о ком-то, особенном для него.
– Час поздний, – взглянул он в окно. – Доброй ночи, Эрвинг.
– Доброй ночи.
Мой собеседник ушел спать, а я остался один. Смотрел на огонь в камине, пока глаза не начали слипаться, и только тогда поднялся в спальню и лег. Вот и все. Завтра предстоит выбрать новую дорогу. А та, что когда-то привела меня в Литонию, завершена.
Следующие недели превратились в смесь бесконечных совещаний, фарса и желания снести королевский дворец с лица земли. Король требовал начать военные действия немедленно. Я был бы не против, но любая операция требовала тщательной подготовки. И после бесконечных обсуждений с Осмондом мы с Вейсом возвращались в особняк, раскладывали карты и пытались наметить линию действий. Один раз пришлось полностью ее сменить – из Литонии пришло донесение, что Илверт через провидцев выяснил, где мы собираемся ударить. Я тут же набросал еще три разных варианта. Да, не таких выгодных, но способных запутать кого угодно. Все эти дни держался подальше от людей. Старые знакомые, прослышав о моем возвращении, не торопились наносить визиты, пока не поняли – в опале я или снова пользуюсь доверием короля. Во дворце все время чувствовал, как сверлят взглядами спину, но подходить никто не решался, и меня это устраивало. Вейс только смеялся.