— Да, — твердо ответил Тьер, — подтверждаю.
— Я в недоумении, — с недовольством заговорил отец. — Как ты допустил похищение?
Теперь недоумение выражала я.
— Стоп-стоп, минуточку, что значит «допустил»?
Папа посмотрел на меня с непониманием.
— Алиса, прекращай притворяться, — попросил он.
Вдвойне ничего не поняла.
— Притворяться?
— Что ты мне пытаешься показать, будто между вами ничего нет. Тьер мне давно все рассказал.
Я взглянула на красноволосого. Он с невозмутимым видом посмотрел на меня.
— Неоднозначная ситуация, — заключила я. — А что именно тебе рассказал Тьер?
— Попкорн на спектакли здесь не выдают? — весело и довольно неуместно вставил Джун.
На него никто не обратил внимания. Мы с отцом смотрели то друг на друга, то на Тьера, только ясности это не добавляло.
— Ты влюбилась в него и сбежала, — с еще большим недоумением произнес папа.
Таким неуверенным в своих словах я его никогда не видела.
— Я влюбилась? Я сбежала?!
Отец нахмурился и удостоил вниманием Тьера. Я готова была запустить чем-нибудь увесистым в дракона, а уже потом выяснять, чего он наплел королю.
— Ты меня даже не искал, когда я пропала.
— Я собрал поисковый отряд в тот же день. На другой день ко мне явился Тьер и сообщил, что ты сама сбежала к нему, поскольку надоели тебе смотрины, а признаться мне о любви к дракону смелости не хватило.
— Моя, и, прошу заметить, подлинная версия событий, звучит несколько иначе, — будучи возмущенной, голос был довольно резким.
— Кажется, мы переходим к кульминации, — довольно протянул Джун.
— Меня похитил дракон, которого я видела впервые в жизни. В первый же день в его доме я разбила статуэтку, он сделал меня прислугой, чтобы я отрабатывала долг. Ну, правда, он после этого неоднократно увеличивался… Но я никогда его не любила и сама к нему не сбегала.
— Подожди-подожди, — папа потер лоб, — журналы наперебой твердят о вашем романе.
— Не только журналы, — возразила я, — даже деревенские газеты не скупятся про нас пару строк написать.
— И что, все неправда? — не знаю, чего больше было в голосе отца: горечи или радости.
— Конечно, нет! — горячо заверила я. — Теперь я даже не удивлюсь, если Тьер приплачивает за эти третьесортные статьи.
— Сугубо личная инициатива журналистов, — наконец-то подал голос виновник этого безобразия.
— Зачем ты солгал моему отцу? Как бы я после такого вернулась домой? С позором? О котором, между прочим, сама бы не догадывалась!
— Кульминация эпическая и драматическая, — веселился Джун, — мне нравится.
Я грозно на него посмотрела, и вернулась к прожиганию сквозной дыры в красноволосом.
Какие-то приятные ощущения, конечно, присутствуют… Не стал бы он просто так нагло лгать моему отцу. Хотел держать меня в своем доме легально, хитрец. Но я все равно злая и вообще обижена на чешуйчатого.
— Мышка, ты чего от меня ждешь? — дракону надоела игра в гляделки. — Что я скажу: «мне жаль, я не хотел»? Не скажу. Не жаль. Хотел.
И даже теперь он выглядит самоуверенным победителем. Кажется, он меня бесит.
— Ты придумал дурацкий спор, навесил на меня кучу долгов, угрожал оставить до пенсии в своем доме отрабатывать долг! Потащил к своей матери, подверг опасности… Да ты и сам не раз представлял для меня опасность. И твой дворецкий с прислугой тоже, они постоянно на меня волком смотрели.
— Опасность в мои планы не входила, — увернулся он. — Что касается спора, ты надеялась выиграть? — он ухмыльнулся. — Мышка, расчет был на твои пять лет в моем доме, а не на жену из сомнительных слоев населения по объявлению.
Чешуйчатый гад.
Сомнительные слои. И вовсе не сомнительные. Там было достаточно много приличных кандидаток. Но, черт возьми, приятно, что это все было из-за меня…
— Тем более — ты обманул меня.
— Я тебя не обманывал.
— Спор был фикцией.
— Спор был настоящим. Ты бы проиграла, но — я тебя не обманывал.
Какая шикарная у него логика. Все было ложью, но я говорил правду. Весьма удобная позиция!
— Я разочарован, — вынес вердикт отец, поднимаясь со стула. — Вы не оправдали моего доверия, мистер Браун. Алиса, мы возвращаемся домой.
— А показательная кастрация? — с надеждой спросил Джун, скрывая смех.
Папа многозначительно на меня посмотрел, и я поспешила заверить:
— У нас ничего не было!
— Беда мне с вами, — пробормотал отец, — с драконами.
— Тьер, твоя мать предстанет перед судом, — со всей серьезностью произнес Джун, — ничего личного. Кодекс есть кодекс.
Я бросила на красноволосого встревоженный взгляд. Он лишь отстраненно кивнул и не проронил ни слова.
— Я хочу присутствовать на заседании, — король в ожидании смотрел на Джуна.
Он кивнул.
— Алиса, ты готова? — папа повернулся ко мне.
— Как, уже уходите? — бабушка Асила и дед Федо вышли к нам. — А чаю? С ромашками, я сама варила.
— Время не терпит, — улыбнулся отец. — В другой раз — обязательно.
Я поблагодарила гостеприимных хозяев от всей души и выбежала на улицу, вслед за отцом. С Джуном можно не прощаться, он наверняка завтра с раннего утра прилетит. Будет дотошно выспрашивать все подробности. А с Тьером и разговаривать не хочется.
Ну, сказал бы он прямо, мол, Алиса, хочу, чтобы ты в моем доме осталась. Я бы, конечно, не осталась, но это хотя бы было честно и откровенно.
Что говорить — приятно. Такое внимание, безусловно, в какой-то степени подкупает…
Маг нас отправил домой за пару минут. Белые ворота мгновенно распахнулись, стоило нам подступить к ним на расстояние пары шагов.
Белые стены дворца никогда не были приветливыми. Сколько помню, от них не исходило ничего, кроме отстраненного холода. Ощущение «Я дома» появилось запоздало. Сперва меня посетила тоска по стенам дома дракона. Я вспомнила гостиную с каминной полкой и статуэтками, картины, кухню… Святая святых. Жаль я не успела как следует попрощаться с дядей Дюльером. Вот по ком я действительно буду скучать.
— Лисенок, иди переоденься и спускайся на ужин, — мягко сказал отец и повернул в левое крыло дворца.
По родному мраморному полу я дошла до лестницы.
Нет, и эта не такая, как у Тьера…
Я поднялась на второй этаж, ноги сами довели меня до комнаты. Обычная спальня, как у всех: кровать, гардероб, стол и дверь в ванную. Последней воспользовалась сразу.
Все-таки другая атмосфера в родных пенатах. Просыпаются приятные воспоминания из детства, связанные с какой-нибудь вещью. Родительская опека словно ложится на плечи и укутывает в теплый шарф. Раньше я любила это ощущение, а теперь, почему-то, хочется вырваться.
Ведь прошло немного времени, а все изменилось. Не в обстановке, она осталась прежней, а в моем восприятии.
Я надела свое любимое платье-балахон голубого оттенка, плюшевые тапочки в виде зайцев, и побрела на ужин.
Прислуга при виде меня расплывалась в улыбке и рассыпалась в радостных возгласах по случаю моего возвращения. Я вежливо улыбалась в ответ, но чувство радости меня обошло стороной.
— Алиса! — врезался в уши звонкий голос Реми на подступах к обеденному залу.
По коридору неслась наша средняя сестра с сияющей улыбкой и… теперь я рада, что вернулась.
— Реми…
Она врезалась в меня, заключив в крепкие объятия. Как же я соскучилась…
— Тебя так долго не было, — выдохнула она мне в ухо, — мы волновались.
— Зря волновались, — я усмехнулась, — вы же знаете, я нигде не пропаду.
Реми засмеялась.
— Да, ты живучая, — она первая вошла в зал. — Но мы всегда будем за тебя волноваться, ты же наша сестра.
За столом уже сидела Эйа и отец, они дружно на нас посмотрели.
— Алиса! — самая старшая из нас вылезла из-за стола и побежала к нам. — Наша маленькая эгоистка вернулась.
Эйа обняла разом и меня, и Реми, а папа вовсю смеялся.
— Почему эгоистка? — искренне удивилась я.
— Потому что не удосужилась написать сестрам и пары слов, — начала Эйа. — Могла бы прислать весточку, что у тебя все хорошо, мы бы меньше волновались. А ты просто оставила нас на растерзание домыслам.
Мы заняли свои места за столом.
— Это эгоистично, — закончила свою речь Эйа.
Что тут скажешь? Старшая сестра — пока она не выскажет все накипевшие недовольства, она ни за что не успокоится. К тому же она всегда считала своим долгом наставлять нас с Реми на путь истинный (и то, что истинный он только по ее убеждениям, Эйу не волновало).
— Не надо ругаться, — авторитетно сказал папа во главе стола. — Вы давно не виделись, вам столько надо обсудить, а наставления им прочитать ты еще успеешь, — это отец адресовал Эйе.
Она хмыкнула, но спорить не стала.
Обычно за столом собиралось больше народу, теперь же одно место пустовало.
— А где Иствуд? — я посмотрела на Эйу.
У кого еще спрашивать про законного супруга?
— Ай, — махнула она рукой, — он с друзьями на охоту ушел.
Эйа яростно тыкнула вилкой в тарелку.
— Прошлый поход для него закончился укусом белки и он почти месяц получал уколы. Охотник.
Мы с Реми прыснули со смеху. Эйа бросила на нас злой взгляд.
— Это не смешно. Он совершенно не думает ни о себе, ни обо мне.
— Перестань, Эй, — папа подключился к разговору. — Ист всегда находится рядом с тобой, дай ему отдохнуть.
— Ты всегда его защищаешь.
— Потому что он этого достоин, — вступился за зятя отец. — С тобой не так легко жить, чтобы разбрасываться мужьями, — с улыбкой произнес папа, не ставя в умысел обидеть.
— Ну, спасибо! — Эйа начала очередное нападение на несчастную тарелку.
— Я не говорю, что это плохо, — начал успокаивать ее отец. — Ему сказку никто не обещал.
Мы с Реми старательно прятали смех, чтоб не заводить сестру еще больше.
— То есть жизнь со мной — мука, да, папа?
— Не знаю, не знаю. Мое крыло от вашего далеко, я за вами не слежу, — его усы шевелились от улыбки. — И вообще, ты чего на отца накинулась, а? Ешь, и не болтай.