– Здесь вкусная спаржа, – предложил я, вспоминая подачу и хорошо прожаренное мясо с овощами.
– Я, пожалуй, остановлюсь на пирожном, – выдала неожиданно Королёва, чем ввела меня в легкий ступор. В голове до сих пор живо мелькало воспоминание, как мы сидели на кухне, и девчонка уплетала с аппетитом бутерброды. Мне-то по большому счету плевать, я, скорее, из чувства морального долга и своего голода предложил ресторан, плюс без компании как-то и естся хуже.
– Ты же говорила, есть хочешь, – прищурился, опустив папку с меню. Полина посмотрела по сторонам, словно проверила, не следит ли кто за нами, затем чуть подалась вперед и прошептала:
– Тут цены баснословные, у меня с собой и денег столько нет. Еще и не факт, что будет вкусно.
С минуту я молча разглядывал девчонку, наверное, потому что подобных заявлений никогда не слышал. Нет, было как-то: с одной пришли, она помялась для приличия, повздыхала, но там, скорее, напуская скромность проявилась, а здесь… Здесь что-то другое.
Я провел пальцем по переносице, громко вздохнув.
– Слушай, ты бы определилась в своих желаниях.
– В смысле? – удивленно приподняла брови Полина.
– То я тебе сто ужинов должен и рай на земле, то ты за деньги переживаешь. Биполярочкой страдаешь что ли?
– Ну, я ж не ты, нагло шантажировать людей, надавливая на их слабости, – с неким укором и раздражением произнесла Королёва, намекая на свой дневник.
– Это, однако, очень полезная вещь, учись, девочка, – подметил, вспоминая истерики сестры и ее угрозы в адрес Полины. Она ведь тогда дошла до безумной идеи: облить блонду кислотой, но мы с матерью ее, слава богу, отговорили. Во-первых, за такое статья грозит, и плевать на отца, его связи. А во-вторых, прошла неделя, две, Оксанка бы забыла своего уродца, а совесть кусала всю жизнь. Не плохая ведь она, просто дура. Как-нибудь позже, когда систер влюбится снова, я расскажу ей о Королёве, и о том, что отомстил, пусть не так жестоко, но все равно, вроде как уровнял чашу весов.
– Полезная – для таких, как ты, а не для нормальных людей.
– Ты за языком бы следила, я ведь могу передумать насчет ужина.
– О! Точно! Такая щедрость, грех не воспользоваться, ты прав! – заявила она, хлопнув внезапно в ладоши. Открыла меню, к нам как раз вернулась официантка. Девушка поставила на столик зачем-то прозрачную вазочку, в которой лежали печенья, судя по всему, с пожеланиями.
– А это что? – Королёва переключила внимание с меню на печенья, разглядывая их с интересом. Не знаю почему, но мне сделалось смешно. В блонде мелькнула какая-то детская наивность, любопытство, может даже, легкая игривость.
– Это печенья с новогодними предсказаниями. Мы их всем предлагаем, – ответила с улыбкой официантка.
– Ух ты! – воскликнула Полина и потянулась за печенюхой. Ну, ребенок, честное слово. А когда она попыталась раскрыть печенье, не сломав его, я и вовсе залип. В колонках, как нельзя кстати, заиграл трек «Новогодние игрушки», освещение приглушили, гирлянда засветилась ярче, словно звезды окрасили разноцветным мерцанием ночное небо. Пожалуй, не хватало только снега, и я бы даже не удивился, если бы он начал медленно кружить, оседая на плечи и волосы. Декораторы торгового центра отлично постарались с атмосферой.
– С кем Новый год встретишь, с тем его и проведешь. Новогодняя примета, – зачитала вслух Полина, хлопая ресницами. – А у тебя что?
– Я не верю в эту ерунду.
– Веришь или нет, надо вытянуть. Интересно же, – напирала Королёва.
– Зачем забирать чужое предсказание? – искренне не понимал я, глупость же. Пишут в них всегда позитивные фразы, на которые ведутся женщины, они-то у нас ушами любят, в отличие от мужиков.
– Тогда я вытащу за тебя, а то мне мое предсказание не нравится.
– Чем это оно тебе не нравится? – выгнул бровь я, позабыв о том, что официантка до сих пор стоит рядом, ожидая нашего заказа.
– А ты забыл, как он шикарно прошел? Так, я вытаскиваю…
– Простите, – девушка в форме словно очнулась ото сна, подняв прозрачную вазочку с печеньями. – Предсказание можно вытащить лишь один раз.
– Отлично, – выдохнул я. – Тогда запишите заказ. А то мы с голоду помрем, пока все печенья не пересмотрим.
Заказали прилично, даже по моим меркам: спаржу, два горячих салата, несколько закусок, пирожные и лимонад. Ели с аппетитом, а потом как-то вдруг разговорились о всяком разном: музыка, кино, книги. Я не сказать, что особо болтливый, но помнится, на некоторых свиданиях мог замолчать, просто потому что темы закончились, а о чем спросить еще – не знал. Девушки в этот момент тоже начинали блеять, краснеть, метаться, в общем, та еще ситуация.
Однако с Королёвой подобного не возникло. Она нахваливала кухню, поражаясь тому, как люди умеют настолько вкусно готовить, затем плавно диалог перетек к универу, сессиям, преподавателям, скучным парам. Мы даже сошлись на общей мысли, что кафедра физры у нас бестолковая, как и предмет культурологии, который из года в год ведет несменяемая грымза, требующая вместо знаний дорогие подарки.
– А по праву у нас был просто атас, – вздыхала Королёва. – Эта танцовщица года мне не поставила в итоге зачет. Зато пацаны почти все получили, ну кто более красноречив.
– Право сейчас ведет молодуха?
– Да, Василиса. Такие, как ты, устроили ей концерт по заявкам, она аж утонула в смущении. А я билеты выучила, и меня послали… Ну это вообще нечестно.
– Я вот одного не пойму, если ты такая правильная, чего ты тогда с Щукиным встречалась? – сорвалось у меня. Хотя реально стало интересно, потому что образ девочки, живущий по определенным принципам, не вязался с разлучницей. Такие быстрей в монашки подадутся, чем влезут третьим колесом. С другой стороны, в тихом омуте, как говорится.
– Не встречалась я с ним, – она подняла на меня глаза, походившие на два ярчайших сапфира. Взглянула с обидой что ли, будто я встал наравне со всеми, замахнулся и кинул помидор, как бы ставя клеймо позора.
– Слухи ходили разные.
– О тебе тоже ходят слухи, – Королёва отложила вилку на стол, поджав губы. А потом резко начала собираться, я аж опешил от ее скорости. Минута другая и она укомплектовалась к походу на улицу.
– Я не понял.
– А что непонятного?
– Сядь, – приказным тоном озвучил. Хотя надо было мягче, но я не умел быть мягким, порой даже мать обижалась на меня за грубость, колкости, называла потом в шутку ежиком. Однако в холодности были и свои плюсы. Например, каждый раз, когда я разрывал отношения с девушками, они лишь молчаливо смотрели вслед, не решаясь озвучить, какой я мудак и прочие женские громкие слова. В моей жизни не было никого, кроме отца, кто бы вставлял палки в колеса. Ладно, поправочка, в прошлом не было.
– Это будет восьмое желание? Тогда без проблем, сяду, – выдала Полина, строго всматриваясь в мое лицо. Забавно, минутой ранее мне казалось, мы нашли точки соприкосновения.
Я откинулся на спинку дивана, скрестив руки на груди.
– Нет, – растянул губы в язвительной улыбке. – Но у меня есть номер Власова, и если я ему скажу пару лестных слов о тебе, боюсь, свидание накроется медным тазом или уже накрылось?
Глава 18
Мне хотелось его убить! Ведь у всего есть предел, у моего терпения тоже. Да, мы вроде как неплохо ладили, уминая вкусный ужин, но этот Ледовский: холодный, беспринципный шантажист.
– Скажи честно, – я все-таки села, без особо энтузиазма, конечно, потому что не хотела портить завтрашнее долгожданное свидание с Егором. – В прошлой жизни я уничтожила планету, и теперь ты мне мстишь?
– Кто знает, – он повел плечом, воткнул вилку в оставшийся кусок говядины и начал медленно разрезать его на две части.
– Тогда я выпью еще фреша, – вздохнула, принимая поражение.
– Девушка, – щелкнул Максим пальцем. – Апельсиновый фреш, пожалуйста. И счет, будьте любезны.
– А пирожное я с собой заберу.
– Зажмотила? – выгнул он бровь, усмехаясь.
– Это мое любимое, почему я должна от него отказываться?
– Ну да, логично.
Мы просидели в кафе от силы минут десять, и то скорее из-за сока, который мне готовили достаточно долго. Потом расплатились, уж не знаю, сколько там вышло, но Ледовский заслужил: за свое хамство надо расплачиваться, хотя бы золотой монетой.
У выхода из торгового цента я замешкалась, ведь нам вроде как не обязательно возвращаться домой вместе, пусть и живем в одном подъезде. Однако Максим ничего не сказал, лишь на повороте скомандовал идти прямо, в сторону задней парковки.
В итоге поехали мы все-таки на одной машине, не сговариваясь, а может Айс изначально так решил, его по большому счету мое мнение не особо волновало. Вел себя как уличный кот, захотел, щелкнул пальцем, захотел, нагрубил.
Это, конечно, раздражало, но я до сих пор живо помнила драку в центре и горящие глаза Ледовского, кажется, в тот момент он по-настоящему переживал обо мне. И это не могло не подкупать.
На кольцевой у выезда из торгового центра мы попали в пробку. Машины еле передвигались, периодически сигналя друг другу, а порой водители выглядывали из окон, пытаясь разглядеть, что же такое происходит впереди. Я тоже вылезла, но нулевая видимость не дала ответов, кажется, поездка домой будет не быстрой.
Однако удивительное случилось позже, когда у Максима зазвонил сотовый. Он стоял на панельке, поэтому Ледовский просто провел пальцем по экрану, включая громкую связь.
– Макс, братишка, выручай, – разлетелся звонкий мужской голос. Мне сделалось не по себе, все-таки чужие разговоры, но от громкой связи никуда не деться.
– Что, Дэн, с Ниной никак расстаться не можешь? – с усмешкой в голосе ответил Ледовский. Господи, высокомерие из него льется со всех сторон.
– Хуже! Я тут накосячил, и в качестве оправдания пообещал выполнить любой каприз. А она, прикинь, захотела выходные в горах. Капец, Айс, это нереально, понимаешь? – откровенно ныл Денис в трубку. Я покосилась на Максима, тот лишь лениво поглядывал на фары передней машины, что раздражительно отдавали в лобовое.