– Это дело совершенно секретное, дети. Я не могу делиться с вами деталями, – произнес он, его голос звучал серьезно и строго. Но когда его глаза встретились с моими, я заметила в них нечто большее – помимо строгости и секретности, там мелькнула искра страха.
Я испытывала смешанные чувства. С одной стороны, меня беспокоило, что папа что-то скрывает от нас; с другой стороны, я понимала, что он делает это ради нашей безопасности.
– Папа, мы уже достаточно взрослые. Ты можешь нам довериться, – сказала я решительно, пытаясь успокоить его.
Папа молча смотрел на нас, словно взвешивая, стоит ли делиться с нами этой информацией.
– Вы можете не беспокоиться, – добавил Николас. – Мы все сохраним в тайне!
Папа продолжал молчать, его лицо выражало сочетание тревоги, усталости и нерешительности. Взгляд его глаз метался, между нами, словно он пытался найти в нашем выражении лиц поддержку и понимание. Наконец, после долгих мгновений внутренней борьбы и мучительных раздумий, он резко вдохнул и кивнул, словно приняв трудное решение. В этот момент на его лице появилось нечто вроде успокоения, но в то же время – глубокой печали, как будто он осознал, что пришло время поделиться тем, что держал в себе столь долго.
– Так мы называем человека, которого пытаемся поймать уже год, – папа сделал глоток вина, а затем устало вздохнул. – Он словно призрак, который появляется, когда ему вздумается, и исчезает снова. Даже лучшие агенты ЦРУ потерпели неудачу в попытках его задержать…
– Неудачу?! – переспросил Николас, словно не веря своим ушам.
Папа осторожно опустил бокал на стол и взглянул на нас с серьезным выражением лица.
– Все были убиты, – произнес он, закрыв глаза на мгновение, как будто вновь переживая все те ужасающие моменты.
Я вздрогнула от шокирующего откровения, почувствовав, как дрожь пробежала по моему телу. Николас поднял брови в выражении удивления.
– А почему этим делом занимаетесь вы, а не ФБР? – спросила я, с трудом сдерживая волнение в голосе.
Папа посмотрел на меня с тихой горечью в глазах, прежде чем начать говорить.
– Он кое-что украл у нас, поэтому мы должны разобраться с ним сами…
– Не проще ли было бы поймать его с помощью ФБР? – перебила я, не дождавшись полного ответа от папы. – Или, может, стоит опубликовать его фотографию по всей стране и объявить вознаграждение за информацию о его местонахождении?
– Не все так просто, – тяжело вздохнул папа. – Никто никогда не видел его лица… Он всегда носит капюшон и прячет лицо за маской. Этот призрак – опаснейший преступник, с которым сталкивались наши агенты. Он хитер, беспощаден и крайне опытен. Никто не может предсказать его следующий шаг. Нам потребовался целый год, чтобы запечатлеть его на камеру.
Капюшон… маска… А что, если преследователь – это призрак?
Страх охватил меня, словно ледяная волна, и мои руки начали дрожать так сильно, что я была вынуждена спрятать их под стол, чтобы скрыть свое беспокойство от Николаса и папы. Сердце бешено колотилось в груди, как будто стремилось вырваться на свободу. Взгляд неуклюже скользнул по залу, и я почувствовала, что призрак, о котором говорил папа, вот-вот окажется прямо за моей спиной, готовый нанести удар.
– Я хочу увидеть эту фотографию, – уверенно произнесла я, ощущая, как сердце пульсирует в ушах.
Николас посмотрел на меня с явным недоумением. Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Его брови нахмурились, а губы сжались в тонкую линию, выражая скрытую тревогу.
– Ты в порядке, милая? Ты выглядишь бледной.
Я старалась не показывать своего страха, но чувствовала, как он обжигает меня изнутри. Папа немного поморщился, не совсем понимая, чего я хочу добиться этим.
– Все в порядке, – мои дрожащие губы не смогли создать улыбку, несмотря на все усилия. – Просто… мне очень любопытно, как выглядит этот человек.
Под столом мои руки продолжали дрожать, словно сами хотели сбежать. Я сосредоточилась на дыхании, пытаясь успокоиться и прогнать страх, который, казалось, настигал меня.
– Это действительно просто любопытство, или ты что-то утаиваешь? – мягкий, но настойчивый голос папы заставил меня насторожиться.
Мое сердце на мгновение замерло. Взгляд папы был проницательным, как будто он мог читать мои мысли.
– Нет, папа, правда, это просто… любопытство.
В моем голосе слышалось напряжение, и я понимала, что слова могут вызвать подозрения. Но сдаваться было нельзя.
– Эми, ты должна понимать, что на этой фотографии его лицо не видно. Это не то, что ты ожидаешь увидеть, – объяснил папа.
– Папа, пожалуйста, покажи мне эту фотографию, я умоляю, – прошептала я, чувствуя, как дрожь охватывает мои слова, а слезы готовы вырваться наружу.
Папа посмотрел на меня с серьезным выражением, медленно кивнул, осознавая, что моя заинтересованность не исчезнет. Взяв в руки телефон, он нажал на экран, и вскоре передо мной возникло изображение, которое вызвало в сердце бурю эмоций.
Николас подвинулся ближе, его внимание сосредоточилось на экране. Он начал внимательно изучать фотографию. На ней был изображен человек в черном спортивном костюме с капюшоном и маской, его лицо скрыто от посторонних глаз. Снимок, сделанный уличной камерой, оказался размытым, но я разглядела достаточно деталей, чтобы понять – это именно тот, кто меня преследует. Судя по одежде, фотография была сделана вчера.
Чем дольше я смотрела на изображение, тем сильнее охватывала меня дрожь. Пульс учащался, дыхание становилось все более поверхностным. Мысли смешались в голове, пытаясь разгадать загадку этого человека и его намерения.
Почему он следит за мной? Что ему нужно?
Папа молча наблюдал за моей реакцией, видя, как меняется мое состояние под воздействием фотографии. Николас отстранился, откинувшись на спинку стула, его глаза выражали настороженное любопытство, смешанное с беспокойством.
– Ты когда-нибудь видела этого человека раньше? – спросил папа тихим, но настойчивым голосом. – Может, встречала его на улице или в магазине? Если это так, я должен знать.
Моя грудь сжалась, как будто невидимый обруч сжимал легкие, и мне стало очень страшно.
– Нет, – с трудом выговорила я.
Воздух вокруг стал недостаточным, как будто я оказалась в замкнутом пространстве, где не хватает кислорода. Паника поднималась из глубин моей души, заставляя сердце биться все быстрее. Руки дрожали, и я понимала, что должна сдержать этот внутренний хаос, чтобы не вызвать еще большее подозрение у папы.
– Милая, это правда или ты что-то скрываешь от нас? – с настойчивостью спросил Николас.
Он смотрел на меня с таким вниманием, что казалось, будто он проникает вглубь моей души и пытается разгадать мои мысли.
Если папа узнает, что меня уже почти год преследует призрак, он запретит мне покидать дом и окружит его телохранителями, пока не поймает его. Меня это не устраивает!
Паника, захлестнувшая меня, становилась все более ощутимой. Под давлением их взглядов я старалась сохранить хладнокровие, но все усилия казались напрасными. Страх и беспокойство сжимали мое сердце, и каждый вдох превратился в болезненное усилие.
– Это всего лишь любопытство, – произнесла я, стараясь вложить в голос уверенность, несмотря на внутренний хаос.
Папа и Николас обменялись взглядами, и я почувствовала, как их взгляды пронзают меня, словно проникая глубоко в душу. Они не верят мне – это было видно по их глазам.
– Если на этом допрос окончен, я хотела бы пойти в уборную, – произнесла я, стараясь сохранить спокойствие.
Их одобрительные кивки побудили меня поспешно покинуть стол, за которым мы сидели. Шагая по залу, страх все сильнее сжимал меня в своих объятиях.
Как только дверь уборной закрылась за мной, и я осталась одна, напряжение достигло своего пика. Паническая атака начала подступать: мое сердце колотилось, как сумасшедшее, грудь поднималась и опадала в беспорядочном ритме, а воздух казался тяжелым. Глядя на отражение в зеркале, я старалась успокоиться, но страх лишь возрастал, заполняя сознание безжалостным потоком тревоги.
Руки дрожали, а ноги подкашивались, когда я старалась удержать себя на ногах. Каждое дыхание давалось с трудом, и казалось, что больше невозможно продержаться. Слезы начали набухать в глазах, и мир вокруг меня стал терять свою форму и цвет.
Паника парализовала меня, а накатывающая волна страха сотрясала каждую клетку моего тела. Я закрыла глаза, молясь о том, чтобы этот кошмар исчез. Однако ощущения становились все более невыносимыми, поглощая меня своим безмолвным ужасом.
И в тот момент, когда мир, казалось, окончательно распался на куски, я потеряла сознание, почувствовав, как темнота окутывает меня, погружая в пустоту безмолвия.
Глава 5. Перемены…
Уже на закате, покидая стены университета, мы, я и мои подруги Рокси и Грейс, решили зайти в уютное кафе, чтобы посвятить вечер работе над нашими проектами. Небо над городом расцвело яркими оттенками розового и оранжевого, ласково склоняясь к закату солнца и окутывая улицы теплым свечением вечера. Приятный вечерний ветерок ласково играл с нашими волосами, принося свежесть после долгого и утомительного дня, наполненного занятиями в университете. В этот момент, когда город медленно накрывала тень, ощущение спокойствия и гармонии словно сами нашли меня, смешавшись в волшебной атмосфере заката.
– Может, вместо кафе сходим в клуб? – предложила Рокси, ее пылающий взгляд сначала устремился на Грейс, а затем на меня.
Рокси, с ее сверкающими зелеными глазами и огненными рыжими волосами, как огонь – яркая и пылкая. Ее обаяние притягивало взгляды, а улыбка светила ярче самого солнца. Она настоящий энергетический вихрь, всегда готова к новым приключениям и знала, как создать атмосферу веселья вокруг себя.
Рокси тусовщица – она знает все горячие точки в городе, где можно окунуться в атмосферу веселья и свободы. Ее энергия заразительна, словно пламя, которое разжигает страсть к жизни у каждого, кто оказывался в ее окружении. При ее компании вечер обещал быть полон приключений и незабываемых моментов, а предложение отправиться в клуб казалось заманчивым шагом после долгого дня в университете.