В миг стало понятно, что вода тут не поможет – я хотела именно кофе! И именно это кофе!
Не выдержав и наплевав на приличия, я потянулась к чашке Макмиллана-младшего, схватила ее и, расплескивая по дороге, дернула ко рту.
За одну секунду выдула ароматный напиток и непонимающе уставилась в кофейную гущу – что, черт возьми, это было? Осознав, что за столом стоит полнейшая, гробовая тишина, я медленно подняла глаза и увидела и что тот же вопрос написан у всех на лице, в придачу к приоткрытым ртам.
Мать, не глядя, передала записку отцу. Тот прочитал, нахмурившись, пробормотал что-то неразборчивое и передал ее дальше – Бакстеру.
У того еще сильнее вытянулось лицо.
– Охренеть… – лесоруб поднял на меня округлившиеся глаза и почесал бороду. – И что она вот так – любые твои приказы выполняет? Даже в постел…
– Хватит! – отрезал отец. – Перед тобой живая легенда сидит, которую мой сын самолично притащил из леса, а ты все туда же...
Тони хмуро кивнул, обнял меня, горящую от стыда, за плечи, и продолжил.
– Сегодня утром кто-то из прислуги звонил Стейси – точнее, она подняла трубку внутреннего телефона, и на том конце ответили – сразу же, будто ждали звонка. Ей предложили… помощь.
Все заметно насторожились.
– Помощь? – ровным голосом повторила мать. – Я подозреваю, в избавлении от своего… состояния? Чем бы оно ни было.
Макмиллан снова кивнул.
– И от меня в целом. Этот некто хотел встретиться со Стейси – в бойлерной, куда она, по наивности своей, и направилась… и дошла бы. Если бы я ее не поймал на лестнице.
Благодарная за то, что он не начал уточнять – как именно поймал меня на лестнице – я сжала его руку под столом. И осознала, что в принципе ему благодарна – ведь если бы не он, я в лучшем случае вляпалась бы в какую-нибудь неприятную историю. А в худшем – сломала бы шею или вообще разбилась насмерть, сверзившись с лестницы.
В любом случае, я была очень рада, что мне не дали совершить глупость, и очень жалела, что не рассказала обо всем сразу – возможно тогда тайного «спасителя» бы обнаружили и тетка Адель бы не пропала.
– Значит так, – подытожил отец. – Вам со Стейси сейчас лучше уехать – благо эта ночь уже Мирная. Отвези ее в город, Тони, но домой не отпускай – дай только позвонить родителям с какой-нибудь заправки. С новой стаей тоже пока не спеши – незачем.
Макмиллан сухо рассмеялся.
– Ты серьезно? Мало вам, что тетка пропала – еще и Блэкстоуна хотите на своем пороге? Он ведь к тебе с матерью придет разбираться, если я уеду просто так, не заявляя о новой стае.
– Ты думаешь, мне будет легче, если он придет к тебе разбираться? – отец поднялся со своего места, упирая руки в стол. – Или к молодняку, который ты забираешь с собой?
Тони тоже поднялся.
– Мне кажется или ты ставишь меня на один уровень с молодняком, отец?
– Ты профессор колледжа! – взревел Макмиллан старший. – Ты работаешь мозгами, а не клыками и когтями! Когда ты в последний раз надирал кому-нибудь задницу?
– ПОЗАВЧЕРА! – Тони уже рычал так, что спрятаться под стол хотелось. – Позавчера ночью я надрал Блэкстоуну задницу и отнял у него самку, просто потому что захотел! И задрал бы его до смерти вчерашним утром, если бы ты не вмешался со своим огнестрелом!
Отец моргнул – было ощущение, что он только сейчас вспомнил, что да – сын отбил меня в бою только позавчера и, по всей видимости, «клыками и когтями» умеет драться не хуже, чем анализировать поэтов Эпохи Регентства.
– Вообще-то, это я вмешался с огнестрелом, Тони… – благодушно вставил дядя Бакстер, которому, похоже, только миски попкорна не хватало для полного счастья.
– Мы уезжаем, – не слушая его, объявил Макмиллан, заметным усилием воли взяв себя в руки. – И я объявлю по всем каналам, что стал одиночкой, раз ты боишься за молодняк. Потому что иначе Блэкстоун и этот гребаный «спаситель» придут в этот дом, а должны прийти в мой!
Только сейчас я обратила внимание, что в открытых дверях столпился народ – все, включая Брайена и малолеток, оставшихся без матери.
– Идем, Стейси, – Тони обернулся и только сейчас заметил толпу в дверях. Остановился, в легкой растерянности, держа меня за руку.
– Даже без разговоров, Тони, – брат предупреждающе поднял вперед руку. – Никаких одиночек. Я и пацаны – мы идем с тобой. С отцом останется Кристи, дядя Бакстер, Даниэль и девочки. Этого хватит, чтобы продолжить поиски, а Блэкстоуны, если и сунутся, то скоро поймут, что добыча снова ускользнула. И делать им здесь будет совершенно нечего.
Макмиллан в эту минуту был похож на мраморную статую – изваяние бога войны, ни дать, ни взять. Даже не верилось, что простой препод.
– Надеюсь, вы осознаете, во что влезаете.
Молодежь закивала и загалдела с таким энтузиазмом, будто их позвали в модный клуб тусоваться, а не в стаю, которой грозило черт знает что.
– Хорошо, – выдохнул, наконец, Энтони. Поднес наши сплетенные руки ко рту, поцеловал мою и кивнул, окидывая всех прищуренным взглядом с проблеском сожаления, будто не одобрял их шального веселья. – Прощайтесь с родными и выезжаем.
Глава 17
Рука после неожиданного поцелуя горела огнем, и всю дорогу к городу хотелось самой приложить ее ко рту Макмиллана, чтобы еще разок поцеловал.
Но я терпела, потому что это выглядело бы довольно глупо – наше теперешнее положение к поцелуям совсем не располагало. А уж вспоминая, как я вела себя вчера – пусть и неосознанно, под приказом – я понимала, что нельзя даже малейшую инициативу проявить.
Пусть думает, что все эти чувства и эмоции – исключительно плод магии «истинной», и ничего больше.
Я не могла поверить, что он реально жил в те времена, где минет могла сделать только профессиональная проститутка! Боже, что он, должно быть, обо мне думал, когда я…
Картина немедленно встала у меня перед внутренним взором, будто все происходило прямо сейчас – его возбужденный орган прямо передо мной… притягивает, манит своей запретностью… возбуждая одной только мыслью, что сейчас я прикоснусь к этому… сейчас возьму это в рот… Охренительное это... Наверняка, гладкое, твердое и бархатистое на ощупь…
Вся гамма ощущений вдруг всколыхнулась в памяти и разом атаковала меня. Низ живота скрутило нетерпением – тем самым, от которого хочется сжать покрепче ноги и укусить губу, чтобы не застонать, не выдать себя…
Стоп! Хватит! Почему я вообще чувствую возбуждение, если сейчас не под приказом?!
Тихо выдохнув, я сосредоточилась на проносящемся мимо пейзаже, которым теперь любовалась с переднего сиденья внедорожника Макмиллана.
Поздно.
Потянув носом, оборотень повернул ко мне голову.
– Ты в порядке?
Ноги было продолжать сжимать бесполезно – он явно уже почувствовал, насколько я НЕ в порядке.
И что теперь? Похлопать его по плечу и успокоить, что мол, не волнуетесь, профессор, это на меня так… нахлынуло?
Макмиллан нервно кашлянул, сжал руль покрепче и надавил на кнопку в дверце, приоткрывая окна с моей и его стороны – проветрить то, что чувствовал. Я же еще раз порадовалась, что молодые оборотни едут сзади на своих машинах, а не сидят все вместе на заднем сиденье, в метре от меня.
Выехали мы уже ближе к вечеру – оборотням нужно было убедиться в том, что ночь действительно «Мирная» – так они называли любую ночь, кроме полнолуния. Помимо лунного календаря проверяли это на собственных ощущениях – и лучше всего окончание полнолуния мог предсказать вожак стаи, самый умный, старый и опытный волк.
Теперь, после «отпочкования» новой стаи, эту роль предположительно должен был выполнять Тони, с которым мне отныне, ради своей же безопасности, придется жить. Причем совершенно непонятно в качестве кого.
– Мы что-нибудь придумаем, Стейси… – успокоил меня он, будто почувствовал, о чем я думаю.
Впрочем, почему почувствовал? Думать теперь надо было очень осторожно – вполне возможно, что постепенно мой альфа овладеет способностью залезать ко мне в голову в полной мере.
Да, Стейси, именно так. И в голове твоей будет знать, что творится, и между ног.
Чувствуя себя рабыней, которая даже своему хозяину не нужна, я совсем расквасилась, надеясь только, что не расплачусь.
– Когда я смогу позвонить родителям? – стараясь визуализировать маму, я прикрыла глаза и откинулась на мягком сиденье. Ожидаемо, мама перебила все другие мысли, в том числе и крамольные.
– Через десять минут подъедем к заправке. Там есть кафетерий, можно устроить ланч и позвонить с их телефона. Исключим все возможности быть отслеженными по моему мобильнику. Да, и… матери твоей не обязательно знать, что ты со мной.
Я кивнула – да, это разумно. Можно было, конечно, с моего телефона позвонить, но я боялась даже включить его, представляя себе, сколько там пропущенных звонков и истерических сообщений.
Разговор, на самом деле, не сулил ничего хорошего. Мало того, что я должна буду что-нибудь придумать в свое оправдание – все же двое суток дома не была и даже и не звонила – придется наврать маме, что просто так, с бухты барахты, я решила съехать и поселиться с подругой в общежитии. Разумеется, остановить меня, совершеннолетнюю, уже никто не сможет, и, разумеется, профессор Макмиллан достанет для меня писульку из деканата, подтверждающую, что мне предоставляется место в женском общежитии колледжа…
Но легче мне от этих «разумеется» не становилось.
Мама ведь, без сомнения, примет все на свой счет. Я уже молчу про папу, который будет винить во всем Грега – милейшего и тишайшего человека во всей вселенной.
За невеселыми мыслями десять минут прошло совершенно незаметно. Помигав следующим за ни машинами, Макмиллан свернул с основной дороги и заехал на заправочную станцию, где в одном здании располагались кафе, туалеты и маленький магазинчик с сувенирами – статуэтки медведей, флаги штата Орегон и прочая ерунда, которую уже давно не покупали даже туристы.