Кончить разок от невозможности терпеть, а уж потом войти во вкус – трахать ее медленно и основательно, до самого утра, в самых разных позах, пока от оргазмов не устанет и не запросит пощады... А под конец дать ей самой попрыгать на нем, когда к размеру привыкнет, и чтоб маленькие грудки перед лицом скакали, а он пытался дотянуться до них и ловил ртом напряженные соски…
Вот только просто «хочу» уже не работало, и всем довольный идиот в голове вдруг растаял без единого следа.
Сжав напоследок мягкую попу под юбкой, Тони судорожно выдохнул и приказал.
– Стань собой, Стейси. Такой, какой была час назад.
Отвернулся даже, чтоб не видеть, как мутнеют ее глаза от разочарования и обиды. Обиды на себя, на него – за то, что сначала заставил ее стать шлюхой, а потом передумал и снова превратил в невинную ханжу, заставляя как следует прочувствовать свое унижение.
Но так будет лучше. Потому что если бы он продолжил и позволил ей и дальше вот так «расслабляться»… Стейси, может и простила бы его потом, когда все равно пришлось бы вернуть ей себя, настоящую... А вот он бы себе точно не простил.
Пусть все будет по-настоящему. Он ведь в нее такую влюбился – напуганную, глазастую малышку, кутающуюся в свой безразмерный свитер.
– Тони… – позвала она сзади – уже совсем другим голосом.
Он не поворачивался – глаза закрыл даже. И приготовился подставлять щеки – уж что-то, а пару-тройку увесистых пощечин он точно заработал.
– Зачем… зачем ты это сделал?
Ему показалось, что ее голос дрожит, будто она сдерживала слезы, и тут уж пришлось обернуться.
– Стейси, я идиот… Прости, но мне казалось, что нам обоим так будет лучше…
О да, кто бы сомневался – голубые глаза уже были полны слез. Он бросился к ней, схватил, прижал так крепко, что через секунду испугался – а ну как сломает что-нибудь… Она ж как кукла фарфоровая…
Отстранился, вытер с ее щек слезы и замер под ее взглядом, пытаясь прочитать в них, что она обо все этом думает. Понял, что может, если захочет, и так «прочитать» и немедленно остановил себя – не сметь копаться у нее в голове! Чуть сам себя по щекам не нахлестал.
Она сглотнула.
– Спасибо.
– За что?! – его глаза расширились, а брови поползли вверх. Вот уж благодарности он точно сейчас не ожидал!
– За то, что прекратил… все это, – она слабо улыбнулась. – Хоть мне и нравилось быть раскованной.
– А мне нравится, когда ты… вот такая, – вырвалось у него. – Милая и скромная.
А внутри уже все прыгало от восторга – какое счастье, что он решился сейчас, не зайдя слишком далеко! Это ведь реально было бы хуже, чем если бы он просто заставил ее расставить ноги – сознание и подсознание вошли бы в такую конфронтацию, что никакой психолог не помог бы потом восстановить душевный баланс.
– Рана болит… – пожаловалась вдруг она, морщась и прикладывая руку к шее – где уже начинающий заживать укус вновь набух и покраснел.
– Я принесу аптечку… – он уже начала было вставать – подойти к их своему не распакованному чемодану, вытащить обезболивающее и новый пластырь с бинтом – ведь понятно, что сегодня им будет не до секса, а значит, надо обезболить – хоть поспит нормально…
Стейси вдруг остановила его, взяв за руку.
Тони оглянулся и чуть не выругался – какого хрена? Он теперь всегда будет подвисать в ее глазах, как малолетний сопляк, начитавшийся бабских романов?!
Совсем пропал. Залип, как последний кретин. Обеими ногами увяз, по самые…
– Поцелуй меня.
А вот это было неожиданно. Чего угодно ожидал, только не этого.
– Поцеловать? Сейчас? – он и сам понимал, насколько по-идиотски это прозвучало.
Но не спросить не мог – теперь, похоже, всегда с ней осторожничать будет. На всякий случай, даже перепроверил – а ну как снова развратничать начала? Приказал еще раз, уже мысленно – будь собой, будь такой, как всегда. Такой, какой была час или два назад.
Ничего не изменилось – Стейси все также сидела на его кровати на коленях, голой попой на пятках. И все так же смотрела на него своими огромными, как бескрайнее море, голубыми глазами… и руку к нему тянула, робко теребя его за запястье.
И он решил, что хватит. Просто хватит. Просто мозг свой профессорский, занудный до тошноты, взял и выключил.
А потом наклонился к ней, рукой обнял за шею и с наслаждением прижался к ее губам, вырывая из них тихое и безумно сексуальное «ооххх…»
Глава 24
Я сама не знаю, с какой стати вдруг решила простить его и продолжить наше… еще бы понять, что. Но точно не из-за раны. Боль от укуса прекрасно убиралась обезболивающим, и уж что-то, а переспать с этим ночь ради того, чтобы проучить моего потерявшего берега «хозяина» я совершенно точно смогла бы.
Но я вдруг не захотела его «проучивать». Может, из-за его побитого вида и вполне искреннего сожаления – Макмиллан явно готов был загрызть себя и без моих обид и возмущений. К тому же, он ведь одумался. Извинился. И раскаивается за свой эгоизм совершенно по-настоящему.
А может, из-за того, что я просто… просто хотела его. И очень, очень хотела вернуть то, что испытала, пока была под его приказом – это лихорадочное, острое возбуждение, когда тело горит и жаждет ласки, а в бедрах все стягивается в жаркий, готовый взорваться узел. Я хотела чувствовать себя так, как минуту назад – только преодолев свое стеснение и страх САМА. В голове. Без приказов «расслабиться» и вести себя так, как хочет мое тело.
Будь собой, он сказал? Нет проблем, профессор, буду. Раз вы изволили меня отформатировать до фабричных установок. И сама по себе я созрела только для одного.
– Поцелуй меня, – попросила, не позволяя ему уйти.
Макмиллан повернулся, и я даже присела – до того велико было изумление в его глазах.
– Поцеловать? Сейчас? – он только что рот не открыл от моей неожиданной просьбы. А я совсем смутилась – вот теперь точно подумает, что шлюха! Никто ведь теперь не заставляет меня, и не оправдаешься тут приказами – я отчетливо почувствовала, как меня отпустило…
Дура! Идиотка! Еще запрыгни на него, нимфоманка несчастная…
Не дав мне не то, что озвучить свое «нет-нет, я не то имела в виду…», но даже и домыслить его у себя в голове, Макмиллан вдруг шагнул ко мне, наклонился и сделал именно то, о чем я просила – притянул меня к себе за шею и накрыл мои губы своими. Плотно. Горячо. И вместе с тем очень осторожно – не давя и не врываясь внутрь, как делал это раньше. Позволяя мне самой взять инициативу, если захочу продолжить. Опаляя меня, но не сжигая.
О да… Это было именно то, что нужно – это медленное, почти ленивое скольжение губ… касания языком – мимолетные, случайные, но каждый раз будто током пронзающие по нервам… заставляющие захотеть большего…
Запахи, вздохи, кружащие голову… и эти быстрые, нетерпеливые прикусывания, когда уже не понимаешь, чьи зубы схватили чью губу…
– Ммм… – вырвался изо рта стон, а бедра сами подались вперед, вжимая меня в восхитительную твердость под джинсами мужчины.
Моего мужчины – вспыхнуло в голове.
Мой! Ты – мой!
Словно услышав – или почувствовав перемену в моем настроении – Тони впился в мой рот сильнее, агрессивнее… потом рыкнул, подхватил меня и в одно мгновение опрокинул на спину.
Бугор под джинсами оказался именно там, где мне хотелось – у меня между ног, медленно, круговыми движениями втираясь в промежность, все еще прикрытую юбкой.
– Ты хотела кончить… – нависая надо мной на руках, он хищно улыбнулся. – И уже близка к этому, не так ли?
Я стала пунцовой, вспомнив, как только недавно расписывала ему, что именно хочу и как. Но сказанного не отменишь и отрицать сейчас мои слова было бы совсем позорным лицемерием – тем более, что он все прекрасно знает и чувствует по запаху.
Кусая губы, я еле заметно кивнула.
Прорычав что-то, он пихнулся сильнее, заставляя меня подавить стон. Глаза закатились, пальцы судорожно сжались на его плечах. Да, это будет быстро… очень даже быстро… Еще раза три-четыре таких вот мощных, уверенных толчка и меня определенно накроет…
Но что дальше? Вдруг получу быстрое удовольствие и потеряю ко всему интерес? И он будет кипеть от страсти, а я просто ноги раздвигать?
Я вдруг поняла, чего хочу на самом деле.
Да, получить удовольствие.
Но не одна, а с ним. Одновременно. Глядя друг другу в глазах. Видеть в его глазах возбуждение и заряжаться им… подстегивать друга сладкими пошлостями и улететь вдвоем, так и не закрывая глаз…
Вот как это все выговорить в «нормальном» состоянии, когда всю жизнь учили, что и поцелуя-то попросить было стыдно? Внезапно я пожалела о том, что он вывел меня из-под приказа альфы. Говорить правду и делать то, что хочется – это ведь так прекрасно, так здорово…
И тут же разозлилась на себя – неужели я такая забитая, что только под гипнозом могу делать то, что хочу?!
Запрещая себе думать, я выдохнула после очередного толчка… и решительно пихнула руку вниз, между нашими телами, плотно сжимая его эрекцию сквозь штаны.
Зажмурилась, в ужасе от собственной смелости… и вся сжалась, услышав звук, который можно было расценить по-всякому – от болезненного стона до хрипа умирающего.
Губы ткнулись мне в шею, мужчина надо мной замер, вздрагивая и часто дыша...
– Не двигайся…
Я испуганно потянула руку обратно. Он шикнул, прижимая ее бедрами и не пуская.
– Стой… Просто… подожди… дай успокоиться… Фффак! – он мотнул головой, вжимаясь лбом в подушку, и я почувствовала, как каменеют мышцы на его бедрах…
Прошло несколько секунд, прежде, чем я поняла, что чуть все не закончила с его стороны. И что он явно не ожидал от меня такой смелости.
А в следующе мгновение он поднял голову и заставил меня посмотреть на него.
– Теперь еще раз… – приказал низким, чуть хриплым голосом.
Уже можно? – чуть было не спросила я. Но решила не уточнять – просто сжала его снова, на этот раз легонько, обвивая пальцы вокруг длинного, горячего ствола под грубой тканью.