у-то все еще держал пальцы для стука наготове, словно он собирался еще раз постучать прямо в воздух.
Видимо, уверенный, что дверь в душевую он закрыл и я там надежно спрятана, дверь в саму ванную Тони закрыть не потрудился – да и, видать, собирался выставить Брайена за пару секунд вон…
Еще секунда и меня увидят не только Брайен, но и молодые подопечные, уже толпящиеся в прихожей и, судя по голосам, направляющиеся прямо сюда!
Полотенце! Я лихорадочно заоглядывалась в поиске полотенец… которые мы вчера все использовали и кинули в лифт для грязного белья! Оставались только крошечные, для лица и рук, которыми мои сиськи, конечно, прикроешь, но не остальное!
И, вроде бы, самым логичным было сейчас приказать брату закрыть глаза, наорать на него и сказать, чтоб вышел, подождал снаружи… и вообще, какого хрена он делает у нас в номере и спальне?!
Но вместо этого Тони сделал кое-что другое. Кое-что настолько другое, что мы оба вскрикнули, когда это случилось.
Выбросив в мою сторону руку, он сделал жест, как если бы хотел закрыть дверь ванной издалека… и на самом деле захлопнул ее!
Издалека.
Стоя на расстоянии пяти метров от двери ванной, он захлопнул эту чертову дверь, даже не сходя с места! И уж, конечно, не коснувшись ее!
Казалось, вскрикнули все, одновременно – причем, мужчины даже громче меня. А потом, оставшись в ванной одна, еще с полминуты я стояла и слушала жуткую, звенящую тишину – такую, что собственное дыхание казалось громким. И капанье воды в трубах. А еще люксовый отель – успела подумать я… прежде чем дверь распахнулась и ко мне, с белым, гостиничным халатом наперевес, бросился Тони.
Рванул дверь на себя, поймал меня халатом и закутал всю – чуть ли не с головы до пят. Подхватил и понес в комнату.
– Брайен, пошел вон отсюда! – крикнул по дороге, и я услышала, как хлопает дверь спальни. Но не номера – оборотни явно все еще были у нас в гостях.
– Что это было? – дрожащим голосом спросила я.
Он не ответил, пошел к чемодану, вернулся с мешком белья, который собрала для меня Кристи. И только когда передавал его мне, я увидела, как сильно дрожат его руки.
– Одевайся… Поедем в колледж, а после на Белмонт Стрит прикупим тебе новой одежды.
– Тони… – я робко дотронулась до его запястья. – Что это…
– Тшш… – словно мое прикосновение подломило его, он упал рядом со мной на кровать и тяжело, рвано выдохнул, обнимая меня и потираясь об меня лбом. – Я не знаю, что это было, Стейси… если ты хочешь об этом спросить. Понятия не имею. И да, мне страшно от этой хрени.
Из-за двери спальни до нас доносился негромкий, сдержанный говор.
«Что, реально?», «Закрыл дверь издалека?», «Одуреть…» – успела расслышать я.
И довольно громко, голосом Троя: «Погоди-погоди, он что переспал с ней и стал каким-то фриком, типа Икс-мэнов? Нихрена ж себе…»
В дверь снова тихо постучали.
– Тони, вы там в порядке или как?
Макмиллан снова вздохнул. Поцеловал меня в лоб и встал.
– Одевайся, – повторил мне.
***
Через пятнадцать минут мы все сидели на веранде под хмурым, пасмурным небо и завтракали. Или делали вид, что завтракаем… И молчали. Потому что сказать было абсолютно нечего.
Никто не знал, каким образом Тони Макмиллан только что захлопнул дверь силой одного лишь желания это сделать, и при всей их «волшебности», к телекинезу оборотни оказались совершенно не готовы.
«Мы всего лишь существа особого вида» - всегда утверждал Тони. – «И то, что происходит с нами в полнолуние это биологическая метаморфоза, ничего более».
Теперь же, когда всем стало очевидно, что оборотни – это нечто большее, чем просто особый вид существ – и что существуют силы, которые природными явлениями не объяснишь, профессор Макмиллан был удручен так, как только может быть удручен материалист, чьи основы мироздания только что сильно пошатнулись.
Он даже телепатию и «приказ альфы» смог объяснить себе и мне биологией – как нечто, происходящее на уровне гормонов и химии. Нечто вроде укуса оборотня.
Передвигание вещей без участия физической силы – он не мог объяснить ничем и никак. Кроме магии.
– Найди мне эту шарлатанку… как ее там… – наконец, нарушил молчание Тони, глядя прямо перед собой и задумчиво сжимая и разжимая мою руку в своей.
– Жозефину? – каким-то образом понял Брайен. Как и то, что обращаются именно к нему.
Тони кивнул.
– Ее самую. И знаешь что? Не смей больше вот так врываться ко мне в спальню! Я теперь не один, если ты не заметил.
Брайен насупился, стрельнул в меня недовольным взглядом, но тоже кивнул.
– Чего ты хотел, кстати? К чему такая спешка?
– Сейчас, – вытащив из кармана телефон, Брайен потыкал в него пальцами и показал нам обоим.
На фотографии, сделанной из окна отеля, запечатлен был внедорожник – весьма похожий на тот, что у Тони. И рядом с ним, напряженно глядя на центральный вход, стоял, наверное, самый неприятный человек, которого я когда-либо видела в своей жизни. По крайне мере с такого расстояния. Бритоголовый, не очень высокий, но довольно крепкий и жилистый на вид, с вытянутым, странно перекошенным лицом и плоским носом боксера. И весь, ВЕСЬ покрытый татуировками!
– Блэкстоун! – выплюнул Тони, с омерзением отпихивая телефон от себя – словно он мог заразиться от дивайса какой-нибудь гадостью.
– Блэкстоун, – подтвердил Брайен. – Поймать и надрать ему задницу?
Тони мотнул головой.
– Успеем. Сначала Жозефина. Найти и привести сюда.
– А если не захочет?
Тони сузил глаза.
– А если не захочет, напомни ей про одну пленку двадцатилетней давности, за которую ее все еще могут посадить. И отнюдь не в человеческую тюрьму.
– Хорошо, – Брайен поднялся и потянулся, словно готовился к бою. – Вперед, пацаны, – скомандовал молодым. – Босс теперь видали теперь чего умеет? В миг вас с балкона вышвырнет, если чего не понравится…
Слегка напуганные, парни сорвались со своих мест и наступая друг другу на пятки, потопали к выходу с террасы.
Мы с Макмилланом остались одни, и я наконец-то смогла хоть что-то съесть.
Глава 27
Жозефину оказалось найти не так уж и просто. Старая ведьма, которую Тони упорно называл шарлатанкой, съехала со своего старого адреса, и по всей видимости переселилась в арендованное жилье, причем явно не под своим именем – Софи не смогла найти никакой принадлежащей ей недвижимости. Стаи у нее тоже не было – волк одиночка, Жозефина не числилась ни в одном реестре, и единственна надежда была на полицию, куда решено было отправить Брайена. Уж он-то имел связи в полицейских участках – от Портленда до самого Ванкувера.
– Вполне возможно, пришло время ей нырнуть… – бормотала риэлторша, кликая на том конце связи мышкой.
Я непонимающе взглянула на Тони.
– Она имеет в виду что пришло время ей исчезнуть, потому что выглядит сильно моложе своего возраста, – объяснил тот.
– Ага, ясно, – я кивнула. – Значит, будем искать?
Тони усмехнулся.
– Кто искать, а у кого три пары сегодня. Собирайся, отличница.
Вот так мой наступивший понедельник совершенно неожиданно разбавился учебой – самой обыкновенной и обыденной до тошноты.
Даже не так. Учеба оказалась до такой степени обыденной, что выбила меня из колеи гораздо сильнее, чем все, что со мной до сих пор происходило. Я чувствовала себя погруженной в странный сюрреалистический фильм, в котором на первых кадрах вам показывают все, к чему вы привыкли, а спустя несколько минут оказывается, что у главного героя не ноги, а щупальца, а в голове – вживленный инопланетянами чип.
«Чипом» периодически оказывался то один из молодых оборотней, то другой, и оба попадались мне на глаза в самые неожиданные моменты.
Да, Тони приставил ко мне охрану. Пусть надоедливую, пусть весьма глупо пытающуюся закосить под обычных студентов, но все же охрану. И очень скоро я поняла, что эта охрана считает своей обязанностью охранять меня не только в коридорах колледжа, и не только от реальной опасности.
Первой была пара по экономике – профессор был молодой, горящий энтузиазмом к своему предмету, и скучно на его лекциях не было никогда. Мы посмотрели фильм, поспорили насчет изменения законодательства по налогам в Орегоне – причем английский мой уже был на таком уровне, что я не только не стеснялась говорить, но и умудрилась отстоять свою точку зрения. И перед кем! Перед самой горластой примадонной потока – Николь Бергман, дочкой местного банкира, у которой слово «налоги» ассоциировалось исключительно с грабежом ее папочки.
Вторая пара отличалась от первой как день от ночи.
Обязательное для всех новичков искусствоведение вела миссис Такер. Именно так полагалось ее называть – миссис Такер. Словно мы не студенты, а ученики средней школы. Причем она требовала этого обращения как от студентов, так и от коллег преподавателей, ссылаясь на свой почтенный возраст – на вид ей было около шестидесяти пяти. В волчьих годах, конечно, ерунда, но в человеческих…
В общем, можно было ее понять – тем более, что проблема с миссис Такер была вовсе не ее возраст и не «миссис».
Проблема была в отвратительной, садисткой манере цепляться к словам, разбирать мнение студента на косточки, обгладывать его и переходить на личности.
Меньше всего мне хотелось на ее лекциях говорить, однако миссис Такер меня «обожала», и не проходило ни одного урока без того, чтобы она меня как-нибудь не задирала – причем настолько исподволь, начиная настолько издалека, что я никогда не могла понять, когда именно она пересекала грань между преподаванием и булингом.
В этот раз ее мишенью изначально оказалась не я, а совершенно безобидный ботаник Стив со второго курса, который вообще не обязан был брать этот курс – слушал его просто так, из любви к искусству.
– Дорогой мой, но ты же понимаешь, что Климт не мог писать эти картины независимо от своих… мнмнм… эротических предпочтений… – убеждала парня миссис Такер, и я уже чувствовала по ее тону и полуприкрытым масляным глазкам, что еще чуть-чуть и сказанет что-нибудь мерзопакостное, отчего бедному Стиву захочется убежать или поплакать.