– Ты готовишь?
– Когда мы с парнями не заказываем какую-нибудь жирную дрянь, во мне просыпается отбитый на голову кулинар, – усмехается и тянется еще за одним куском, который лежит в контейнере в корзине. – Пирогами я, конечно, себя не балую, но вот мак-н-чиз… мм… у тебя бы слюнки потекли, уверен.
Уже.
И вовсе не от ароматнейшей пасты в сливочно-сырном соусе.
Макстон был сегодня по-особенному красив. Ничего необыкновенного на первый взгляд: светлые льняные брюки, белая хлопковая футболка и в тон им – белоснежные кеды. Но я взгляда не могла оторвать. Особенно от блеска в его игривых глазах и улыбки, которая, казалось, не сходила с его не от солнца сияющего лица.
День стоял аномально жаркий. Но, если бы не Скай, я бы в жизни не надела то, что надела. Короткое красное платье на тонких бретелях в мелкий белый горошек – вы представляете меня в таком? Меня, любительницу джинсов и теплых мешковатых худи? Я – нет. Поэтому полчаса кручусь перед зеркалом прежде, чем решаюсь показаться в этом Ему. К слову, выбора мне не предоставляют. Моя добрая подруга буквально выгоняет меня из дома, и клянусь, слышу, как она восторженно пищит мне вслед. Дурында.
Выдыхаю и вновь незаметно одергиваю задравшуюся от легкого ветра ткань. Плюсы моего дискомфорта в том, что Макстону, кажется, нравится. Он практически не переставая говорит о том, как мне идет красный. А еще то, как он на меня смотрит… не скажу, что в свои неполные девятнадцать (ладно, далеко не полные) разбираюсь в мужской психологии, но, когда у парня весь спектр эмоций пляшет в глазах джигу дрыгу – это ведь хорошо?
– Бэмби?
– Мм? – когда поднимаю на Рида взгляд, он как-то слишком загадочно усмехается.
– Я, кажется, понял. Ты хочешь откормить своего парня, чтобы раз и навсегда отвадить его фанаток.
– Что?
– Ты сама ни крошки не съела, – смеется, а я так и вляпываюсь в это такое еще непривычное для слуха «своего парня». Марс – мой парень. Я сплю?
– Я просто не голодна, – тихо отвечаю, но не улыбнуться не выходит.
– А если с моих рук? – отламывает кусочек от сдобы и подносит к моим губам.
Сердце начинает колотиться с такой бешеной силой, будто кто-то на живую отбивает на нем бласт-бит. Это такой прием у драммеров, который звучит, как пулеметная стрельба. Я знаю, потому что в свое время гуглила все, что связано с барабанами и их звучанием. Мне хотелось быть ближе к Его миру, лучше его понимать. Но я даже не подозревала, насколько этот мир огромен! И дело ведь не в музыке. Дело в Нем самом. В Его душе, оказавшейся и вполовину не такой, как я себе представляла. Глубже. Необъятнее. Горячее. Совсем как вселенная, которую хотелось по крупицам разгадать.
Приоткрываю губы и делаю едва уловимый вдох. Сладость персика взрывается во рту фейерверком, а я, не отрываясь, смотрю на бурлящую в его взгляде лаву. Тону в ней, сгораю. А после – перерождаюсь, как Феникс. Или сгораю безвозвратно?
Секунда. Падение. Взрыв. Врезаюсь в его липкие губы, вкус которых мгновенно перемешивается с моим. Мы одинаково часто дышим и одновременно стонем, когда даже через одежду тела резко прошибает током. ГОЛОВОКРУЖИТЕЛЬНО. И так невыносимо сладко, что хочется еще, еще и еще…
Теплая – нет, кипящая – ладонь Макстона ложится чуть выше колена, задирая и так почти ничего не прикрывающую ткань. И пока он скользит этой ладонью по коже, кажется, будто прохожу все круги ада, которые только есть в преисподней. Потому что невыносимо терпеть и сдерживаться. Быть хорошей девочкой, которой в данный момент я совершенно не являюсь. Не в мыслях. Факт.
Мои мысли сейчас состоят исключительно из грешных желаний. Я хочу Макстона полностью, потому что мне мало того, что он по крошкам мне отдает. Не хочет спугнуть? Знаю. Но я не боюсь. Мне не страшно. Я готова вверить ему себя всю, без капризов и претензий после. Даже если он вдруг уйдет, даже если все это действительно окажется обманом, я не пожалею. Ни секунды, которую проведу в близости с Ним.
– Я охренеть как схожу от тебя с ума, – шепчет в податливые губы, пока я борюсь с разрастающейся пульсацией внизу.
Мы сидим у озера на опаленном солнцем мостике, там, где нас легко могут найти, но оба не отдаем себе в этом отчет. Нам обоим слишком основательно сносит крышу. И мы оба слишком горим, чтобы быстро и вовремя остыть.
Макстон не скрывает наших отношений ни от кого. Так он сам мне говорит. И доказывает, когда после ссоры с отцом берет меня за руку и уводит на глазах доброй половины Оза. Вторая половина, не сомневаюсь, тоже уже в курсе. Ведь слухи, как известно, разлетаются быстрее бьющей в дерево молнии. И это не сильная проблема, если подумать, но то, что о нас знает Кайли… и еще ведь нужно как-то объяснить все папе…
Уверена, он знает о нас, но тактично молчит, будто бы давая мне время. А я… не знаю… боюсь начать разговор первой?
– О чем ты думаешь?
Моргаю, когда осознаю вопрос.
– Ты натянута не хуже гитарной струны, – подлавливает, а затем отстраняется и внимательно смотрит, пытаясь считать. – Я слишком спешу?
– Не в этом дело.
– Тогда в чем?
Сглатываю.
Не уверена, что стоит делиться с Макстоном своими глупыми, пока еще ничем необоснованными страхами, но это в любом случае лучше, чем ему врать.
– Кайли…
– Она не будет проблемой.
– Она влюблена в тебя. А такая девушка априори – проблема.
– Окей, если хочешь, я с ней поговорю.
– Вряд ли это хорошая мысль, – верчу головой, потому что чутье подсказывает мне, что стерва не так проста. И даже если она пообещает Макстону не лезть в наши с ним отношения, это не означает, что она не сделает какую-нибудь пакость исподтишка.
– Я не оставлю тебя ни по указке Кайли, ни по чьей-либо еще.
– Это обещание? – шепчу, и пульс в ожидании ответа несется, как дикий.
– Да, Бэмби, это обещание. И я не боюсь давать его, потому что с тобой мне действительно чертовски хорошо.
– И мне хорошо с тобой, – признаюсь, когда его пальцы мягко скользят по щеке. Если бы можно было остановить мгновение, я остановила бы, не задумываясь. Лишь бы провести с Ним еще немного времени. Все время, что мне отведено. – Мне нужно закончить приготовления к Тайному Санте.
– У нас встреча с Эггзи. – Хмурит брови, проверяя мобильный. – Я заскочу на праздник позже. Справишься?
– Да, со мной ведь будет Скайлер.
– Постараюсь недолго, – целует в волосы, а я вдыхаю его запах, от которого с каждым новым днем становлюсь все зависимей. А когда мы расстаемся у книжного клуба, ловлю себя на мысли, что не хочу Его отпускать.
Смысл праздника в настроении, которое я могу подарить жителям Оза. Жареные каштаны, ягодный пунш и, конечно же, наш фирменный с бабушкой персиковый пирог, треть которого мой парень буквально шантажом выклянчил у меня сегодня утром. Но разве перед его пытками устроишь? Его губы – моя смерть. А руки…
– Так, Тереза, сосредоточься, – напоминаю себе о делах, пытаясь вытряхнуть Рида из мыслей. Но разве это возможно? Он везде. И, кажется, не собирается уходить.
Так или иначе, мне удается поймать нужную волну. Уже через полчаса после ухода Макстона бегаю по террасе как заведенная, заканчивая с украшениями и едой. Я рассылала приглашения всем, кого знала, но даже в самых смелых своих фантазиях и предположить не могла, что придет столько людей. Знакомые знакомых и их знакомые… человек было столько, что пришлось перенести празднование в сад. А я впервые на своей шкуре ощутила, как эффективно работает сарафанное радио.
– Ты выглядишь так, будто у тебя свадьба, а не день подарков, – усмехается Скай, плюхаясь на барный стул за стойкой, о которую я облокачиваюсь.
– Я начинаю переживать, что на столько ртов нам не хватит еды.
– У нас каштанов четыре ящика и в погребе полно алкоголя. Прорвемся. – Никогда не унывающая Скайлер. Люблю ее, заразу. – Макстон еще не пришел?
– Еще нет. – Что напрягает, потому что с того момента, как мы попрощались, прошло уже четыре с половиной часа. Его «недолго» слегка затянулось, разве нет?
– Кэмерона и остальных тоже пока нет. Видимо, этот Стайлз подкинул парням еще парочку проблем к тем, что у них уже имеются.
– Считаешь, та драка как-то на них повлияла?
– А ты пробовала вбивать «Волков» в поисковик? Эта новость чуть ли не первая. Конечно, та драка на них повлияла. И, если этот Эггзи действительно толковый агент, то вряд ли он их по головке за это гладит.
– Они ведь просто нас защитили…
– Это знаем мы с тобой. И парни. Но СМИ работают не так. Им нравится грязь, и чем больше этой грязи в их ремесле, тем больше денег они за него получают.
И это было отвратительно.
Расплачиваться своей репутацией за то, что поступили по совести?
– Скай, милая, помоги нам, пожалуйста, с гирляндой. Разорвалась, окаянная, а дед никак не может дотянуться… – зовет бабушка, и моя подруга не без усталости, но с готовностью спрыгивает со стула.
Как раз заканчиваю разливать по стаканам охлажденный пунш, когда улавливаю до омерзения знакомый смех и поднимаю голову. Меня буквально молнией поражает, когда врезаюсь в преисполненные ненавистью глаза Куинн. Я не приглашала ее на праздник, но, по всей видимости, Ведьма решила отплатить мне той же монетой, заявившись туда, где ее не ждали. Ни ее, ни ее приспешниц, разумеется.
– Ну и размах, Митчелл! Целый сад гостей! – не без издевки и все с той же озлобленностью в глазах. – Каштаны, пироги и пунш. Изысканность – твое кредо, – прыскает Кайли. Мелисса и Дайан – за ней. А я молчу, потому что не хочу портить настроение ни себе, ни гостям. – Что, пигалица, язык проглотила? – уже враждебнее.
Гости, Тереза, сосредоточься на гостях…
Отставляю в сторону кувшин и беру с полочки мешочек Санты, чтобы начать раздачу призов. Молча выхожу из-за стойки, решив уйти от проблемы, не вляпавшись в нее, но не выходит. Разгадав мой замысел, Кайли резко хватает мою руку и больно ее сжимает.
– Я с тобой говорю, ущербная, – цедит практически в миллиметре, хотя кажется, что кричит на весь дом. Несмотря на шум, кажется, что нас слышат все до единого человека. – А когда я говорю, тебе лучше не поворачиваться ко мне спиной. Могу и цапнуть.