Неудивительно, что он все время пребывает в состоянии непрерывного восхищения!
— А я ничему не удивляюсь. Просто прошу его не скакать у меня под ногами.
— Проворчал я. — Терпеть не могу, когда меня пытаются свалить с ног!
— Ладно, идем, посмотришь на Диониса. — Вздохнула она. — Кому могло прийти в голову, что его следует убить? Он был такой безобидный…
— «Безобидный»?! — Усмехнулся я. — Ну-ну…
— По сравнению с нами, конечно. — Афина пожала плечами. — Не прикидывайся, Игг. Ты отлично понимаешь, что я имею в виду.
Я задумчиво кивнул. Безобидным я бы его, пожалуй, не назвал, но Дионис был самым спокойным и дружелюбным из Олимпийцев. Славный он был парень, этот Дионис!
Слишком славный и не слишком удачливый — по крайней мере, для того, кто называет себя одним из богов… К тому же, чувствовалась в нем какая-то странная, почти человеческая беспомощность — она всегда таилась в зеленой глубине его веселых глаз… До сих пор я был уверен, что никто кроме меня не замечает этого его изъяна!
Дионис лежал в углу спальни, отведенной ему для ночлега. Комната ничем не отличалась от моей: пестрый ковер на полу, узкое ложе в центре и большой блестящий ящик напротив ложа, Афина называет его «телевизором» — какая же комната в жилище Олимпийца может обойтись без этой человеческой игрушки, дарующей глупые, утомительные, но, по единодушному мнению Олимпийцев, занимательные сны наяву!
— Посмотри, Вотан. Что это? Ты когда-нибудь видел такое оружие? — Тихо сказала Афина. Она стояла в изголовье мертвого Диониса и внимательно рассматривала его перепачканное кровью лицо. Кровь была так похожа на человеческую, что мне пришлось бороться с очередным приступом бессильного гнева. Очевидно, Олимпийцы действительно понемногу превращались в обыкновенных людей — и куда быстрее, чем хотелось бы… Мне оставалось только молиться, чтобы меня миновала такая судьба, лучше уж умереть раньше срока! Но кому, интересно, может молиться сам Один? Разве что самому себе — не сбрендившему же Зевсу, в конце концов…
Я сначала не понял, на что показывает Афина и вопросительно уставился на кровавое месиво под шапкой спутанных светлых кудрей. Только через несколько секунд я увидел, что из глазниц Диониса торчат какие-то узкие деревянные предметы. Я выдернул один из раны и внимательно его оглядел. Это было небольшое веретено — очень странной конструкции, испещренное замысловатыми узорами, не похожими на узоры, которые мне доводилось видеть на предметах, изготовленных людьми, или богами. Но это было именно веретено, никаких сомнений!
— Видишь? — Я показал его Афине. Она кивнула.
— Женское оружие. — Мрачно сказала она. — Мне как-то доводилось слышать, что разгневанная женщина способна превратить в смертоносное оружие все, что под руку подвернется. До сих пор я считала это некоторым преувеличением.
Выходит, я ошибалась — кто бы мог подумать!
— А откуда он вообще здесь взялся? — Спросил я. — Вчера вечером у нас не было гостей.
— У меня, а не «у нас». — Сурово поправила Афина. Я нахмурился. Она уже не впервые невежливо напоминала мне о том, что я здесь — всего лишь гость.
В такие мгновения мне очень хочется навсегда покинуть ее амбу — не просто уйти, а исчезнуть, оставив за собой следы из крови и пепла. Но за мной всегда водилось умение выжидать — если я почему-то считаю, что оно того стоит… Поэтому я и бровью не повел.
— Да, разумеется, «у тебя», а не «у нас». Тем не менее, гостей здесь все-таки не было.
— Он прилетел очень поздно, уже после того, как ты ушел в свою спальню.
Совершенно пьяный: чуть не угробил свой «Фокер» при посадке. — Вздохнула Афина. — Сказал, что испытывает потребность в дружеской беседе, а на его амбе, дескать, не с кем словом перекинуться. Он же так и не обзавелся ни Любимцами, ни Хранителями. Говорил, что не хочет растрачивать свою силу по пустякам… впрочем, мне кажется, он просто ленился. Чтобы вдохнуть жизнь в неживое существо, надо на пару часов отставить в сторону бутылку!
— Да, такой подвиг ему не по зубам. — Усмехнулся я. Потом покосился на неподвижное тело Диониса: вообще-то считается, что о мертвых следует говорить только хорошее, но я никак не мог привыкнуть к мысли, что наш Дионис действительно мертв, а посему вел себя так, словно он просто выпил больше обычного. — Ладно, с этим все ясно. А что было потом?
— Угадай с трех раз! — Фыркнула Афина. — Разумеется, я сказала ему, что не собираюсь тратить время на пустую болтовню с горьким пьяницей, а посему ему следует поискать себе более подходящую компанию… Когда я закончила произносить последнюю фразу, он уже спал. Мне пришлось отнести его в спальню.
Не оставлять же собственного брата валяться на земле! Потом я отправилась спать. А сегодня утром послала нескольких Любимцев разбудить моего дорогого гостя и привести его ко мне. Честно говоря, я собиралась обстоятельно объяснить Дионису, после какой по счету чаши вина ему не следует приходить ко мне в гости.
Одним словом, я планировала начать это утро с хорошего скандала — чтобы ему больше никогда в жизни не пришло в голову, что на моей амбе можно мирно отсыпаться после нескольких лет непрерывного кутежа… — Она печально усмехнулась:
— Впрочем, визиты бедняги Диониса нам с тобой больше не угрожают.
И это печально, Игг! Но зачем было его убивать?
— Зачем было его убивать — с этим вопросом мы можем не слишком спешить. — Я задумчиво крутил в руках окровавленное веретено. — Меня куда больше интересует — кто мог его убить? Бедняга Дионис действительно был вполне безобидным парнем и никуда не годным противником… Но он был бессмертным, как и мы с тобой, Нике.
— Это поправимо, как видишь. — Хмуро сказала она. — Никакие мы не бессмертные, Игг.
Просто мы чуть менее смертны, чем люди. Совсем немного — стоило ли поднимать из-за этого такой шум!
«Ну, положим, на твоем месте, я бы говорил только о себе!» — Сердито подумал я, но вслух сказал лишь:
— Как бы там ни было, но ты и сама понимаешь, что в этом мире не так уж много существ, способных убить одного из нас.
— Не так уж много, верно… Но любой из нас мог бы убить Диониса, если бы очень постарался. Во всяком случае, ты точно смог бы. И я тоже. Но я его не убивала.
— Можешь себе представить, я тоже его не убивал. — Я сердито пожал плечами. — Даже если бы я вдруг решил поразмяться, я бы начал не с Диониса.
И не в твоем доме, можешь мне поверить!
— Спасибо. — Сухо кивнула она. — Я знаю, что это не ты, Игг. Ты всю ночь был в своих покоях, а потом вышел и сразу отправился во двор, не заходя в другие помещения.
Мои Хранители следили за тобой. Они всегда следят за тобой, ты уж извини!
— Ну да, а зачем они еще нужны! — Равнодушно согласился я. — На твоем месте я бы и сам отдал приказ следить за таким гостем, что в этом странного?
— Я рада, что мои слова не причинили тебе обиду. — Улыбнулась Афина. — Я почти доверяю тебе, Один, во всяком случае, больше, чем кому бы то ни было, но я, знаешь ли, привыкла не доверять никому кроме себя…
— И это правильно. — Я снова показал ей веретено. — Ты никогда его не видела раньше, Нике? Может быть у кого-то из твоих Хранителей?
— Ни у кого из моих Хранителей нет ничего подобного. — Она еще раз посмотрела на веретено и покачала головой. — Я никогда не видела эту вещь.
Скажу больше: я вообще никогда не видела таких веретен. Не думаю, что я смогла бы им пользоваться.
— А ты умеешь прясть? — Насмешливо спросил я. — Никогда не видел тебя за этой работой!
— Разумеется, — холодно ответила она, — я терпеть ее не могу. Тем не менее, я умею прясть, и ткать тоже. В свое время мне довелось научиться и более бесполезным вещам… Во всяком случае, я совершенно уверена, что это веретено не принадлежит никому из наших. Оно изготовлено далеко отсюда, к тому же — руками, которые привыкли двигаться немного не так, как мои руки.
Совсем чужая вещь.
— Интересно… На изделия моих людей оно тоже не похоже. Ладно, теперь скажи мне вот что. Как могло получиться, что твои Хранители никого не учуяли?
— Вот этого я сама не могу понять. — Вздохнула Афина. — Мои Хранители учуяли бы кого угодно, до сих пор я была совершенно уверена, что ни одно существо, кем бы оно ни было, не сможет войти сюда и остаться незамеченным.
Тут никакое могущество не поможет!
— Ты не преувеличиваешь достоинства своих слуг? — Спросил я. — Все-таки кто-то здесь побывал. Не думаю, что Дионис убил себя самостоятельно…
— Об этом и речи быть не может. — Согласилась она.
— Получается, что убийца возник из небытия, прямо здесь, в этой комнате, сделал свое дело и снова исчез? — Насмешливо подытожил я.
— Получается. — Растерянно кивнула Афина. — Никому из наших это не под силу. А ты мог бы?
— Когда-то мог. Но не сейчас. Теперь это не по плечу старику Одину. — Вообще-то, я был совершенно уверен, что и сейчас вполне способен появиться, где сочту нужным, и исчезнуть откуда угодно, если пожелаю — но зачем открывать свои карты тому, кто неосмотрительно готов поверить тебе на слово? Поэтому я печально добавил:
— Сила понемногу уходит от меня, Паллада. Думаю, это не только моя проблема…
— Не только. — Эхом повторила она. — Мне надо рассказать остальным о том, что случилось. Прийдется лететь к Зевсу: спятил он там, или нет, но все-таки он — наш с Дионисом отец и вообще самый старший. Считается, что на нем все держится…
Составишь мне компанию?
— Разумеется. А что мы будем делать с Дионисом? Как вы хороните своих мертвых?
— Да, это вопрос… — Растерянно откликнулась Афина. — Видишь ли, Игг, до сих пор никто из нас не умирал. А когда умирали наши родичи из числа людей, мы не препятствовали их домочадцам поступать в соответствии с традициями.
Несколько раз случалось, что Зевс забирал своих детей от смертных женщин на Олимп и возвращал им жизнь. Впрочем, ему уже давно не по плечу такие чудеса… Но такого, чтобы умер один из нас, еще никогда не было!