— Так всегда бывает. — Понимающе кивнул я. — Книги — это книги, а живые люди — это живые люди, и когда их жизнь начинают втискивать в формат книжных страниц, получается ерунда… порой такая обворожительная ерунда! В общем, тебе-то еще повезло: эхо твоей истории очаровало не одно поколение — а значит, это было хорошее эхо!
— Не спорю. — Он улыбнулся еще шире. — Ты позволишь мне немного посидеть рядом с тобой? Я пришел ненадолго, и у меня нет никаких важных дел к тебе.
Просто хотел своими глазами увидеть того, кто собирается разрушить этот изумительный мир…
— Да ничего я не «собираюсь»! — Сердито буркнул я. — Этот, как ты говоришь, «изумительный мир» сам намеревается рухнуть, и не моя вина, что он выбрал меня в качестве меча для своего харакири!
— Красивая метафора. — Одобрительно заметил Одиссей. — Так ты не возражаешь против моего общества?
— Почему бы и нет? Я как раз начал думать, что эта ночь — самая длинная ночь в моей жизни… Садись рядом, Одиссей. Я рад тебе… Скажи, ты ведь все еще живой? — Он молча кивнул и выжидательно уставился на меня. — И как тебе это удается? Что, твоя покровительница Афина не пожалела для тебя напитка бессмертных?
— И это тоже. — Неопределенно согласился он. — Много всего было… Мне пришлось потрудиться, ускользая от смерти, но оно того стоит!
— Твоя правда. — Задумчиво согласился я. — А почему ты решил ко мне заявиться? Только из любопытства? Не верю!
— Не только, конечно. Но любопытство оказалось одной из основных причин, это правда… Думаю, на моем месте ты бы и сам сгорал от любопытства!
— Не знаю… не думаю! — Честно сказал я. — Скорее всего, на твоем месте я бы предпочел оказаться как можно дальше отсюда!
— Какая разница, где оказаться? — Одиссей пожал плечами. — Когда рушится мир, он рушится весь, без остатка… Я слышал, что кроме этой прекрасной земли есть и другие миры, населенные причудливыми существами, но мне неведомы пути, уводящие туда…
Может быть, подскажешь?
— Не знаю. Может быть, и подскажу… — Удивленно согласился я. — Почему бы и нет? Мне не доставит удовольствия мысль о том, что ты сидишь здесь, как тигр в клетке: возможно ты — единственное существо, у которого есть шанс тихонько слинять отсюда накануне конца — почему бы не попытаться?
— Вот. Это — еще одна причина, по которой я решил с тобой повидаться. — Серьезно кивнул он. — Я подумал, что ты наверняка испытываешь симпатию к бездомным странникам, таким же, как ты сам…
— Но прежде ты расскажешь мне, как ускользал от смерти. — Решительно сказал я. — Не думаю, что твой способ окажется хорош для меня, но… почему бы не попробовать?
— Я сам не очень-то знаю, как ускользал от смерти. — Вздохнул Одиссей. — Афина не только угостила меня напитком бессмертных, она помогла мне переменить внешность.
Думаешь, я всегда выглядел таким замухрышкой? Но она сказала, что красивое лицо и царственная осанка — непозволительная роскошь для того, кто убегает от смерти… И еще она подарила мне особое зрение: то были времена ее могущества, и она была способна делать своим избранникам такие подарки.
Теперь я все время вижу призрачную тень смерти, сопровождающую меня… и знаешь, я научился вовремя уворачиваться от ее цепких рук. В отличие от прочих людей, я заранее вижу ее приготовления к охоте и успеваю ускользнуть в самый последний момент. Тогда моя смерть заключает в свои объятия того, кто стоит рядом и успокаивается — на какое-то время, конечно!
— Ну да, а друзья этого бедняги, невовремя оказавшегося рядом с тобой, недоумевают:
«какая безвременная кончина!» — Невесело усмехнулся я. — Всегда подозревал, что человек может умереть не только своей смертью, но и чужой — если очень не повезет!
— Да, это правда. — Спокойно подтвердил мой легендарный собеседник.
— В любом случае, мне не подходит твой способ. — Вздохнул я. — Даже если я ухитрюсь обзавестись этим самым «особым зрением» — что само по себе довольно сомнительно! — мне не слишком улыбается все время видеть перед собой собственную смерть…
— Какая разница: видеть ее, или не видеть? — Рассудительно возразил Одиссей. — Все равно она есть, и от этого никуда не денешься… Конечно, можно идти по краю пропасти с закрытыми глазами, чтобы не смотреть вниз, но по мне лучше распахнуть их пошире и внимательно глядеть себе под ноги…
— Ты действительно такой мудрый, как рассказывал Гомер. — Улыбнулся я. — Рассудительный и хитроумный Одиссей, с ума сойти можно! Кстати, я все хотел спросить: это правда насчет сладкого голоса сирен? Я имею в виду: неужели перед их пением действительно невозможно устоять?
— Это почти правда. — На невзрачном лице Улисса промелькнуло странное выражение, нежное, мечтательное и в то же время немного испуганное. — Впрочем, дело не только — и не столько! — в их благозвучных голосах…
Однажды Афина сказала мне, что у сирен есть своя песня для каждого из смертных, поэтому то, что слышал я, вряд ли тронуло бы сердца моих спутников, или, к примеру, твое…
— Знакомая история! — Хмуро сказал я. — Они, часом, не говорили тебе, что это их «последний подарок»?
— Говорили.
— Хорош подарочек! В таком случае, приманку в капкане тоже можно считать подарком охотника будущей жертве…
— Ты говоришь так, словно у тебя личные счеты с сиренами. — Удивленно заметил Одиссей.
— Думаю, что так оно и есть. Во всяком случае, я знаю ребят, которые действуют точно так же… и это знакомство обошлось мне в сотню жизней с лишним!
Он озадаченно покачал головой — дескать вот оно как бывает! — и задумчиво уставился на пламя костра.
— Ты сказал, что можешь научить меня своему способу покидать этот мир. — Наконец сказал он. — Ты передумал? Или…
— «Моего» способа больше не существует. — Печально улыбнулся я. — Сидел бы я здесь в противном случае, как же! Но может быть я сумею узнать, каков твой способ… А может быть, ты сам сделаешь это раньше меня. Время еще есть — не так уж много, но есть.
Навести меня осенью.
— Навещу. — Кивнул Одиссей. — Что ж, надежда — это не так уж много, но лучше, чем ничего… Скажи, а кем ты был прежде? Иногда мне кажется, что мы уже встречались…
— Прежде чем — что? — Усмехнулся я. — Прежде, чем возглавить эту армию «мертвых духом» и убедиться, что я ничем не лучше, чем они? Кем-то там я был, конечно — так, ничего особенного! Не думаю, что мы с тобой встречались: пока ты ускользал от своей смерти, я ходил путаными путями и занимался сущей ерундой… Но прежде, чем стать этим смешным мальчиком, я был еще кем-то: слишком много народу узнает меня и называет чужими, ничего не значащими для меня именами, а то и просто «Владыкой»…
Знаешь, больше всего на свете я боюсь вспомнить эту бездонную часть своего прошлого!
— Напрасно боишься. — Удивленно сказал он. — Полезно хранить свое прошлое в тайне от прочих, но опасно иметь такие тайны от себя самого!
— Опасно. — Вяло согласился я. — В последнее время я то и дело чувствую, что вот-вот вспомню себя самого… и отчаянно торможу.
— Удается затормозить? — Весело спросил Одиссей.
— Пока удается, как видишь. — Я пожал плечами.
— Ты удивительно прямодушен. — Заметил он — не то одобрительно, не то насмешливо. — Ты говоришь со мной столь откровенно, что я, пожалуй, рискну ответить тем же…
— А что, хитроумному Одиссею удаются откровенные разговоры? — Усмехнулся я.
— Все люди меняются. — Равнодушно сказал он. — А у меня было очень много времени, чтобы перемениться!
— И что ты собираешься мне поведать? — Настороженно спросил я. Честно говоря, только сейчас, после его рассуждений об откровенности, я вспомнил, что с этим парнем следует быть очень осторожным.
— Не «поведать», скорее уж попросить о помощи. — Вздохнул он. — Видишь ли, мне предстоит повидаться с Локи — с тем парнем, чье место ты почему-то занял, вопреки пророчествам, в свое время до смерти перепугавшим нашего общего одноглазого знакомца… Признаться, я боюсь этой встречи. Я столько столетий ускользал от смерти, но если она споется с этим могущественным божеством…
— Так в чем проблема? — Удивился я. — Не ходи к нему, и все тут! Если я правильно понял, он ведь не гоняется за тобой с обнаженным мечом?
— Пока не гоняется. Но я не могу отменить это свидание. Меня просила Афина. Знаешь, моя благодарность к ней — не то чувство, которое можно погасить доводами разума.
Когда она была по-настоящему сильной, она сделал для меня гораздо больше, чем боги обычно делают для людей… Без нее я был бы просто царем Итаки — одним из многих правителей крошечных государств, о которых забывают дня через три после поминок, а после — бессмысленным мертвецом, одним из многих в твоем войске, оживших на короткое время, чтобы снова угаснуть — теперь уже навсегда…
— Ну да, это как раз понятно. — Нетерпеливо кивнул я. — Но на кой черт она посылает тебя к Локи? Она что, с ума сошла?
— Может и так, может — нет. — Флегматично откликнулся он. — Афина нервничает. Она хочет знать, что он такое… и наверное, она хочет быть уверена, что вы с ним — не одно и то же существо… Одним словом, она посылает меня на разведку, а ее одноглазый приятель любезно одолжил мне свой талисман, способный сковать его волю — увы, совсем ненадолго!
Насколько я понял, в моем распоряжении будет четверть часа, а то и меньше…
— А от меня-то ты чего ждешь? — Нахмурился я. — Мои враги посылают тебя на разведку — ладно, на здоровье! Но я тут при чем?
— Ты же и сам знаешь, что вы не враги. — Мягко сказал Одиссей. — В твоем сердце нет ненависти к ним, да и они не могут заставить себя говорить о тебе с должным отвращением… Судьба поставила вас на противоположные стороны игрового поля и разукрасила в разные цвета, но уже завтра она может перемешать свое варево — и кто знает, как будут переставлены фигуры в вашей бессмысленной, но захватывающей партии!
— Твоими бы устами… — Печально усмехнулся я. — Ты зря стараешься, дружище. Я уже давно понял, что надежда — роскошь, которая мне не по карману! Ладно… Чего ты от меня хочешь?