— Что, госпожа Блер?
— Можно просто Джулиана… Меня лишили имени и родительской поддержки.
— Как так получилось?
— Я — художник. А в традициях дворянства, как мы знаем, для женщины предназначен один путь. И это не творчество.
— Сочувствую.
— Особенно отличается в этом плане мелкопоместное дворянство, — девочка, похоже, не заметила моего сочувствия. Или не обратила на него внимания. — Я не смирилась — меня выставили.
— Погодите… Ну, ладно, отец. У мужчин вообще интересные представления о жизни… Но мама?
— О… Вы не знакомы с моей матушкой, — горько усмехнулась девочка. — Папе далеко до ее ожесточения, до ее непримиримости.
— Удивительно… Непонятно, — призналась я.
— Ничего… Я как-то устроилась. Не попала на панель, как все предсказывали. Правда, у меня были небольшие деньги на первое время — бабушка оставила мне наследство. Сотню монет и пару украшений. Я продержалась на них, потом у меня взяли несколько пейзажей в книжные магазины. В промежутках я перебивалась тем, что писала статьи. За это давали пирожок и монетку. Предлагали еще стакан вина — я отказывалась. Просила второй пирожок.
— И как?
— Не вышло… Сказали, что всем авторам по счету. По количеству статей.
— Гады, — буркнула я.
— Через год вроде все наладилось… Предложили писать в «Имперский вестник». И знаете, что самое печальное? — она подняла на меня измученный взгляд.
— Что, Джулиана?
— Я ведь ни на минуту не задумывалась, что меня используют. Выдают мне заведомо ложную информацию, а чтобы не подставлять под преследование своего журналиста, — нанимают меня. Дурочку со стороны. Я сама виновата…
— У вас легкий слог.
— И желание рассказать правду. Было…
У двери, ведущей в комнату, раздался смешок. Мы резко развернулись, а щенок зарычал, вскакивая и загораживая меня собой.
— Ваше величество! — мы поднялись и присели в реверансах.
Щенок понесся извиняться — дескать, простите, со сна не разобрал, кто нас, храбрых, пугает. Получилось не очень галантно — лапы наступали на уши, но императору понравилось, — он улыбнулся щенку, а потом уже посмотрел на нас и произнес:
— Какая трогательная история, и почему мы должны в нее верить?
— Может быть потому, что это — правда, — дрожащим голосом откликнулась художница, а я посмотрела на Фредерика укоризненно. Он же знает, что девушка не лжет.
— А с вами, миледи Вероника, разговор будет особый. Вы вмешались в расследование Уголовной полиции. И препятствовали правосудию. В который раз, напомните?
— Правосудие заключается в том, чтобы выбить из хрупкой девушки признание? Отчитаться о выполненной работе и получить награду за верную службу?
Джулиана, услышав, что и как я говорю, уставилась на меня в ужасе. Император же зарычал:
— Сбавьте тон, миледи.
— Прошу прощения, ваше величество.
— Где Ричард? — Отправился допрашивать некоего господина… — я забыла имя.
— Керка, второго редактора, — выдохнула девушка.
— Это еще кто?
— Человек, который демонстрировал автору статей, — я кивнула на девушку, — записи на кристаллах.
И убеждал, что они подлинные.
— Он туда один отправился?
— Что вы, ваше величество, — удивленно посмотрела я на него. — И милорд Милфорд с ним. На задержание принц Тигверд вызвал своих людей. Они еще друг с другом препирались, кто лучше: военные или контрразведчики.
— Хоть у кого-то мозги работают, — расслабился Император. — Но это вас не извиняет. Я, конечно, понимаю, вы недолюбливаете сотрудников уголовной полиции и вам понравилась картинка этой… художницы…
Последнее было сказано с высокомерным презрением, от которого девчонка сжалась…
— Ваше величество! Вы позволите поговорить с вами наедине?
— Конечно, миледи, — насмешливо улыбнулся Император. — Только подождите минутку. Джон.
— Да, ваше величество, — тут же появился на зов камердинер Ричарда. — Я оставляю вас присмотреть за девушкой.
— Слушаюсь, — поклонился слуга.
— Может, проводить госпожу Блер в ее комнаты? Их должны были подготовить, — обратилась я к девушке. — Вы желаете отдохнуть перед ужином?
— Да, — едва слышно выдохнула Джулиана.
— Ваше величество? — посмотрел на императора слуга.
— Хорошо, — скривился Фредерик, — проводите… госпожу.
Девушка поклонилась нам и вышла вслед за слугой.
— Куда прикажете, миледи? — с иронией в голосе обратился император ко мне.
— В кабинет, ваше величество.
— Слушаюсь, — продолжал издеваться император.
Мы зашли в кабинет Ричарда, я прикрыла дверь. Император прошел вперед и уселся в кресло возле камина. Я застыла, не зная, как себя вести.
— Что вы там стоите, — недовольно протянул повелитель Империи Тигвердов. — Садитесь, давайте поговорим.
Я послушалась. Аккуратно присела на краешек кресла. Он, с раздражением посматривал на меня.
— Ваше величество, — начала я.
— Вероника, вы забываете наши договоренности? Не ко времени… Вам еще помилование для этой молодой дурочки просить.
— Фредерик, я помню о том, что обещала называть вас по имени. И с Ричардом я разговариваю, как и обещала. Просто вы гневались — мне стало не по себе.
— Я вас испугал, — огорчился император. — Не хотел.
Я пожала плечами.
— Поймите, мне необходимо было прочитать вашу художницу. Испуг — хороший способ получить четкую картинку.
— И что же вы прочитали?
— Говорит она правду. Вы ее раздражаете тем, что покровительствуете. Разумом она понимает, что это — спасение. Но легкая неприязнь присутствует, — хмыкнул Фредерик.
— А к вам она как относится? — быстро ответила я, постаравшись скрыть свое огорчение. — Ну, скажем… Если бы я был таким деспотом, как меня принято изображать, за ее мысли можно было бы отправить на рудники.
— Что? — изумилась я.
— Никакого почтения. Мысли о том, что она понимает бунтовщиков. И даже, после этого общения с «этим старым, неприятным, на редкость противным типом», — явно процитировал он, — она примкнула бы к кому-нибудь, кто ратует за свержение императорской власти.
Я хихикнула.
— Что? — оскорбился Император.
— Простите, — подавила я смешок… Так, мне надо не бесить его, а договариваться с ним.
— Вот-вот, — согласился со мной Фредерик. — Думайте лучше об этом. И добавьте лести. Я, как и все власть предержащие, до нее падок.
— Фредерик, — не выдержала я и рассмеялась.
— Вот так-то лучше, — улыбнулся он. — Лучше забавляйтесь, чем страшитесь…
— Спасибо вам.
— Итак, на чем мы остановились?
— На судьбе госпожи Джулианы Блер.
— Вот почему вы, женщины, когда берете псевдонимы, называетесь так странно? Блер, Лиззард — фыркнул он. Или — как там у моего нынешнего придворного мага. Шба… Шга…
— Швангау, Фредерик, — подсказала я. И смущенно добавила. А Лиззард — это ящерица. На другом языке.
Он расхохотался.
— Ничего другого в голову не пришло, — развела я руки. — Уж простите, если зацепила ваше утонченное чувство прекрасного.
— Ладно. Оставим мое чувство прекрасного в покое. Я помилую вашу художницу. И, по нашей с вами старой доброй традиции, у меня будет три условия.
Приблизительно так я все это себе и представляла. И даже догадывалась, какие будут эти самые три условия. Фредерик был похож на объевшегося жирной сметаны кота. Если император в принципе мог походить на кота, объевшегося сметаной…
— Слушаю вас, — сложила я руки в замок и положила на коленки.
— Во-первых, вы перестаете противиться моему решению купить вам новую квартиру. К тому же, ее уже приобрели и даже обставили. Во-вторых, вы принимаете титул графини — и сегодня же подписываете документы. И, в-третьих… Вы в ближайшее время поговорите с моим сыном Брендоном.
— Что? — у меня даже руки похолодели.
— Вероника, простите, но это — необходимость.
— Честно говоря, я предполагала другое, — я взяла себя в руки и продолжила разговор.
— Что именно? — одобрительно улыбнулся император, явно одобряя мои опасения.
— Выйти замуж за Ричарда.
— Э-э-э, нет. Мой старший сын допустил, чтобы с вами произошло то, что произошло… Он не уберег того чуда, что ему досталось. Вот пусть теперь сам придумывает, как все вернуть. Поэтому я решил ему не подыгрывать.
— Но почему Брендон?
— Вам все равно придется общаться. И на балу, и в последствии. К тому же делать это на глазах любопытствующих придворных, жаждущих скандала. Поэтому нам надо подготовиться. И преодолеть как-то то, что произошло.
— Я понимаю, — кивнула. — Только… тяжело.
— Простите. Если бы можно было этого избежать — я бы не настаивал…
Постаралась унять дрожь в руках.
— Как я понимаю, против квартиры и титула вы не возмущаетесь — и это хорошо, — решил сменить тему беседы император
. — Отчего же не возмущаюсь? — пожала я плечами. — Как раз с этим я категорически не согласна.
— Ну, знаете ли, Вероника!
— Фредерик… У меня встречное предложение.
У него было такое лицо, что я подумала, что он скажет сейчас что-нибудь по типу: «Торг здесь неуместен!» из репертуара моего любимого Остапа Бендера. Но император «Двенадцать стульев» не читал, поэтому лишь возмущенно смотрел на меня.
— Подарю вам книгу. Только она на русском, — улыбнулась я.
— Надеюсь, что она смешная, — сердито проговорил Император.
— Очень, — улыбнулась я. И добавила. — Не злитесь, пожалуйста. Я согласна и на квартиру, и на титул. Но… — Что «но»?
— Квартиру я должна заработать, а титул — заслужить.
— Как это?
— Я не желаю, чтобы все это оказалось у меня только по вашей прихоти. Простите, Фредерик.
— Знаете… В смысле природного нахальства вам нет равных…
— Мне приятнее считать, что это — природная гордость.
— И какие же ваши условия?
— Я придумаю.
ГЛАВА 31
— Ричард с каждым днем становится все сильнее, — с довольным видом произнес император, к чему-то прислушиваясь.