— Дарина, перестань! — мама смеется. Огромная песчаная змея ползет неспешно, старательно огибая огромные валуны. Чем ближе к горам — тем чаще попадаются на пути огромные шершавые камни, покрытые мхом. Тот мох цветет кроваво-красными капельками. Раньше здесь шли бои за свободу герцогства, алые цветы — кровь погибших. Так гласит легенда.
Анук- Чи Дарины— птица ГалстУк, — песчаным вихрем крутится у головы змеи, — Анук-Чи мамы. Дразнит ее, каждый раз взмывая вверх, уходя от удара. От этой игры песок за их спинами поднялся золотой завесой!
— Я сказала, перестань! Нас ждут, и это невежливо — герцогиня Реймская обняла дочь за талию, прижала к себе, поцеловала в макушку, поправила непослушные кудри. Они почти подошли к горам. Величественные гекаты щедро дарили фиолетовые тени. Дарина подняла перо галстУка — красивое, ярко-синее, как сапфиры в маминой диадеме. Мама была такой красивой на приеме в честь имперского посла!
— Мам….
— Что, цветочек?
— ГалстУк — синий…Посмотри, какой красивый! Почему мой галстУк не синий? Я хочу, чтобы он был синий! — мама рассмеялась. Она смеялась звонко, весело, запрокинув загорелые руки в звонких браслетах за голову, подставив лицо солнцу. Папа никогда так не смеется. И все, кто живут в замке — тоже. Они все скучные — как восковые куклы. И папа тоже. Но папа — добрый. Мама очень красивая, — но смеется она сейчас над ней, над Дариной…Обидно…
— Хочешь, чтобы Анук-Чи стал синим?
— Да! Это можно?
— Да кто ж тебя знает, солнышко мое! Пойдем — смотри, кто к нам пришел!
Неподалеку на полянке полная загорелая женщина и девочка возраста Дарины разворачивали серую скатерть, выкладывая из корзинки хлеб, гранаты и яблоки. Мама и женщина обнялись. Девочка смотрела на Дарину настороженно, но не враждебно. Дарина поняла что старушка и девочка — такие же, как они — чкори. Загорелые, кареглазые. Из объемной сумки женщины достали четыре чаши, украшенные камнями. Красные камни, — капли крови, зеленые — папины глаза, и синие-синие — перо галстука Густой кисло-сладкий гранатовый сок разлили по чашам, подняли их вверх, к солнцу.
Под ногами собравшихся свернулась песчаная змея, — мама. За невысокой полненькой старушкой стояла огненная лошадь — выше ее саму почти вдвое. — Огненный жеребенок девочки был не высокий — хозяйке по пояс. Анук-Чи Дарины покружил над ними, затем плавно спустился, усевшись ей на плечо. И вот он уже юркой змейкой подполз к жеребенку — познакомиться. Девочки с любопытством смотрели друг на друга. Им хотелось поиграть, — но взрослые были серьезны и торжественны…
— Я нарушаю закон…Я, старшая Ори рода Ре пришла к дочери Рианы из рода Гаде, Дарине Гаде до положенного срока… — старушка плеснула сок на землю, мама сделала то же самое. Они взялись за руки, поместив девочек в круг. Затем присели, читая знаки на земле.
— Дарина, Милена — поиграйте пока…Только не уходите далеко! — мягко сказала старушка. Она посмотрела на Дарину и широко улыбнулась. У юной герцогини от сердца отлегло — добрая! Она знала, что это Ори Маду — ее Ори. Она будет учить ее магии рода — так сказала мама. Может быть, она научит ее, как сделать Анук-Чи синим?
Любовь герцогини Рэймской
Тик-так, тук-тук, раз-два, туда-сюда…
Так вслепую крадется зрячий,
Так качается мост висячий,
Дышит черная пустота
Дрожит кончик хвоста кота
Так бежит все быстрей надежда
В пустоте грудной клетки тесной
И качаясь всем телом, у края
Невозможного ждешь свидания…
На запястье рисую кресты, —
В суете не забыть бы с утра.
Так старинные бьют часы
В тишине твоего Дворца.
Тереза Тур
Чкори путешествуют между мирами, их можно встретить повсюду. Но магия перехода очень отличается от большинства других. Чкори не режут ткать мира, не рвут ее, не выжигают. К материи Стихий надо относиться бережней, иначе она может истощиться и образуется дыра. Дыры заделывать тяжело — нужна сила нескольких магов.
Чкори попадают на обратную сторону — изнанку мира. Можно войти в зеркало и попасть в другой мир, выйдя из того же зеркала, но с обратной стороны. Нырнуть в озеро и вынырнуть с обратной стороны. Залезть в дупло и вылезти в лесу другого мира.
Книга Магии рода Ре
Младшая Ори — Милена Ре
Ори Маду смотрит на Анук-Чи Дарины. Золотисты песок принимает разные формы. Вот конь. Не такой большой и сильный, как огненный красавец самой Маду, но на две головы выше, чем у Милены. Вот юркая змейка, а вот — галстУк. Дарина уже битый час меняет свой Чи, — а бабушка Маду не останавливает занятие. Дарина не устала, — но ей уже скучно. Поэтому она решается спросить:
— Ори Маду, — что-то не так?
— Ты устала, Дарина?
— Нет…Но мне надоело! — Ори улыбнулась широко и весело, но лишь на мгновение.
— Ты должна быть прилежной и терпеливой, если хочешь стать хорошей колдуньей. А тебе обязательно нужно стать сильной и мудрой. Ты — будущая герцогиня Реймская. Много…Много придется пережить тебе, девочка — взгляд карих глаз стал грустным, и Дарине вдруг стало очень страшно
— Бабушка Маду… — но Ори тут же снова улыбнулась, достала два румяных яблока — для нее и Милены. Обняла обеих, поцеловала одну в макушку, другую — в нос.
— Лошадка у тебя крупнее змеи…А галстУк по размеру — что-то между ними…Нам надо с тобой подумать, — почему так? — сказала Маду.
Дарина чуть яблоком не подавилась! Да как же бабушка не понимает, — это же так просто!
— Потому что я так хочу! — девочка весело рассмеялась, выкинула огрызок яблока в кусты лимарры, вскинула руки вверх, закрыла глаза, про себя прошептала:
— Анук-Чи, расти! — и галстУк закрыл песчаными крыльями полнеба!
— Анук-Чи, обратно! — и в ладошках Дарины птенец галстУка сидит, пылит золотым облачком. Облачко песчаной струйкой осыпалось — маленькой, тоненькой змейкой спряталось под юбкой.
— Анук-Чи, расти! — и вокруг ног Дарины свилась золотыми кольцами огромная песчаная змея — не меньше, чем Чи мамы! Милена и Ори стоят, как громом пораженные — неужели они так не могут? Это же легко! Ори достает мешочек для сбора трав — протягивает Милене:
— Собери лимарры, внучка. Мы с Дариной пройдемся немного. — Милена губы поджала, но спорить с бабушкой не могла — пошла собирать сладкие ягоды. Дарина удивлялась ее покорности и выдержке, — она бы так не смогла.
— Дарина… — они шли по склону вверх, в горы, — туда, где начиналась гекатовая роща.
— А что тебе еще легко делать? Расскажи мне. Расскажи, даже если это секрет. Никто не будет тебя ругать. — карие глаза Ори смотрят пристально, видят насквозь. Обманывать Ори нельзя — Дарина это знала. Но тайну свою раскрывать не хотелось. Если она расскажет — это уже будет не тайна. Она хотела рассказать Милене — вместе они могли бы поиграть. А вдруг Ори Маду не разрешить играть, если узнает? Вдруг Дарине сильно-сильно захотелось все рассказать Ори Маду. А бабушка только улыбалась и шептала что-то тихо-тихо…
И Дарина рассказала, что если залезть в дупло старого геката, можно вылезти совсем не в Реймском лесу, а в другом месте…В том месте деревья с белыми стволами в черных пятнах, в том месте течет река, сверкая на солнце и маня желтыми цветами, растущими прямо в воде….
Засиделась она во сне. Здесь магия сильна, но и силы убывают быстрее. Комната заставленная свечами, шкатулками и сундучками. Стол, старое кресло. Ее колдовское логово между мирами, между сном и явью, везде и нигде., доверху набитое воспоминаниями. Их можно просто смотреть, расслабившись в кресле… Дарина понимала, что ей уже давно пора вернуться, но осталось последнее…Самое сладкое, самое горькое. Руки потянулись к шкатулке из темного, отполированного множеством прикосновений геката. Крышка открылась сама, — достаточно было одного влажного взгляда карих глаз. Тонкие пальцы потянули полоску черной ткани. Галстук…
Как же она тогда хохотала! Чи стал галстУком, и летал над кроватью, а он ей повязал вокруг шеи смешной длинный узкий платок — гАлстук. И поцеловал. Долго, нежно…
Сегодня она выплачет все, — наполнит зеленое стекло до краев. А завтра обо всем забудет, и будет бороться дальше. За сына. За герцогство Реймское. За камни, покрытые алым мхом, будто кровью. За огромные, величественные гекаты. За мохнатых золотых ажанов над кустами сладкой лимарры. За серые стены замка, за стрельчатые окна, за свежие могилы тех, кто в нем жил. Еще недавно жил. Так беззаботно и счастливо…
Ей было почти двадцать, когда она попробовала это сделать. Войти в их старинные, почти в ее рост часы, и выйти в полуосвещенную залу. Это был дворец — красивый. Большие окна, старинные часы. Она вышла из залы. Длинный узкий проход, и по бокам — двери. Странный дворец…Дарина ступала по ковру мягко, бесшумно. Только одна дверь была приоткрыта. Девушка заглянула в щелку. Какие некрасивые столы — из дерева, а не из камня, без резьбы…Нигде не вырезан герб…
За столом сидел мужчина. Копна светлых, золотисто-рыжеватых волос, ярко-синие глаза. Нос с горбинкой. Одет очень странно, но красиво. Он прижимал к уху какую-то дощечку, и что-то говорил на незнакомом языке густым, бархатным голосом.
Потом она выучила язык. В ее мире это просто. А как он обрадовался, когда стал ее понимать! Он подарил ей дощечку с гладкой поверхностью — нажмешь пальцем в определенном месте — и услышишь голос. Его голос! Магия того мира — очень странная магия. Почти вся магия — в таких вот штуках. Но она была и в нем. Странная, непонятная. Магия, которой он ее позвал, а она не успела…
Машина взорвалась — и она не успела. Но она знает. Последнее, что произнес Роман Эдуардович Мироян — было ее имя. Дарина…
Вероника… У нее та же магия, что была у Романа. И она смогла. Смогла ее позвать, а она, Дарина — услышать. Она услышала, и успела! Если бы не успела — не простила бы себе никогда.