Все было в порядке. Все трудились на ниве феодализма — или что там у них, надо бы разобраться… Все во вверенном мне хозяйстве было в порядке. И я пошла в близлежащую деревню, знакомиться с ее жителями.
Места действительно были потрясающей красоты и какой-то неожиданной умиротворенности. Пронизанная светом дубовая роща, в центре которой на пригорке находился дом. Листья чуть начинали менять окраску с зелени на медь. Неширокая ухоженная дорога, которая вела в мир — в деревню, примыкающие к ней здания Академии и дальше — в столицу. Я спускалась с пригорка и уже видела деревенские дома — добротные, серого камня, с изгородями из высокого колючего кустарника багряного цвета — как меня окликнули:
— Госпожа! Я могу к вам обратиться?
Ко мне, сняв картуз, подходил мальчик лет девяти-десяти. Светленький, щупленький. Бедно, но чисто одетый.
— Добрый день, — ответила я ему. — Ты житель этой деревни?
— Да, госпожа. А вы из поместья?
— Совершенно верно. Я новая экономка милорда Верда. Меня зовут госпожа Лиззард.
— Я хотел просить вас о милости, госпожа…
— Слушаю тебя.
— Мне очень нужна работа. Мне прежняя экономка разрешала разбирать покупки, носить ее корзинку, когда она бывала на рынке. А еще она нанимала маму на поденную работу в доме. Вы можете у старосты спросить — я правду говорю.
— Так ты меня специально поджидал, чтобы предложить свои услуги?
Он склонил голову.
— Как тебя зовут?
— Вилли, госпожа.
— Хорошо, Вилли. Я согласна взять тебя на работу. Мне как раз нужен быстрый, ловкий и ответственный мальчик, который будет выполнять мои поручения.
Его лицо расплылось в такой искренней и счастливой улыбке, что мне стало неловко — я же просто наняла себе маленького помощника…
— Пойдем, Вилли, ты сегодня назначаешься моим проводником. Я тут человек новый. Мне надо знать, кто чем торгует, у кого что покупать. А кого нанимать в поместье для грандиозной уборки.
Мальчишка оказался смышленый и опытный. Кроме того, ехидный и точный в определениях. И очень наблюдательный. Я узнала, у кого свежее мясо, кто обвешивает, у кого стоит покупать цыплят, а у кого — нет. Кто как работает — это касалось женщин, которых время от времени нанимали в поместье. Он свел меня с молочницей — «Лучшее молоко, моя госпожа, клянусь всеми стихиями!». Я сразу и договорилась о ежедневных поставках в поместье.
Поймала себя на том, что иду, возвращаясь в поместье — и улыбаюсь. Все-таки все хорошо устроилось — а сегодня уже пятница — и я увижу мальчишек. Вилли шел чуть позади — и тащил огромную корзинку с моими покупками — вроде брала всего по чуть-чуть — а получилось как всегда.
Когда мы подошли к дому — к специальному боковому входу — для покупок и слуг — ко мне подбежала встревоженная Оливия:
— Госпожа Лиззард! Вас к себе милорд Верд требуют. Задержались даже после обеда. А вас все нет и нет.
— Где он? — спросила я, снимая шляпку.
— В кабинете. Только… еще перчатки снять положено.
Я кивнула, на ходу стаскивая неудобные узкие перчатки.
Что случилось?
Хорошее настроение, навеянное прогулкой и общением с неугомонным Вилли, исчезло, осталась только тревога.
— Оливия, там со мной молодой человек, Вилли. Последите, чтобы его покормили — и пусть меня дождется.
— Слушаюсь госпожа Лиззард.
Она забрала у меня перчатки на пороге господского кабинета, в котором я еще не была. Я постучала.
— Да, — раздался недовольный голос милорда.
— Прошу прощения за то, что заставила вас ждать — меня не было в доме.
— Я так и понял. Вы были в деревне.
— Да, милорд Верд. Хотела спросить — я могу нанять мальчика для поручений?
— Это неугомонного Вилли? — неожиданно искренне улыбнулся он.
— Именно так.
— На здоровье. Назначьте ему содержание побольше — у него отца нет, он там единственный кормилец, как я понимаю.
И он замолчал, поглядывая на меня, словно и не зная, как изложить мне новости, ради которых он стал меня дожидаться.
— Что с сыновьями? — сердце ухнуло куда-то, а затылок заледенел.
— Они не приедут сегодня домой.
— Что случилось?
— Может, вы присядете?
Я посмотрела на него зло — увидев мой гнев, он как-то недоверчиво хмыкнул — не привык, наверное, чтобы на него так смотрели.
— На самом деле, ничего страшного не произошло. И не произойдет. Просто у них сегодня на закате состоится дуэль — и после этого все участники, как вы понимаете, будут торжественно препровождены в карцер.
— Как дуэль? Как карцер? — уже бежала я.
— Куда вы? — раздался окрик мне в спину.
— Я забираю своих сыновей — и мы уезжаем, — отрезала я. — Немедленно.
— Никуда вы не поедете. И молодые люди останутся там, где они есть, — лед в его голосе обжигал.
Я дернула дверь на себя. Она не открывалась.
— Прекратите истерику, сядьте — и послушайте меня внимательно, — раздался приказ.
Поскольку я не собиралась его слушать — я упорно дергала ручку двери.
— Госпожа Лиззард! — новый окрик. — Вероника! Прекратите сейчас же. Я почему-то считал вас спокойным уравновешенным человеком — только потому и предупредил. А вы…
Он взял меня за плечи, развернул к себе:
— Да вы дрожите вся, — в голосе теперь слышалось удивление — и мне нестерпимо захотелось его чем-нибудь стукнуть. — Успокойтесь. Им ничего не грозит. Сядьте.
Милорд Верд усадил меня на стул и уставился на меня темными-темными, практически черными глазами.
— Налить вам выпить?
Я покачала головой — что еще ожидать от мужчины, когда тот хочет успокоить.
— Разве что нечто мутное и явно крепкое, что вы пили вчера, — вырвалось у меня.
— Что? — вот тут опешил он. — Вы претендуете на мой гномий самогон, который мне ввозят лично и контрабандой?
Признавая поражение, я подняла руки вверх:
— Простите, нервы. Так что случилось?
ГЛАВА 9
Мне все-таки удалось удивить милорда Верда.
— Никогда не видел настолько упрямую женщину! — рычал милорд Верд в конце нашего разговора, но мне удалось главное — мне разрешили наблюдать за дуэлью.
Для себя я решила, что если почувствую хоть какую-то угрозу для Рэма или Пауля — то немедленно прекращу весь этот цирк — и мы, активировав артефакт перехода, просто-напросто исчезнем.
— Еще раз вам повторяю — ничего непредсказуемого или экстраординарного не происходит. Представьте себе — молодые люди всегда, во все времена, выясняли — кто первый, кто самый сильный… На мой взгляд, мастер Рэм и мастер Пауль поступили вполне достойно, соответственно ситуации. Им сказали о том, что они — ублюдки из рода ублюдков — и мастер Рэм немедленно кинул перчатку в лицо юному маркизу Борнмуту. Мастер Пауль тут же поддержал брата, заявив, что выступит в роли секунданта. Должен отметить, что я всецело на их стороне — они ведь с братом записаны как мои дальние родственники — следовательно, оскорбление нанесено и мне.
— Я вот чего не понимаю… Если администрация в курсе конфликта, если вы и остальные преподаватели все знаете, то почему?
— Не остановим?
— Да. Ведь кто-нибудь может пострадать.
— Может, — согласился милорд. — Но если мы будем все время вмешиваться — как мы воспитаем молодых мужчин? Приученных отвечать за свои слова — а юный маркиз, безусловно, заслуживает трепки.
— А какой урок должны извлечь мои дети?
— Если хочешь, чтобы к тебе и к твоей семье относились с уважением и пиететом — надо быть сильным.
— Сильным, сильным, сильным… Вы заметили, что все время повторяете это слово. Может, надо быть умным — и уметь избегать конфликтов?
— Ну, во-первых, сила ума не отменяет…
— В нашей местности любят говорить: «Сила есть — ума не надо», — проворчала я.
— Никогда не слышал, — удивленно посмотрел он на меня — и я прикусила язык — нашла, кому русские народные поговорки цитировать!
— А во-вторых? — постаралась я отвлечь милорда Верда.
— Во-вторых, всегда надо уметь защитить то, что тебе дорого. К сожалению, наш мир не совершенен — и это может сделать только сильный. Причем я имею в виду не только силу тела. Но и силу духа. Кстати, вы умеете ездить верхом?
— Нет, — я удивленно посмотрела на милорда Верда, не понимая, откуда такой переход с тему на тему.
— Экипаж будет весьма и весьма приметен. А мне бы не хотелось афишировать свой интерес и свое присутствие. Сударыня, нам придется пойти на серьезное нарушение приличий.
Честно говоря, я подумала, что он иронизирует. Посмотрела прямо ему в глаза — нет. Серьезен. И прямо-таки огорчен мыслью об этикете. Что же мне придется сделать?
— Милорд, я всецело доверяюсь вам, — постаралась, чтобы и мой голос не нарушал патетичность момента.
— Мне придется посадить вас в седло перед собой.
— Хорошо, — кивнула я.
Мы договорились, что я буду его ждать за воротами поместья — там неподалеку от них среди дубов лежал огромный камень — практически кусок скалы — заросший мхом. Вот около него мне и приказали быть в восемь вечера.
— Я возьму вас, если вы будете спокойны, — сказал мне напоследок милорд Верд. — Если я увижу хоть какие-то признаки истерики, нервического припадка и чего-нибудь дамского — я выдам вам нюхательные соли и оставлю дома.
Ну что на это скажешь — я коротко поклонилась — и вышла. На этот раз дверь сразу распахнулась.
До восьми вечера я всячески пыталась себя занять — чтобы действительно не скатиться в истерику. Терять самообладание сейчас было нельзя. Я взяла книгу расходов — и стала составлять списки покупок на следующую неделю. Потом сходила к Каталине и обсудила меню. От меня, наверное, шла такая энергетика, что ни подколок, ни возражения я не услышала. Запланировала генеральную уборку на понедельник, отправила Вилли сообщить поденщицам, что мы их ждем. Определилась, кто сколько получает в неделю — подумала, как попросить милорда Верда добавить несколько монет Вилли — очень хотелось помочь мальчику.