Как-то внезапно ужас затопил меня — стало трудно дышать.
— Сейчас, — подскочил милорд. Быстро подошел к столику, уставленному какими-то пузыречками, которых у меня в комнатах до этого не было. Накапал чего-то в стакан, долил воды. Вернулся ко мне. — Выпейте. целитель оставил.
Я сделала глоток, почувствовала уже знакомую невыносимую горечь лекарства — видимо, принимала его не в первый раз. Дикая паника тут же отступила — я задышала ровнее. И поняла, что вцепилась в мужскую руку.
— Вероника… — склонился он над моими ладонями, развернул их к себе и поцеловал. — Как бы мне хотелось все изменить. Как бы мне хотелось выразить, насколько я сожалею… Вы сможете меня когда-нибудь простить?
— Я прекрасно понимаю, что вашей вины в произошедшем — нет.
— Мне хотелось вам помочь. Я понял, что вы и мальчики от кого-то скрываетесь, чего-то боитесь. И вы, и ваши сыновья вызвали во мне симпатию. И я решил облагодетельствовать — тем более, что мне это ничего не стоило… В результате я обязан вам жизнью — а вы чуть не погибли из-за меня.
— Видимо, жизнь решила преподать вам урок смирения — а я попалась ей под горячую руку.
— Вы смеетесь?
— А что мне остается? Все живы — и скоро будут почти здоровы. Осталось решить, что делать дальше.
— Тогда давайте пригласим молодых людей. В конце концов, это их касается в первую очередь.
Он отправился в мою спальню — а через секунду я услышала, как он разговаривает с мальчишками.
— Дайте мне слово, что не будете нападать. Нам надо поговорить.
— Из-за вас мама пострадала! — возмущенный голос Павла.
— Действительно, милорд. — А это был уже холодный и высокомерный голос Рэма. — Она была в вашем доме, под вашей защитой. Как это получилось?
— Один…, - милорд явно проглотил несколько ругательств, — чиновник… решил выслужиться. По сути, он похитил вашу матушку.
— Может быть, вы придете сюда? — потеряла я терпение. — Ваш разговор, в некотором роде и меня касается.
Повисла пауза, в которой мне послышалось: «Молчи, женщина — твой день — Восьмое марта…» Но потом что-то в мозгах у мужчин щелкнуло. И они появились в гостиной.
— Молодые люди! Сядьте и успокойтесь, — велела я. — А то вы так до многого договоритесь с милордом Вердом.
— Матушка, — обратился ко мне Рэм. — Я настаиваю на том, что здесь оставаться опасно — и надо уходить.
— Я согласен с братом, — поспешил сказать свое слово товарищ Пашка.
— А что скажете вы, милорд?
— В словах молодых людей есть определенный смысл, — грустно улыбнулся он. — Но я прошу вас учесть несколько фактов. Госпожа Лиззард серьезно пострадала. В любом случае, ей необходимо остаться, чтобы закончить лечение. Согласитесь, что личный целитель императора — это лучший специалист.
— Почему ее мучают боли? — вперил в милорда недовольный взгляд Рэм.
— Как я понял, помощь вашей матушке была оказана, но никто особо не старался. Кости срастили, внутреннее кровотечение остановили — и на этом все. С поврежденными тканями уже не работали. Да и перерванные нервы не сращивали. Отсюда боли.
— А что сейчас?
— Сейчас к лечению подходят со всевозможным старанием. Но госпожа Лиззард слаба — а целитель осторожен. Следовательно, этот процесс займет какое-то время.
— А что с чиновником. Который маму похитил? — спросил Павел.
— Его ждут рудники, — пожал плечами милорд Верд. — Уголовную полицию — расследование и переформирование.
— Мне помогли там, — тихо сказала я. — Дважды.
— Когда будете в силах, расскажете, кто это был? Я возглавляю комиссию по работе Уголовной полиции, и мне очень важно это знать.
Я кивнула. Потом вспомнила, свое обещание:
— Кстати, человек, который мне помогал…, - я не решилась говорить при детях слово «палач», — очень хотел нормальное начальство.
— Я подумаю, что можно сделать, — нахмурился милорд Верд.
— Милорд, — обратился к нему Павел, — а как, с вашей точки зрения, стоит поступить нам?
— В любом случае, следует дождаться выздоровления госпожи Лиззард.
— Это понятно. А потом?
— Потом я бы попросил вас не исчезать. Если вы примете решение уйти, я подыщу для вас убежище. В конце концов, я обязан вашей матушке жизнью. А никто не может сказать — ни мои друзья, ни мои враги — что я остался кому-нибудь что-нибудь должен.
ГЛАВА 19
— Так чем закончилось расследование? — поинтересовалась я у милорда Верда, который зашел меня проведать.
Он заходил каждый день, после обеда. Я его ждала — быстрых, решительных шагов в коридоре, аккуратного стука в дверь, все время недовольного: «И зачем вы встали?».
Сегодняшний день исключением не был. Я оделась — это целый подвиг, между прочим. Хорошо еще, что доставили мои заказанные платья, на примерку которых я так и не попала. Я надела любимое, синее — и отправилась встречать гостя. Обычно мы с ним беседовали на разные отвлеченные темы, но сегодня… Мне захотелось узнать, что происходит.
— Расследование… — проворчал милорд Верд, скривившись так, словно у него заболели все зубы разом. — Оно продолжается. Но я как-то сомневаюсь, что будет результат.
— Почему?
— Мои армейские розыскники никого не нашли, — еще сильнее нахмурился хозяин дома. — Они прошли по моему следу до императорского дворца. Пообщались со всеми, с кем я встречался в тот день.
— И?…
— И ничего. Так же точно ничего не нашли и маги. Кстати, прах змейки произвел на них неизгладимое впечатление. А мою вазу они так и не отдали.
Мы посмеялись — и милорд, сославшись на дела, удалился.
День тянулся за днем. Неделя за неделей. Вроде бы и жаловаться было не на что. Жизнь наладилась до такой степени, что я ощущала себя не в бегах, трудящейся на сатрапа и самодура в лице лорда Верда, а где-нибудь в санатории.
Дети старались радовать — постоянные драки с другими кадетами в Академии не в счет. Прислуга, под чутким руководством Джона — тот проникся тем моментом, что я жизнь милорду спасла — кидалась выполнять поручения еще до того, как они были даны. Даже обсуждения — являюсь ли я любовницей милорда — прекратили… Сам лорд Верд… Нет, я понимаю, что он мучился угрызениями совести и всячески скорбел. Но у меня складывалось порой ощущение, что скорбел он — в том числе — и головой. Я еще в своей жизни с такой гиперопекой не сталкивалась… И это он мне что-то там рассказывал про то, что я мальчиков залюбила и заопекала. На себя бы посмотрел.
В общем, сильно хорошо — это тоже не очень хорошо…
К тому же, милорд Верд прекратил всяческие поползновения в мой адрес. Не было больше долгих, испытывающих взглядов, приглашений поужинать, как бы нечаянных прикосновений…Только корректность и забота. Сначала я радовалась. Дня три. Потом мне стало как-то обидно…
Я уже запуталась, сколько дней прошло после нашего ночного разговора, когда ко мне пробрались сыновья. Но однажды я проснулась — и поняла: «Все, хватит». В постели находиться сил больше не было. Был бы еще Интернет — тогда может быть… А так. Скучно же!. И я — правда, кряхтя — поднялась, оделась и пошла. Ничем особенным я не планировала заниматься — сесть, посчитать расходы да выбрать себе новую книгу из серьезнейшей библиотеки милорда.
С ним-то я и встретилась в коридоре между библиотекой и его кабинетом. И что он забыл дома в первой половине дня?! Я думала, после беседы со мной, он удалился в академию.
— Что случилось? — рявкнул милорд Верд.
— С кем? — испугалась я.
— С вами! — еще и глазами черными засверкал — страсти какие.
— Пока вы не принялись меня пугать — все было хорошо, — честно ответила я, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться мужчиной. А что — роскошный экземпляр. Широкоплечий. Серебристоволосый. С черными глазами…. Да что я… Я ж, так — только с эстетической точки зрения.
— Тогда зачем вы поднялись? — гневался он.
— Постель делает человека больным, — процитировала я кого-то из древних греков.
— Идиот с кулаками делает человека больным, — он подошел совсем близко и даже уже протянул руку, чтобы погладить меня по щеке… Но… Решительно шагнул назад. — Простите.
— Ничего… — поморщилась я.
— Вам нехорошо? Вызвать целителя? Пойдемте, — подхватил он меня под локоть. — Не упирайтесь, пойдемте — вам нужно присесть.
Опять по кругу… Отбиваться от милорда было глупым занятием, поэтому я пошла, куда меня повели. То есть в соседнюю комнату — в гостиную. Там меня усадили в кресло.
— Целитель сегодня у вас был? Что он сказал?
— Я себя отлично чувствую, — спокойствие, только спокойствие. Первому курсу в своем мире я смогла объясняла, что Ледовое побоище было в 1242 году, а Сталинградская битва — в 1942 году. Что это две разные битвы, происходившие в разное время, и их не следует путать… И с этим справлюсь.
— А зачем вы спустились?
— Соскучилась! — теперь зарычала я.
У него в ответ на эту мою фразу такой бесшабашной радостью блеснули глаза, что мне стало неловко. Человек он был, действительно, непростой и очень одинокий. И так брякать сгоряча…
Поэтому я добавила:
— Я соскучилась по человеческому общению. По какой-нибудь деятельности. Даже от книг стала уставать.
— Вы все время одна. Слуги лишь забегают проведать, целитель Ирвин — раз в день, — в голосе его прозвучало сожаление. — Я ненадолго. А сыновья вообще только на выходные.
— Именно. Поэтому я приняла решение срочно поправляться. Я больше не желаю лежать в постели. Я выхожу на работу.
— Если только у вас ничего не болит, — испытывающее посмотрел он на меня.
— Я же не собираюсь подвиги совершать!
На этом милорд Верд меня отпустил. Я быстро взяла книгу в библиотеке — очередные мемуары кого-то из императоров — как-то этим жанром литературы я пресытилась, но деваться было некуда.
Тут же уселась, стала считать расхода за прошедшие недели — с ужасом поняла, что с того момента, как было совершено покушение на милорда прошло три недели. Это я столько вылеживаюсь?! Со мной в жизни такого не было…