— Пусти… Тут полный дом народу.
— Я заметил, — рассмеялся он. — Могу я чем-нибудь помочь?
— Что любит его величество? Из еды?
— Если я правильно понял, то вы там делаете пирожки?
— Совершенно верно.
— Вот они точно будут восприняты с восторгом. К перепелам он, кстати говоря, равнодушен.
— Что положено подавать из спиртных напитков?
— А кто ж его знает?.. Я, кстати, как и его величество, пью гномий самогон.
— А при переменах блюд?
— Ладно, я свяжусь с Милфордом — пусть договорится, чтобы нам хорошего вина прислали. Что-то еще?
— Как мне положено быть одетой?
— А вот об этом я не подумал, — смутился он. — Так. Собирайся, поедем тебе платье подбирать.
— Еще чего, — фыркнула я. — У меня перепела недофаршированы, пирожки недолеплены — а я платье подбирай. Пусть пришлют что-нибудь.
Милорд потряс колокольчиком.
На этот раз его услышали — принесся Джон.
— Ваша милость?
— И снова вам, Джон, за платьем для миледи ехать. Только пусть подберут что-нибудь для званного обеда. И еще. На миледи будут фамильные сапфиры.
— А если они предложат что-то на выбор? — невозмутимо сказал старый солдат.
— Берите все — пригодиться.
Джон поклонился — и ушел.
— Кстати, я понял, чем еще могу помочь…
— И чем же?
— Мы с молодыми людьми удалимся на верховую прогулку. И пообедаем в деревне, — с видом добровольца, идущего на подвиг, изрек милорд Верд.
— Изумительно! — совершенно искренне одобрила я.
— Только я хочу за это благодарности, — поспешил воспользоваться ситуацией милорд.
— Какого рода благодарности? — осторожно спросила я.
— Пожалуй, я сообщу вам об этом в своем кабинете. А то здесь у нас проходной двор.
— И девушек наших ведут в кабинет, — мурлыкала я тихонько, выходя их искомого кабинета потрепанная, но довольная. По-моему, и милорд в печали не остался. А теперь работать, работать и работать!!!
Каталина сама выгнала меня с кухни часа в четыре. Оливия руководила пришлыми лакеями — накрывали на стол.
Я отправилась в свои комнаты — и обнаружила целую делегацию. Прибыли две портнихи — подогнать платье. Парикмахер — уложить прическу. И еще одна женщина — приводить в порядок лицо — как я поняла.
— Где миледи? — недовольно поприветствовали они меня.
— Это я, — честно ответила я.
— Не смешите меня, милочка, — ответила женщина помоложе. — Вы — явно прислуга.
— Слушайте, мне не до того, чтобы выяснять с вами отношения. Я в ванну. А вы все… Хотите — поможете мне собраться. Нет — обойдемся без вас.
И я пошла в спальню. А потом и в душ.
— Странная она какая-то, — донеслось мне в спину.
— Надо господина Джона Адерли позвать — он договаривался.
Когда я вышла из ванной, ситуация в корне поменялась. Во мне признали госпожу.
Мне показали несколько вариантов платьев. Я так обрадовалась, увидев что-то не светлое — а роскошное переливающееся платье темно-синего атласа, что, не раздумывая, указала на него.
— Милорд передавал, что на вас будут сапфиры. Синее платье опасно — могут не совпасть оттенки.
— Все равно, — заупрямилась я.
Ох, нелегкая эта работа… Должна признаться я утомилась работать куклой. Меня одевали, раздевали, вертели, притирали, мазали, накручивали волосы чем-то горячим… Я устала — и у меня разболелась спина. А еще меня изо всех сил затянули в корсет. Тут я взбунтовалась, потому что поднялась, сделала несколько шагов — и поняла — я не то, что есть — я дышать не могу.
— Э-э-э, нет. Так не пойдет. Любезные, перетяните меня так, чтобы я дышать могла, — приказала я.
— Но, — попробовала возмутиться та самая молодая, что не хотела признавать во мне госпожу.
— Я настаиваю.
И через минуту с облегчением вдыхала воздух. Его было, не то, чтобы много — но он был.
В седьмом часу ко мне в комнату постучалась Оливия. Она принесла украшения — колье и браслет. Девушки, меня собиравшие, вздохнули с облегчением — все совпало по цвету.
Я их поблагодарила — и отпустила.
— Вы прекрасны, миледи, — искренне радуясь за меня, улыбнулась она.
Оглядела себя в зеркале — и ведь не поспоришь. Я просто себя не узнавала. Это платье придало фигуре утонченность, а образу законченность. Кожа словно мерцала, а высокие атласные перчатки подчеркивали нежность и изящество рук. Золото волос в высокой прическе, нежные черты лица.
— А в каком восторге милорд будет! — проговорила горничная и лукаво мне улыбнулась.
— Оливия, я хотела попросить.
— Да, миледи.
— Поможете мне сегодня вечером выпутаться из этого наряда. Здесь одной не справиться.
— С удовольствием! — обрадовалась она.
Раздался стук в дверь.
— Миледи, — окликнул Джон. — Пора. Его величество прибывают!
И я поспешила вниз. По крайней мере, попыталась поспешить. В подобном платье ступать можно было небольшими плавными шажками, безо всяких резких движений, потому что иначе кислород перекрывался намертво.
— И поесть мне не удастся, — пробурчала я. — А мы столько вкусного наготовили!
Но восторженный возглас: «Ника!», который издал милорд Верд, когда меня увидел, того стоил…
Я запомнила императора по той ночи, когда чуть не погиб Ричард, как странно похожего на милорда человека с неприятным, скрежещущим голосом.
Сегодня же он был совершенно другой. Может, потому, что не было такой страшной ситуации, может, потому, что он был рад за сына. А может, потому, что на сегодняшний вечер он решил взять выходной.
Благодушный человек, чуть уставший. Он с радостью поприветствовал меня и мальчишек. Искренне поздравил с помолвкой, изъявив желание познакомиться с моими родителями. И наконец, благосклонно принял перед едой вожделенного гномьего самогона.
— Для аппетита, — чуть извиняясь, смутился он, внимательно поглядывая на меня.
Сегодня он мне напомнил моего отца — и я невольно улыбнулась.
— Цени ее, сын, — тихо сказал император Ричарду. — Она умеет искренне улыбаться. Только надо будет ее как-то защитить от наших… подданных.
Это прозвучало как-то печально.
Потом его величество обозрел шеренгу пригнанных из столицы лакеев и попенял мне на переполох, который я подняла.
— Миледи Вероника, — улыбнулся он мне, — я ведь могу называть вас по имени, правда?
— Конечно, ваше величество, — склонилась я — а что — кто-то другой ответ ожидал?
— Когда я говорю — семейный обед, это подразумевает простоту. Пафоса с перепелами и двенадцатью переменами блюд мне и во дворце хватает. И ведь только присмотришь что-то вкусное, так — раз. И перемена блюд. У меня такое ощущение иной раз складывается, что с кем-то из слуг мы любим одно и тоже….Кстати, пока пирожки не доем — чтобы никто ничего со стола не трогал!
И он строго посмотрел на лакеев.
— Поддерживаю! — засмеялся милорд Верд.
— Не переживайте, ваше величество, улыбнулась и я. — У нас их много. Их так любят милорд Верд и молодые люди, что приходится готовить сумасшедшее количество. Хватит на всех.
— Скажите, миледи, — обратился он ко мне. — А как вам наш мир?
— Интересно. Необычно — в нашем мире нет магии. А так… люди как люди. В большинстве своем — хорошие. Как и у нас. Но с таким потрясающим человеком, как милорд Верд, я встречаюсь впервые.
Его величество прикрыл глаза — и откинулся на спинку стула. Потом внимательно посмотрел на меня, пытаясь что-то найти. Улыбнулся.
— Вы знаете, что самое удивительное?
— Что, ваше величество?
— Ваше восхищение абсолютно искреннее.
— А почему оно должно быть не искренним? — удивилась я.
Он опять внимательно посмотрел на меня. А потом весело спросил:
— А скажите, это правда, что в вашем мире вы преподаватель. Так же как мой сын?
— Я действительно преподаю историю в Академии, только не военной, а Внутренних дел. Мы готовим следователей, экспертов, полицейских… Только у меня ранг значительно ниже, чем у вашего сына. А не руковожу Академией. Просто читаю лекции, веду семинары.
— И вы действительно умеете готовить?
— Да, — рассмеялась я. — Почему-то именно это мое умение вызывает то наибольший восторг, то наибольшее недоумение.
— А зачем, если вы работаете и занимаете достаточно высокое положение в иерархии своей страны?
Я смогла лишь усмехнуться — высокая иерархия. Да уж…
— У нас все, к сожалению, устроено немного по-другому. Я достаточно скромная персона. И по зарплате в том числе. Поэтому приходится все самой.
— Занятно, — пробурчал его величество. — А танцевать вы умеете?
— Да, — кивнула я. Вот этого хоть сто порций.
— А вальс-то у вас танцуют? — ворчливо спросил император.
— Не все. Но я умею.
— И кто пойдет за рояль? — оглянулся на присутствующих отец милорда Верда.
— Вы позволите? — неожиданно для меня раздался голос Рэма.
Мальчишки до этого сидели тихо, как мыши. Старательно и аккуратно пережевывали пищу и не менее старательно делали вид, что их тут нет.
— Прошу.
Император поднялся — его примеру тут же последовали все остальные. Он подал мне руку, еще раз повторил прислуге, чтобы пирожки трогать не смели — и мы удалились в библиотеку, где был кабинетный рояль. И достаточно место для танцев.
Рэм откинул крышку рояля — и легко заиграл какой-то незнакомый мне вальс.
Положенный реверанс — мой, поклон — его. И мы заскользили. Император Фредерик вел легко, двигался изящно.
— Я вам благодарен, — тихо сказал он мне. — Никогда не видел Ричарда таким счастливым. Жаль, его мать не дожила.
— Не только ваш сын счастлив. Я тоже.
— Но вас что-то гнетет. Немножко. Но что-то есть.
— Я настолько счастлива, что мне страшно, — ответила я чистую правду.
— Да… — не стал спорить со мной император. — Многие будут стараться вас использовать. Завидовать, плести интриги… Вам будет тяжело сохранить ваши отношения. Поэтому я прошу вас об одном — постарайтесь. Вы мудрая женщина. И если захотите, у вас получится. Сохраните это счастье в глазах моего сына…