Удачный получился брак. Две кошки, нормальная зарплата и работа на дому. Его мама умерла, так что никакой злобной свекрови. Дети — лишнее.
— Господи, ничего без меня не можешь! — прошипел дорогой муж.
— Это была моя фраза!
Он бросил быстрый взгляд на экран, но группа все никак не собиралась, так что можно было потратить пару минут на непутевую жену. Подошел и просто вытряхнул ящик на пол.
— Ну спасибо! Так стало гораздо лучше!
Я нагнулась и подобрала подкатившееся к ногам кольцо. Ветка с листьями и цветами, маленький камушек. Ух ты, я его помню. Нашла в парке у пруда.
— Прикольное кольцо. Кто его тебе подарил? Я не видел.
— Ревнуешь?
— Господи, ну о чем ты говоришь. Вот твой переходник.
— Эй, а убирать кто будет?
— Потом…
Стоунхендж оказался совсем маленьким и невзрачным. Совсем не оправдал мои ожидания. Вместо гигантских камней, возведенных мудрыми друидами с помощью древней магии — какой-то местечковый ниочемный памятник. За ограду, к самым камням, не пускали. Приходилось смотреть издалека, от этого разочарование было только сильнее. Зеленая трава, конечно, смотрелась красиво, но толпы людей на фоне все портили. Конечно, я послушала лекцию в плеере, обошла холм по кругу не меньше десяти раз, нашла Пяточный камень, над которым появляется солнце в день солнцестояния, но и все, на этом можно было возвращаться.
Украдкой оглянулась — одна группа туристов уже ушла, вторая как раз отвернулась, им рассказывали про более древние захоронения неподалеку. Положила ладонь на шершавую поверхность Пяточного камня. Вот теперь, когда я прикоснулась к настоящей истории, к камню, который семь тысяч лет назад был частью друидской магии — я успокоилась. Не зря ездила.
Звякнуло золото о камень — найденное дома кольцо я машинально надела на левую руку, зеркальным отображением моего обручального. Закрыла глаза, пытаясь ощутить… что? Магию? Историю?
Хоть что-то.
Это место, где рождались эльфы. Дороги, по которым бродили фейри. И… ведь скоро Хэллоуин — через два дня. Самайн. Обещанный мне в детстве цыганкой эльф так и не явился. Не стоит фейри забредать в наши холодные земли, и вправду вмерзнут в лед вместе со своими серыми глазами.
Ничего.
Я не ощутила ничего.
Просто старые камни.
Даже как-то обидно.
Я прошла мимо группы туристов, увлеченно топающих к Пяточному камню. Хорошо, когда у людей нет особенных ожиданий. Хочешь — Стоунхендж, хочешь — статуя королевы Виктории — все одинаково интересно. Можно еще платформой 9 и 3/4 заполировать, там ровно столько же настоящей магии, сколько и тут.
Я посторонилась, пропуская людей и вдруг увидела такие светлые
…как будто белые…
…словно серебро вмерзло
примерзла к месту…
…в лед.
от этого взгляда.
Дохнуло ледяным ветром на пустошах, воющим между камней на вершине холма.
Медовым запахом разнотравья.
Розмарином и холодным соком ягод остролиста.
Где-то каркнул ворон, выталкивая меня из шокового кокона обратно в реальность.
Где я стою и пялюсь на незнакомых людей.
Смотрю в серые глаза.
На розовом пухлом лице лысого англичанина.
На нем куртка и вязаная шапочка, рядом идет жена — сухощавая женщина лет сорока пяти. И дети. Трое отпрысков, измазанных в шоколаде.
— Дарлинг, ты идешь?
— Мам, хочу писать.
— Любовь моя, подержи Марка.
— Мам, меня тошнит.
— Элли, не убегай далеко.
— Мам, Джеймс отнял у меня шоколадку.
— Сладкая, потерпи, вернемся — куплю новую.
— Мам, пап, смотрите, ворона!
…показалось.
Я стояла, хватая воздух ртом. Показалось. Пригрезилось. Сама себе сочинила.
Так ведь?
Семейство уходило все дальше, мое сердце меняло барабанный бой на легкую капель, солнце больше не ослепляло и воздух не пах медом и розмарином.
Я смотрела им вслед — просто потому, что смотреть еще куда-то не получалось.
А он оглянулся.
Посмотрел мне в глаза прямо и долго, приморозив к месту прозрачным ледяным серебром.
…не может быть.
— Сегодня Хэллоуин! Дети пойдут за конфетами по соседям. Хочешь с нами? У меня есть шаль-паутина. Нарядим тебя ведьмой, покрасим волосы в черный лаком, отлично получится!
Коллега собирала папки, закрывала лаптоп — с работой мы закончили. Все, завтра вечером самолет, я еще успею по музеям, а сегодня…
— Почему бы нет, — пожала я плечами.
Мне уже казалось, что случившееся в Стоунхендже — игра воображения. У большинства британцев серые глаза. Мужчина оглянулся, потому что я подозрительно на него пялилась. Мне просто очень хотелось магии и чуда, вот я и вообразила себе невесть что.
В конце концов, фейри не бывают толстенькими лысеющими мужичками с детьми и женой. Особенно тот фейри, кто…
Я взглянула на кольцо на своей руке. Тот, кто приходил ко мне во сне, был другим. Я помнила его пальцы — слишком хорошо. Конечно, за пятнадцать лет он мог жениться и растолстеть, но какой же он после этого фейри?
— Отлично! Куплю вина по дороге!
Три ведьмы: я в черном платье и паутине, с черными волосами и алыми губами, коллега в остроконечной шляпе и маске с длинным крючковатым носом и ее сестра в блестящем комбинезоне и на высоченных каблуках.
Вино, перелитое в художественно запыленную бутыль темного стекла с надписью «Волшебное зелье».
Чудесные дети: в костюмах пирата, феечки Винкс, вампира и привидения.
Дома, украшенные тыквами, скелетами, разноцветными огоньками. Хозяева этих домов, радушно открывающие двери на вопли: «Trick or Treat!» и щедро отсыпающие конфет в ведерки.
Теплая, несмотря на конец октября, ночь.
Все это было прекрасно до тех пор, пока за очередной дверью, увешанной силуэтами летучих мышей и пауков, не оказалась добропорядочная семейная пара с двумя рыжими мальчишками-близнецами — один в дьявольских рожках, другой с ангельским нимбом. Красавица-жена, такая же апельсиново-рыжая, как парни, раздавала кексики с торчащими отрубленными пальцами и разноцветными червяками, а стоящий за ее спиной высокий, худой как жердь, муж…
Я сглотнула.
…не отрываясь, смотрел на меня знакомыми серыми глазами.
Жена другая, лицо другое. Глаза те же.
Так и я теперь брюнетка. Такая уж ночь. Все мы меняемся.
Только из открытой двери дует ледяной ветер пустошей и слышится карканье воронов.
— Давайте взрослые тоже подойдут, у нас есть и для них угощения, — говорит он, глядя только на меня.
Алкогольный мармелад в виде окровавленных глазных яблок — это вкусно, особенно после того, как закончилось вино в волшебной бутыли. Двум из трех ведьмочек в этом доме нравится больше остальных. Только мне чудовищно страшно, потому что цепкие пальцы сжимают мое запястье, шипящий голос вливается в ухо как яд:
— Ночью я приду за тобой, жена моя. Нынче же ночью. Не убегай.
— Ой, что-то я так напилась, что не рискну за руль. Наверное, мои новые таблетки действуют. Давай подождем Оскара? Он должен уже скоро вернуться. Или оставайся здесь?
Я не хотела оставаться в ее доме. Слишком близко к тому, кто смотрел на меня знакомыми серыми глазами с незнакомого лица. Но что ему помешает найти меня и в лондонской гостинице?
— У тебя кофе есть? Нормальный, молотый?
— Посмотри в шкафчике. Но я хочу спать, прости, не буду варить.
— Сама сварю.
Я знаю, это глупо, невозможно не спать вечно. Но, хотя в прошлый раз все это началось в России, сейчас мне кажется, что стоит продержаться до аэропорта — и сероглазый не найдет меня на высоте в семь тысяч миль. А потом и вовсе потеряет в унылой безнадеге московского ноября.
Просто кофе.
Сейчас кофе, завтра музеи, а послезавтра будет уже новый день. Любимый муж, овсянка на завтрак и никаких волшебных фейри и их колец.
Я машинально провела кончиками пальцев по узорам на золотом ободке, укололась о камень. Стоило снять его и выбросить. Но… почему-то не хотелось. Когда я начинала об этом думать, на меня накатывала скука. Ну не сняла и не сняла, разве в этом дело?
И раздражение. В конце концов, при чем тут кольцо! Главное — не спать!
Кофе зашипел, переливаясь через края джезвы. Все в доме давно затихли, а мне казалось, что чем больше я пью кофе, тем сильнее слипаются глаза. И даже процесс варки не помогает. Сначала запах еще бодрил, а теперь я начинаю дремать стоя, глядя на разбегающиеся пузырьки.
— Прости, что так получилось, — извиняющимся голосом сказала коллега. — Ты ведь доберешься сама? Тут совсем недалеко. Но кто же знал…
С утра дети проснулись с температурой, младших тошнило вчерашними конфетами, старшие мужественно держались, но цифры на градуснике все ползли вверх. Сестре тоже было нехорошо. Она грешила на алкогольное желе, но чем же тогда отравились дети? Сама коллега была бледной, но держалась. Ее муж Оскар приехал действительно довольно поздно и, увы, уехал рано, почти на рассвете — срочно надо было на работу. Я, конечно, могла добраться до центра Лондона и на поезде, и на автобусе, и даже вызвать такси — хоть это и вываливалось из моего бюджета, но в голове кружилась муть бессонной ночи и пересадки казались неимоверно сложной задачей.
Все-таки я выбрала автобус. Он ходил нечасто, и я не стала никого задерживать, заверила, что справлюсь сама. Что тут справляться — села, заплатила, едешь до конечной, а там на метро.
Холодный ветер загнал меня за угол. Я решила подождать автобус там, где меньше дуло, только надеясь, что в цивилизованной стране транспорт ходит по расписанию или хотя бы не опережает его, и я не пропущу автобус и не опоздаю на самолет. За углом начиналась витая ограда, за ней расстилались эти их классические британские лужайки с пронзительно-зеленой травой, которую можно вырастить, только начав лет этак пятьсот назад. Но что-то показалось мне знакомым.
Очень, очень, очень…
Это было кладбище. Склеп на холме, покосившиеся кельтские кресты и квадратные надгробия, заросшие мхом. Остролист между гравийными дорожками, просевшая местами земля…