— Если это будет их желанием, а не твоим приказом, то я согласна. Звучит весело, — коварные нотки со стороны девушки проскальзывают даже в ее голос. Что она задумала? — Да и Айва постоянно твердит мне, чтобы я дала ей немного отдохнуть от моей болтовни.
Впрочем, то, что Вельма соглашается, уже большой успех с моей стороны. Да и с ее тоже, она ведь, в конце концов, идет на соглашение с тем, кого так люто ненавидит, а на это нужна довольно большая сила духа. Я даже почти что позволяю себе улыбнуться, что для меня совершенно не свойственно, делая при этом очередной глоток из своего кубка… Как вдруг все мое нутро обжигает что-то невероятно противное и мерзкое.
Пьяняще-пряно-острое.
— Что, не нравится? — Вельма смеется так искренне, водружая локти на стол, словно малое дитя, что я даже злиться на нее не могу.
Разумеется, к этому моменту я уже по запаху понимаю, что именно произошло. Что ж, я даже крайне удивлен, как девчонке удалось меня так легко одурачить. Видимо, вся эта гамма эмоций отчетливо читается и на моем лице, судя по смеху принцессы. Интересно, когда она успела воспользоваться магией, чтобы подменить воду в моем кубке на вино? Неугомонная.
Я чувствую тепло, разливающееся в груди, и, как ни странно, оно мне, кажется, даже нравится. А в глазах Вельмы, помимо усмешки, читается такой откровенный вызов… Что, пожалуй, объясняет мой дальнейший поступок. Я вновь прикладываюсь к кубку, и теперь, когда наличие алкоголя больше не является для меня неожиданностью, вкус этого дрянного эльфийского пойла кажется мне даже чуть приятным. Самую малость.
— Почему же, — как будто ни в чем не бывало отвечаю я. — В этом.. что-то есть. Попробовать точно стоило.
Я бы никогда не сказал ничего подобного. Но мне слишком надоело быть слабым и безэмоциальным чурбаном перед Вельмой. Пусть знает, что я тоже умею играть во все эти ее игры.
— Правда? — словно бы и ожидая от меня такой реакции, принцесса резко встает со своего места и направляется ко мне чуть ли не вприпрыжку, хватая графин с вином и подливая мне в кубок еще. — Может тогда я научу тебя пить, как пьют эльфы: на брудершафт?
Я, к своему несчастью, даже не знаю, что это. И никаких предположений у меня нет. Вельма может заставить меня пить хоть стоя на голове, а я бы даже не узнал, что же на самом деле значит произнесенное ею мудреное слово.
— Или брудершафт — это слишком неприемлемый уровень для тебя? — все так же невозмутимо девушка вальяжно садится на стул рядом, вынуждая меня слегка отпрянуть, чтобы не допускать прикосновений своим коленом к ее.
Вызов уже принят. Если я отступлю сейчас — эльфийка вновь будет чувствовать себя так, будто победа осталась за ней. И дело ведь даже не в ее победе.. А в том, что я не хочу выглядеть проигравшим в ее глазах. Она ведь не только ненавидит меня, но еще и не уважает, так? Иначе бы вела себя совершенно иным образом. А значит, нужно сделать так, чтобы принцесса стала меня уважать.
— Нет, — я даже позволил себе наигранно усмехнуться уголком рта. — Вполне.. Приемлемый уровень.
Конечно, она может догадаться, что я не знаю, о чем она говорит. Но я же соглашаюсь, да? Разве остальное важно?
С еще более коварной улыбкой Вельма приближается ко мне, после чего переплетает наши руки, и прямо так, находясь близко-близко, залпом опустошила свой кубок. И, кажется, не собирается отстраняться, пока я не выпью из своего. Делать нечего… Да, я мог ожидать чего угодно, но не этого. Я был готов залезать под стол, пускаться в пляс, да все, что угодно, но НЕ ЭТО.
Но отступать слишком поздно. Я стараюсь переключить все свое внимание на вино, избегая смотреть эльфийке в глаза, даже дыхание, пожалуй, задерживаю, чтобы не чувствовать ее запах так близко, ведь — будем честны — он дурманит куда сильнее, чем алкоголь. Сколько связано легенд с тем, что эльфы выделяют некие опьяняющие феромоны и тем самым добиваются расположения к себе, соблазняя и притягивая? Я отчетливо ощущаю, как кровь приливает к моим обычно бледным щекам, и сильно радуюсь тому, что здесь достаточно темно, чтобы это осталось незамеченным.
Я и не замечаю, как, собираясь сделать всего глоток, вслед за Вельмой опустошаю свой кубок тоже. Пить так много и сразу было ошибкой. Приятное тепло в груди переходит моментально куда-то ниже, растекаясь слабостью в ногах, и мысли окончательно перестают мне подчиняться.
— Да, надо же, и впрямь твой уровень, я ошиблась, — невероятно-сладким полушепотом произносит эльфийка, прожигая меня взглядом ярко-зеленых глаз, и…
Наклоняется к моей щеке, касаясь ее губами. Внутри меня что-то переворачивается и затягивается тугим узлом. Не успеваю я отпрянуть, как в следующую секунду Вельма с веселым смехом вскакивает со стула и снова направляется к своему месту.
Чего добивается эта девчонка? Что ей нужно? Зачем поступать так с тем, к кому испытываешь ненависть и презрение? Хотя, кажется, она пытается попросту играть на том, что способно вывести меня из равновесия, и намеренно пользуется этим.
— Это.. Не совсем прилично, — только и могу выдохнуть я, стараясь вернуть себе самообладание.
Есть уже совершенно не хочется. Пить — тем более. Но просто так уйти сейчас я уже не могу. Слишком все это будет походить на позорное бегство.
— Неужели тебе настолько было противно? Мне вот даже понравилось, — хихикает Вельма. — Никогда этого не делала, только видела, как другие делают. Мне говорили, что я слишком маленькая для такого..
Ей понравилось целовать меня? Более странного утверждения я в жизни не слышал. Хорошо, что у эльфов и альвов более быстрая регенерация, нежели чем у людей, поэтому и опьянеть нам сложнее, но все же дело привычки тоже играет сейчас свою роль — и явно против меня.
— Ну… — я все еще пытаюсь выровнять дыхание. — Раз я хочу позволить изменить тебе нравы при дворе, похоже, придется привыкать. Я слыхал, у эльфов принято… Подобное.
— Вообще, при брудершафте обычно целуют в губы, но я решила, что раз уж мы пока не обручены, не стоит настолько идти вопреки правилам альвов.
— Почему ты считаешь, что у альвов не принято… Целоваться в губы?
Меня коробит внутренне даже от произнесения вслух подобной формулировки.
— А что, вы и таким занимаетесь? — кажется, Вельма продолжает надо мной подтрунивать, что не мешает мне пытаться отвечать ей серьезно.
— Принято, просто мы никогда не делаем ничего такого… Просто так. И чувств своих не выставляем напоказ. Но это не значит, что…
Не так уж часто со мной бывает такое, что я не могу закончить фразу. Сейчас — именно такой случай.
В ответ на мое занудство Вельма откидывается на спинку стула и закатывает глаза.
— Ладно. Если хочешь — можешь уйти. Я не обижусь.
На какое-то время в воздухе повисает несколько неловкая тишина. Да уж… Кажется, я могу исправить положение лишь тем, что снова наполняю свой кубок вином, на этот раз — самолично и добровольно.
— Значит, ты все же согласна обручиться со мной? — кажется, я даже позволяю себе легкое подобие улыбки. Ну а что… Я вполне могу сделать такой вывод из всего ранее сказанного девушкой. И, да, уходить я никуда не собираюсь. Хотя бы потому, что на сей раз Вельма это сама предлагает.
— Соглашусь, если предложение будет таким, от которого нельзя отказаться, — все еще ворчливо отвечает Вельма, но тут же подается вперед, явно не способная злиться на меня дольше, — Тем более, как мне согласиться, если ты предложения мне так и не сделал? Так что пока никакого согласия. И никакого поцелуя. В губы, по крайней мере.
Я все еще не представляю, каким должно быть предложение в представлении Вельмы. Ни ее, ни моих родителей нет уже в живых, чтобы можно было устроить официальный прием. Объявить перед народом или хотя бы перед двором — так она тоже запретила делать. Я должен, по всей видимости, попросить у нее лично согласия на этот брак, но так, чтобы ей по-настоящему захотелось согласиться. Возможно ли такое в принципе, учитывая обстоятельства дела? Кем мы являемся и какие чувства испытываем сейчас друг к другу? Вероятно, мне стоит найти какую-то хитрость, но я все еще не представляю, как мне это сделать.
— Пока я не придумал, как правильно сделать тебе предложение стать моей женой, я хочу предложить тебе сыграть со мной в одну игру, — с этими словами я встаю со своего места, — Ты наелась? Мы можем идти?
Вряд ли Вельма когда-то слышала о том, что я собираюсь ей предложить. Поэтому я надеюсь на то, что это станет достаточным основанием для ее согласия.
— Я закончила! — глаза эльфийки вспыхивают любопытством, и она тут же вскакивает с места вслед за мной. — Что за игра?
9. Об азартных играх и неумении проигрывать
Ниарит был тем, за что, я пожалуй, мог бы сказать, что благодарен эльфам, ведь эта игра была их изобретением. Описать в двух словах, что она представляет собой, невозможно — понять ее целиком можно лишь, сев за доску. Играть в нее должны двое — каждый за одну из армий, разыгрывая масштабное противостояние темной и светлой магии. Сама суть сильно утрирована; многие из существ давно канули в лету, но тем игра и прекрасна. Еще с детства меня восхищали фигурки гоблинов, кентавров, слонов и троллей, сражавшиеся друг с другом за огромной, резной доской.
— Ниарит, — в предвкушении я даже беру Вельму за руку, утаскивая ее через коридоры в свой кабинет. Я вдруг осознаю, что был все это время безбожным кретином, раз до сих пор не предложил ей поиграть; она ведь эльф, а значит, может стать достойным соперником. Я читал столько книг, обучающим стратегиям этой игры, обучал правилам своих придворных, но альвы играют, используя лишь логику; а эта игра требует хитрости и непредсказуемости настоящего эльфа, чтобы стать по-настоящему интересной. — Пожалуйста, скажи, что знаешь правила. Пожалуйста, скажи, ни за что не поверю, что ты не играла в нее в детстве!
Вельма смотрит на меня как-то слишком даже странно, и отвечает не сразу. В который раз я жалею, что не могу почуять ее эмоций… Наконец она переводит взгляд на доску, слегка тряхнув головой, и говорит: