Он проводил Кейт до коттеджа и оставил ее там собирать вещи, а сам поспешил в конюшню, находящуюся неподалеку, и распорядился запрячь их лошадей. Ожидая на конном дворе, пока будет исполнено его распоряжение, Брэндон вспомнил ее наивный вопрос: «Ну и что он может мне сделать?»
Его беспокойство лишь усилилось при воспоминании о преступлениях, совершенных Лувелем, и он никак не мог отогнать от себя череду черных образов, проплывших перед его внутренним взором. Негодяй, который не считал себя скованным цивилизованными нормами поведения, Лувель запросто мог воспылать местью и причинить Кейт физический вред, вплоть до убийства.
При мысли об этом в животе у него образовался ледяной комок. Пожалуй, он поступил неблагоразумно, оставив ее одну в коттедже. Он должен был взять ее с собой на конюшню.
Не в силах избавиться от дурных предчувствий, Брэндон уже решил вернуться к их временному жилищу, когда услышал шаги за спиной. Повернувшись на звук, он застыл в неподвижности.
Не далее чем в десяти футах от него стояли двое подручных Лувеля, мелкие шавки, но за их спинами виднелись еще четверо. Все они были вооружены пистолетами, ножами или дубинками.
Троих из этих негодяев он знал по именам: Ансель, Рауль и Гастон. Главарь, Ансель, помахал своим пистолетом и обратился к нему по-французски:
– Идемте с нами, месье. Лувель желает немедленно поговорить с вами.
Глава девятнадцатая
Брэндону хватило одного мгновения, чтобы оценить свои шансы. Выпутаться из этого положения будет нелегко – один против шестерых дюжих корсаров, обступивших его с оружием в руках. Быстрый взгляд, брошенный на задний двор конюшни, подсказал ему, что конюх и его помощники предпочли убраться подобру-поздорову, явно не желая переходить дорогу столь могущественному человеку, как Лувель.
Брэндон беззвучно выругался. Он должен был оставаться настороже, особенно после оскорбления, которому только что подвергся Лувель. Но самобичевание в данный момент казалось совершенно бесполезным.
В следующую минуту на конный двор въехал Лувель собственной персоной и остановил коня. Вслед за ним громыхал деревянный фургон, который влекла пара коренастых лошадок.
– В чем дело? – пожелал узнать у пирата Брэндон. – Возмездие?
Лувель с улыбкой потер шрам на щеке.
– Mais oui. Конечно. У меня долгая память. Ты ведь так и не заплатил за унижение, которому подверг меня много лет назад. Неужели ты подумал, что после этого я позволю тебе убраться отсюда безнаказанно?
– Полагаю, я должен чувствовать себя польщенным. Ты отправил за мной целую армию своих приспешников.
На смуглом лице пирата заиграла злорадная улыбка:
– Я не мог рисковать. А вдруг бы ты справился с армией поменьше?
– Подозреваю, что причина в другом. Ты слишком бесхребетен и труслив, чтобы сразиться со мной как мужчина с мужчиной.
Ухмылка Лувеля мгновенно исчезла.
– Почему я должен рисковать собой, когда в моем распоряжении имеются более надежные методы, чтобы отправить тебя на тот свет?
Брэндон постарался не обращать внимания на неожиданную тяжесть в груди.
– Значит, ты намерен застрелить меня?
– У меня на уме кое-что более оригинальное.
– Ну так расскажи мне, – растягивая слова, медленно проговорил Брэндон, зная, что спровоцировать Лувеля на хвастовство – самый быстрый способ выведать его планы.
– Мне достаточно всего лишь дать тебе возможность утонуть. В пещерах есть подземные клетки, в которых мы храним контрабанду и которые заполняются водой во время высокого прилива. – Лувель окинул взглядом конный двор. – А где же мадемуазель Уайлд? Я рассчитывал застать ее здесь, рядом с тобой.
Стеснение в груди Деверилла усилилось настолько, что ему стало трудно дышать, и он заговорил раньше, чем успел прийти в себя:
– Если ты дотронешься до нее хоть пальцем…
– И что же ты сделаешь? – На лице Лувеля вновь появилась злорадная ухмылка. – Тебе ведь все равно конец. Оттуда не выберешься.
И вновь Брэндон прикинул, а не схватиться ли ему с пиратами сейчас. Скорее всего, он сумеет завладеть пистолем и застрелить Лувеля до того, как будет застрелен сам. Но если он затеет драку и проиграет, Кейт останется одна и окажется в руках Лувеля. Нет, все, что ему остается, – это блефовать.
– Хочешь испытать меня? – Видя, что пират заколебался, он усилил нажим: – Очевидно, ты страдаешь от преувеличенной веры в собственное бессмертие. Даже если ты расправишься со мной, у мисс Уайлд имеются могущественные друзья, которые выследят тебя и затравят как бешеную собаку.
Лувель продолжал хранить молчание, хотя, судя по презрительному выражению его лица, Брэндон понял, что угроза оказалась неэффективной.
Пожалуй, есть план и получше: заговаривая зубы Лувелю, он даст Кейт время скрыться. При удаче она даже сможет добраться до Руайана и привести на помощь Галси с его людьми. Вчера он оставил капитану недвусмысленные указания: если они с Кейт не вернутся до полудня, он должен привести им на помощь подкрепление. Но к тому времени судьба его может быть уже решена.
Он прикинул, что будет умнее сменить тактику.
– Может, поторгуемся, Лувель? Я не стану оказывать сопротивление при одном условии.
– И что же это за условие?
– Дай мне слово, что ты не причинишь ей вреда.
– И ты поверишь моему слову?
– Нет, но я знаю, что твоя возлюбленная будет очень недовольна, если ты затаишь зло против моей девушки.
– Это правда. Габриэлла изрядно расстроится. Полагаю, мне придется довольствоваться тем, что я убью лишь тебя.
Брэндон счел это справедливой сделкой. Скорее всего, Лувель осуществит свою угрозу и расправится с ним, но в данный момент его заботила лишь безопасность Кейт. А он в случае необходимости был готов умереть.
Его лучший и единственный шанс заключался в том, чтобы выиграть для нее время и дать ей возможность избежать плена. А еще он молился, чтобы она не вздумала прийти за ним. Кейт была женщиной умной и храброй, иногда даже чересчур храброй, чтобы быть осмотрительной.
Кивнув в знак согласия, Брэндон позволил связать себе руки за спиной и накинуть на голову мешок.
Когда его уже готовились погрузить в фургон, он вдруг услышал быстрые шаги слева. Затем голова его взорвалась острой болью, и он погрузился в темноту.
Когда он пришел в себя, то понял, что его куда-то везут: пол под ним раскачивался и подпрыгивал. Очевидно, он лежал на дне фургона. Скорее всего, его ударили дубинкой по голове, поскольку Лувель не стал бы рисковать тем, что Деверилл окажет ему открытое сопротивление.
Брэндон не знал, как долго он пробыл без сознания, как и не слышал голосов, и потому понятия не имел, сколько людей его сопровождают и не едет ли сам Лувель рядом с фургоном. Не исключено, что пират отдал распоряжение своим приспешникам избавиться от своего пленника, а сам отправился за Кейт, чтобы схватить и ее.
Мысль эта породила страх в сердце Брэндона, но потом его охватил чудовищный гнев. Существовала вероятность того, что она уже поймана.
Если с нею что-нибудь случится, он убьет Лувеля голыми руками. При условии, что сумеет освободиться. В данный же момент он пребывал в крайне невыгодном положении, будучи не в состоянии ни защитить ее, ни помочь ей чем-либо. Лувель мог в эту самую минуту осуществлять свою месть. Кейт уже могла быть ранена или, не приведи господь, мертва.
Сердце у Брэндона вновь сбилось с ритма, а потом застучало как сумасшедшее. Если она погибнет, он не сможет жить дальше, с таким-то чувством вины. Он не сможет жить без нее. Да он и не захочет жить без нее. Особенно теперь, когда полюбил ее…
Осознание этой простой истины было сродни сильному удару под дых.
Он любил Кейт.
Нет сомнения, эта слабость развивалась в нем исподволь, вот уже некоторое время, несмотря на то что он отказывался признавать очевидное. Какая несусветная глупость и слепота – убедиться в своих чувствах в тот самый момент, когда было уже поздно проявлять их. Он ждал слишком долго, чтобы взглянуть правде в глаза.
Честно говоря, он ведь действительно верил в то, что сможет устоять перед нею. Он старательно избегал в своей жизни любой душевной боли, угрызений совести или чувства вины, боясь оказаться втянутым в водоворот эмоций и – да, любви. Но с Кейт у него не осталось выбора. Тому, что он влюбился в нее, было множество причин…
Мысль эта взорвалась острой болью у него в голове, когда повозка провалилась в глубокую рытвину, а потом еще в одну и так покатилась дальше по рыхлой колее.
Брэндон стиснул зубы, чтобы не застонать. Сейчас было не самое лучшее время и место размышлять о том, как и почему он полюбил Кейт.
Даже если они сумеют живыми выбраться из этой передряги, на его пути все равно останутся многочисленные препятствия. Он по-прежнему мог потерять ее. Она не любила его и отказывалась выходить за него замуж без любви. Более того, после того как он столько раз насмехался над ее романтическими мечтами, она может попросту не поверить в его внезапную и страстную любовь. Ему придется доказать свою искренность и убедить ее дать ему еще один шанс.
Но сначала он должен был найти способ удрать отсюда. Было унизительно чувствовать себя совершенно беспомощным, связанным по рукам и ногам, словно овца во время стрижки шерсти.
Хуже того, женщине, которую он любил, могла грозить серьезная опасность от рук его смертельного врага, а он сейчас не мог сделать решительно ничего.
Напрасно прождав с полчаса возвращения Деверилла с экипажем, Кейт отправилась искать его на конюшню. Поначалу старший конюх вовсе не был склонен отвечать на ее расспросы, но, судя по его настороженному поведению, у него были новости, которыми он не желал делиться с нею.
– Что вас беспокоит, месье?
– Лучше я ничего не буду говорить вам, мадемуазель.
Но, когда Кейт стала умолять и настаивать, он в конце концов выругался себе под нос и сообщил, что месье Деверилл был взят в плен этим грязным псом Лувелем. Как оказалось, конюх всей душой ненавидел Лувеля за то, что тот несколько лет тому назад сильно избил его брата, но при этом боялся навлечь на себя гнев кровожадного пирата.