Фроя рассказывала о невероятной магии в образе ребёнка, но выглядела при этом прожившим долгую и тяжёлую жизнь взрослым. Голос дрожал от слёз, каждое слово давалось с трудом, но она честно рассказала обо всех бедах, что натворила. Об уничтоженном городе, о загубленных жизнях. О том, что родители не смогли её простить… Об изгнании. О лорде Фогрейв, который принял её на своей земле, нашёл ей семью, устроил в специальную школу и назначил содержание.
Мы уже подходили к ожидающему меня Рагнару, и я ускорилась, так как очень хотела снять хотя бы часть ответственности с этой юной, но бесконечно несчастной девочки.
– Сколько тебе было лет? – спросила, предполагая, что она ответит.
– Пять.
– Фроя, в первую очередь ответственность за ребёнка такого возраста всегда лежит на родителях. Они ведь знали о твоей магии? – Девочка кивнула. – Знали. И, видимо, считали, что справятся. Или закрывали глаза на звоночки, которые не стоило игнорировать. Во вторую очередь забота о сильных магах, ответственность за них лежит на государстве, которое обязано обеспечивать безопасность своих жителей. Пятилетка не может нести ответственность за свои эмоции.
– Думаешь? – спросила девчушка, подняв на меня заплаканное лицо.
– Точно знаю, – ответила без капли сомнения в голосе. – Твоей вины в произошедшем нет. Ты была совсем крохой! О чём вообще говорить? Если бы у меня родился ребёнок с таким даром я бы собрала чемоданы и переехала в другой мир, где моему ребёнку смогли бы дать образование и возможность жить свободным магом. Они ведь знали об Эрмиде!
– Я не думала в таком ключе, – пробормотала Фроя.
– Эрмид – твой дом, здесь у тебя есть лорд Фогрейв, который, можно сказать, сделал то, что должны были сделать родители. И теперь у тебя есть я, – добавила с улыбкой, чтобы немного улучшить её настроение.
– Да. А ещё у меня есть фиолетовый ауромо! – радостно закончила Фроя, демонстрируя камень Рагнару, к которому мы как раз приблизились.
Он подхватил девчушку на руки и посмотрел на меня, изогнув бровь.
– Я не умею плакать дозировано, – произнесла с достоинством.
Мне показалось, Фроя хотела что–то сказать по этому поводу, но постеснялась вмешиваться в наш разговор. При этом обнимала шею Рагнара привычно и раскованно, и явно чувствовала себя уютно.
А ведь она красивая молодая девушка, а не ребёнок.
Я поджала губы и первой пошла к карете, слушая разговор за спиной.
– Представляешь, Рагнар. Он фиолетовый! Ты видел когда–нибудь такой? – восхищалась Фроя.
Ага, выходит, если они не на людях, она ещё и обращается к нему без должного пиетета. А ведь он землевладелец! Может…
– Видел.
– А мне не рассказывал! – попеняла феечка.
Посмотрите на неё! То есть он ей ещё и докладывать обо всём должен. Здорово, ничего не скажешь.
– Ты не спрашивала, Фро.
Мало того, что он ей отвечает на глупейшие претензии, ещё и называет сокращённо! У неё в имени–то всего четыре буквы, куда ещё короче?
Мысль о ревности пришла так внезапно, что я едва не споткнулась и вынуждена была остановиться, восстанавливая равновесие. В ушах зашумело, сердце заколотилось как бешеное. В добавок почувствовала, как рука Рагнара касается распущенных волос, высушивая их.
– Спасибо, – шепнула, опасаясь выдать себя хрипотцой или сипением.
Фроя, как оказалось, тоже не чувствовала себя столь раскованно и беспечно, как мне показалось. У кареты она нерешительно мялась и жалась, бросилась ко мне с объятиями, а затем прошептала на ухо: «Я хочу с тобой в академию, Алессаль. Попроси Рагнара, тебе он не откажет. С твоим подарком я смогу сдержать любые эмоции!»
– Хорошо, – пообещала с улыбкой. Не улыбаться очаровательной фее совершенно невозможно.
Только на душе скребли кошки. Всю дорогу до летнего дома с забавным названием Ургран я накручивала себя. Меня всегда считали красивой девушкой, но Фроя – она неземная. Она космически, невероятно, загадочно красива. Она станет самой популярной девушкой академии, я же на её фоне потеряюсь.
Но самое неприятное – то, что это лишь отговорка. Попытка обмануть себя. Затолкать в глубину подсознания правду. Ведь я совершенно не завистливая и ни за что не стану тяготиться безвестностью, даже напротив.
Правда в другом.
Мне начинает нравиться собственный сводный брат.
И это катастрофа. Недопустимое, неправильное чувство между родственниками, пусть и не кровными. Я не должна позволять себе лишнего. Ни за что и никогда. И теперь я Фогрейв, а значит, долг превыше всего. Фроя находится под защитой нашего рода, я обязана о ней позаботиться, не допуская и мысли о собственных чувствах. Запретных и…
Стоп! Глупости! Мне не может нравиться брат, я лишь привыкла, что всё его время посвящено мне и жадничаю.
Вот, прекрасная отговорка найдена.
Заткнула совесть–правдорубку с её неприятными высказываниями, переключилась на спутника.
– Рагнар, Фроя сказала, фиолетовый ауромо позволит ей сдерживать любые, даже самые сильные эмоции. Это правда? – спросила звенящим от напряжения голосом.
– Да.
– Она сказала, мы станем сёстрами, если обменяемся осколками миров. Что это значит? Насколько широко понятие сестринства в данном контексте? – от волнения я перешла на официоз. Только сейчас сообразила, что, возможно, взяла на себя обязательства, а какие – не уточнила.
– Библиотека Урграна в твоём полном распоряжении, – в своей неприятной манере закрыл тему брат.
– Хорошо, не стану донимать вопросами, – проговорила, выпрямляя спину и устремляя на мужчину ледяной взгляд.
– Для одного дня их достаточно, – ответил он тихо.
А меня точно пыльным мешком стукнули. Он устал. Пока мы с феечкой развлекались, плавали и смеялись, он общался с местными, разрешал их споры и занимался многочисленными делами приморского городка. И всё это на адской жаре. Тут ещё я донимаю.
– Извини. Спасибо, что позволил мне уйти и отдохнуть. Фроя – настоящая волшебница, с ней забываешь о времени и проблемах. И о подстерегающих на каждом шагу опасностях, – добавила с намёком.
– Она не готова к академии, – влёт разгадал мои намерения уставший, но не утративший остроты ума мужчина.
– Но с фиолетовым ауромо…
– Нет.
– Вдвоём в академии нам будет веселее. И безопаснее, – напомнила о главном.
– Нет, Алессаль.
– Пожалуйста, – попросила, хлопая глазками, как кот из известного мультика.
Рагнар закрыл глаза, показывая, как сильно я его утомила, а затем и вовсе сделал вид, будто спит. Хотя я отлично видела подрагивающие ресницы! Специально испытывает моё терпение!
Пересела на его сторону, оставляя между нами приличное расстояние – не менее двух ладоней, как написано в книге по этикету, но далее поступила совершенно по–детски.
– Рагна–а–ар, ты хо–о–очешь отправить Фрою в акаде–е–емию-у-у, – начала я «программировать» сознание «спящего», надеясь, что он не выдержит и рассмеётся. Не сработало. Изменила стратегию: – Ты спишь. Веки твои наполняются мягким теплом, руки тяжелеют, ноги становятся ватными, ты всегда и во всём слушаешь свою младшую сестричку Алессаль…
Мы захохотали одновременно, да так громко, что стёкла в карете задрожали!
Усталость, злость, напряжение испарились, словно их и не было.
Я попыталась вернуться на своё место и закончить разговор о Фрое, но Рагнар положил руку на дверь карты, преграждая путь.
Смех стих.
– Алессаль, я понимаю твоё желание отправиться в академию в сопровождении феи, но мой ответ однозначен и я его уже озвучил. Я не желаю повторять по сто раз одно и то же, как не желаю объяснять, почему принял то или иное решение. Тебе придётся подчиниться.
– А если я не желаю… подчиняться? – выделила последнее слово, вложив в него максимум негативных эмоций.
– Придётся.
– Не думаю.
Взгляды столкнулись. И я точно уловила момент, когда холодное тёмное серебро его радужек вновь превратилось в расплавленную сталь, вязкую, обжигающе–горячую, гипнотическую.
– Какие аргументы ты готова использовать, Алессаль? – сменив жесткий тон на игривый промурлыкал Рагнар.
Глава 10
Когда он так близко, я схожу с ума. Мозг плавится словно сахарная вата на жаре, опадая тяжёлыми каплями сиропа, уничтожая любой намёк на извилины, которыми нужно шевелить.
Слушаю его дыхание, оно более глубокое и частое, чем обычно. Возбуждён и не скрывает того.
Я дышу ещё чаще. И смотрю так, словно в этом мире не существует никого, кроме нас двоих.
Аромат его тела будоражит и кружит голову. Я пьяна им, хотя мы даже не целовались, и я страстно, до дрожи, до умопомрачения желаю исправить упущение. Любуюсь красиво очерченными губами, представляя, как они коснутся моих. Такие горячие, твёрдые…
Годами отработанная блогерская привычка рассматривать любую ситуацию в качестве контента нарисовала образ для фотографии: пара в мягких закатных лучах, делаем акцент на хрупкости девушки и мужественности парня, показываем их взаимное стремление, голодные взгляды. Он выглядит хищно и мощно. Чистый секс…
Подруги с ума бы сошли, предъяви я им брата.
Намёк на родственные узы отрезвил.
Вынырнула из вязкой паутины возбуждения, выпрямила спину, приподняла голову, непроизвольно облизнула губы.
Определённо, зря.
Рыжие всполохи раскалённого металла в мужских глазах стали ещё ярче, черты лица заострились. Мгновение – и он набросится, сжимая в объятиях, срывая поцелуи, требуя того подчинения, о котором мы говорили мгновением ранее, о котором я практически мечтала.
Только я больше не связана безумием страсти, мозг действует как часы, напоминая содержание беседы, подсказывая аргументы. Нужно выпутываться из ситуации с достоинством, а не глядеть на него и облизываться. В прямом смысле слова! Позорище какое!
– Ты говорил, решение об отказе в обучении Фрои однозначно и обжалованию не подлежит, – произнесла, заглядывая в бушующие от страсти нечеловечески прекрасные глаза.