не привык, курит на улице. Федор Иванович и мама развлекают гостей и обговаривают последние моменты для интервью. Полина млеет от рук гримера, а потом, взглянув на свое отражение, впервые за долгое время счастливо улыбается. Через полчаса освобождаюсь и я.
– Взгляните, – предлагает с гордостью гример, держа передо мной зеркало. – У вас и без того необычная, немного восточная внешность, в отличие от остальных членов семьи, – черные волосы, темно-карие большие глаза. Но теперь вы просто Богиня.
– Спасибо, – смеюсь.
А взглянув в зеркало, немного смущаюсь, встретив свое отражение. Мне нравится. Очень. Вроде бы все то же самое, и тем не менее гример так подчеркнул глаза, что они кажутся глубокими, еще более блестящими и какими-то… я бы сказала, таинственными.
– Спасибо! – благодарю уже искренне.
Гример, еще раз довольно осмотрев меня, отпускает готовиться к съемкам. А там… Я была уверена, что фотограф будет один. Ну, еще журналист. Но фотографов двое, а помимо журналистки еще трое людей, которые о чем-то сосредоточенно беседуют с мамой и отчимом. Там же, среди остальных, крутится и Полина.
А я подхожу к Славику, который, как и я, чувствует себя не в своей тарелке. Он слабо улыбается при моем приближении, достает новую сигарету и заодно в который раз одергивает пиджак.
– Тебе очень идет, – говорю, наблюдая за ним. – Просто ты не привык к этой одежде.
– И не планирую привыкать. Надеюсь, это последняя съемка.
Он переводит взгляд на Полину – ее радость и предвкушение столь очевидны, что я не удивляюсь выводам, которые он тут же озвучивает:
– А она надеется на обратное.
Да, это так. Повод похвастаться перед знакомыми, у которых нет на нее свободного времени? Или ей просто нравится быть в центре внимания. А может быть, это юношеский задор, когда хочется всего, и побольше, поярче, чтобы сверкало. Не знаю. Но она буквально порхает среди незнакомых людей.
Никто и не подумает, что она в положении и скоро будет порхать над ребенком и спокойно ждать мужа с работы.
Может, сегодняшний день – попытка и самой забыть об этом хоть ненадолго? Мысли эти тягучие, явно хотят зацепиться в сознании, но я стараюсь не думать об этом. Это просто моя фантазия – иногда она подкидывает десятки вариантов событий, которые могут оттолкнуться от какой-то отправной точки и закружиться в разные хороводы. Просто фантазия, да и все.
– Алиса! – зовет меня мама.
Оставляю Славика с очередной сигаретой и подхожу к маме и молодому человеку лет двадцати пяти. Прищурив глаза, он следит за моим приближением, склоняет голову набок, потом в другую сторону, как будто что-то прикидывает в уме.
На всякий случай опускаю глаза, чтобы убедиться: вырез платья не слишком глубокий. Это со спины он куда более откровенный.
– Знакомьтесь, – улыбается мама. – Это моя дочь Алиса. А это известный фэшн-фотограф Артем Лисовецкий. Он работал с такими звездами, как…
Я без особого энтузиазма слушаю неслабый список звезд нашей эстрады и с куда большим – зарубежной. Артем долго жил за границей да и сейчас иногда выезжает туда по работе.
– Круто, да? – встревает Полина, незаметно подошедшая ко мне со спины. – Мне теперь не терпится попозировать!
Артем вежливо ей улыбается, но взгляд не задерживает. Осмотрев еще раз пространство у дома и сам дом, задумчиво потирает модную бородку, которая недодает ему возраста, как часто бывает. Она выгодно скрадывает неидеальные черты, делая их не сказать чтобы красивыми – интересными.
– Ну что ж, – принимает решение он, – начнем с семейного снимка. Потом уже сделаем более интересные композиции.
На семейное фото уходит полчаса или чуть больше, что меня радует. Дольше наряжались и красились, зато впереди целый день.
– Мам, – отвлекаю ее, пока съемочная группа о чем-то переговаривается между собой, – я пойду поработаю.
– Все-таки поедешь? – удивляется она, а потом довольно улыбается и хвалит. – Это хорошо, что ты такая ответственная. Повезет твоим будущим работодателям.
Но я уже отпросилась у руководства, предупредила Луку, чтобы не заезжал, да и планы у меня немного другие. Пока в голове еще крутятся вчерашние картинки, не терпится их записать.
– Нет, – улыбаюсь, – пойду поработаю за ноутбуком.
– В смысле, немного попишешь?
– Да, – улыбка чуть меркнет, хотя я и понимаю, что мама не специально так говорит.
Для нее то, чем я занимаюсь в свободное время, – гордость, но лишь увлечение, не всерьез. Отнюдь не работа. Но так многие считают, не только она. Многие из тех, кто этим не занимается. И еще больше людей, особенно близких, которым не повезло иметь в семье творческого человека, могут хвалить, восторгаться и надеяться, ждать, что однажды это закончится. Слишком много тратится времени, которое можно провести с большей пользой, даже просто побыть с семьей, а не улетать на долгие часы в какой-то там мир, куда для них вход закрыт.
– Погодите-ка! – Заметив, что я собираюсь уйти, Артем прерывает разговор с коллегами и спешит подойти. – Я же говорил, что будет не только семейный снимок. Теперь надо позировать парами и по отдельности.
– Зачем? – удивляюсь я. – Статья ведь о родителях.
Полина едва не подпрыгивает от таких новостей и тянет к нам Славика, который, как и я, думал сбежать.
– Статья о вашей семье, – поправляет меня фотограф. – И читателям интересно не только увидеть вас всех на поляне у дома. Еще будет интерьерная съемка, но позже.
– Что нужно сделать? – встревает Полина, пока я пытаюсь свыкнуться с мыслью, что вдохновению придется на время умолкнуть. – Мы готовы!
– Молодцы, – хвалит ее фотограф и кивает в сторону своего коллеги. – Виктория и Федор Иванович пока успеют ответить на пару вопросов. А с вашей парой будет работать Анатоль. Мы с ним уже все обсудили, так что подходите к нему и можете начинать. Идите-идите! А я хочу поработать с Алисой.
– Может, наоборот? – предлагает сестра. – Я знаю, она будет не против!
Я с улыбкой киваю, но фотограф бесцеремонно отметает нашу договоренность.
– Нет. – Прищурившись, снова склоняет голову набок, изучая меня. – Здесь интересный типаж, я хочу поработать именно с ней. К тому же я уже вижу снимки не только для этой статьи, так что…
Под недовольным взглядом Полины он отводит меня в сторону. Сам отходит на пару шагов и все смотрит и изучает. Кружит вокруг, рассматривает солнце. Заставляет вместе с ним обойти вокруг дома. А потом выбирает самый невзрачный фон – стену у крыльца.
– Вот так, – довольно говорит он, отходя от меня, делает первый кадр, пока я осматриваюсь и пытаюсь понять, что его здесь так привлекло, смотрит в камеру и кивает. – Отлично! Я так и думал…
– И что мне нужно делать? – пожав плечами от легкого порыва ветерка, я снова осматриваюсь.
И снова фотограф делает кадр, изучает его и с усмешкой дает мне инструкции:
– Судя по тому, как сильно вас любит камера, можете вообще ничего не делать. Просто стоять.
– Отличный, конечно, план, – соглашаюсь я. – Только не понимаю: какой интерес читателям журнала смотреть на то, как я подпираю стену?
– Будут смотреть! – уверяет он, не забывая то и дело щелкать камерой. – Будут! Раз я смотрю на вас с большим интересом, то и они так же будут, поверьте! А я не просто смотрю – я вами любуюсь, Алиса!
Я начинаю смеяться. Не знаю, просто он так искренне увлечен своим делом, мне нравятся такие люди, они притягивают. Ну и чтобы помочь ему, снова осматриваюсь, заодно пытаюсь придумать, вспомнить хоть какую-то позу из модных журналов.
И неожиданно встречаюсь взглядом с Кириллом.
Он стоит на крыльце, опираясь бедром на перила, и смотрит на меня так, будто я на его глазах делаю что-то бесстыдное. И заставляю его на это смотреть.
Мрачный. И без того не в настроении, а еще и в черной рубашке, которая делает черты его лица жестче. Или это за счет того, что верхние пуговицы на рубашке расстегнуты и он кажется каким-то… слишком опасным, слишком свободным. А с таким прожигающим насквозь взглядом – даже немного безумным.
– Не отвлекаемся! – командует фотограф. – Работаем! Нам нужно сделать еще более удачные снимки!
Он то отдаляется, то приближается, то ложится на землю, то пытается стать еще выше. Слежу за ним, потому что, как он и предлагал, выбираю вариант ничего не делать и смотрю лишь в одну точку – прямо перед собой.
Слева то и дело чувствую взгляды сестры, справа…
Не думать, не думать об этом!
И вроде бы отвлекаюсь. Наверное, даже достаточно сильно, потому что едва не подпрыгиваю, когда мою обнаженную спину обжигает от внезапного прикосновения. Кирилл – мне даже оборачивать не нужно, чтобы понять, кто стоит так близко ко мне и чьи пальцы чертят на моей спине какой-то рисунок.
Огненный, судя по тому, как горит моя кожа.
– Так-так-так, – слышу голос фотографа. – Отец семейства был, жених был. Судя по всему, это у нас старший брат наконец-то проснулся?
Пальцы Кирилла на секунду останавливаются.
Он не произносит ни слова – возможно, просто кивает. Но фотографу и этого оказывается достаточно. Он снова прищуривается, задумчиво потирает бородку, рассматривает нашу композицию через объектив, а потом оглашает:
– Отлично смотритесь! Работаем дальше! Брат и сестра… хм, прекрасно выходит!
Я делаю глубокий вдох, чтобы сказать Кириллу хоть что-нибудь или хотя бы обернуться к нему и заставить его отойти, сохранить между нами границу. А он, будто прочитав мои мысли, делает еще один шаг и заставляет меня задохнуться – и от этой близости, и от своего запаха, который я успела забыть. Своего – без добавок духов незнакомок.
А еще от шепота, который опаляет мне щеку, когда его пальцы опускаются к моей левой лопатке и начинают там медленный, какой-то томительный танец:
– Не закрыла комнату, долго не спала. Понравилось, как я желаю тебе доброй ночи? Ждала меня?
Не давая мне ни единого шанса ответить, он обхватывает мою талию стальными тисками и уверенно дергает на себя, заставляя соприкоснуться с ним.