Когда мы приближаемся, я замечаю, что Лука делает странный маневр – вроде бы планировал подъехать к Гному и Сизому, а потом заметил, что они с кем-то беседуют, и вильнул в сторону. Недоуменно оглядываюсь – но мужчину не узнаю, и не потому, что он стоит спиной к нам. Обычно для узнавания достаточно одежды, жестов или голоса, а здесь…
– Матвей, по ходу, вернулся, – сняв шлем, сообщает Лука, а пока я вспоминаю, почему это имя кажется смутно знакомым, неохотно добавляет: – Не знаю, как сейчас, малая, но три года назад он всерьез на тебя запал.
И я наконец вспоминаю…
Снег… поцелуи… драка с Кириллом…
Словно почувствовав мой взгляд, мужчина оборачивается, и я понимаю: узнал.
Узнал и тоже все вспомнил.
Глава 49. Алиса, настоящее
Я чувствую, как по мне пробегается его взгляд – ненавязчиво, осторожно, словно пробуя грани дозволенного. И задерживается не на груди или ногах, как обычно предпочитают мужчины, а на моих кистях, когда я поправляю волосы после шлема. А потом останавливается на моем лице.
Но он не подходит, просто рассматривает. Мне кажется, что смотреть друг на друга так долго как-то странно, и я киваю ему. Он делает так же, а потом отворачивается к ребятам, и я наконец выдыхаю.
И с чего так разнервничалась? У нас был всего один поцелуй. Наверное, мне все еще неудобно за ту драку с Кириллом. А он, судя по всему, о ней давно и забыл.
Мы с Лукой подходим к другой группе знакомых. Лисе, которая крутится возле Тени, киваю, как и она мне, – не складываются у нас отношения, хотя и знакомы давно. С мужчинами проще. Наверное, потому, что я под надежной защитой. И не только самого старшего брата – вскоре к нам подъезжает довольный Егор, который обогнал на спонтанных гонках менее удачливого соперника.
– Два ящика пива, – смеется он, обнимая меня. – Мне бы на завтра лучше ящик шампанского. Девчонки любят шипучую гадость.
– Девчонки? – подмечаю я. – Все-таки не одна?
– Устраиваю смотрины, – поясняет он под хохот ребят. – Какая лучше справится, та и останется.
– А что нужно делать? Убрать твою берлогу за тридцать минут? Перегладить все твои майки? Приготовить тебе еды на неделю?
– Хорошие идеи, – соглашается Егор под еще более громкое ржание рядом. – Вот все это пройдет вторым пунктом моего испытания!
– А в первом что?
– Так это же… – начинает пояснять Сонный.
– Так! – рявкает Лука, обводя всех нас хмурым взглядом. – Моя сестра в этом конкурсе не участвует, нечего воздух зря сотрясать! А ты, Егор…
– Все, все, – поднимает тот примирительно руки. – Конечно, я не собирался рассказывать секрет, что в первом пункте у меня сразу два испытания: минет на скорость и пять первых страниц Камасутры.
Гогот мужчин становится громче. Егор прячется за меня, когда Лука сводит брови на переносице. А я защищаю брата:
– Это прогресс, я считаю. Он хочет остановить свой выбор на одной девушке, а раньше думал о жмж.
Лука медленно выдыхает.
– О «ж» своем бы лучше подумал, – ворчит на Егора и принимается за меня. – А у тебя что за мусор в голове?
– Это не мусор, это, возможно, мой новый роман. Правда, жмж читать никто не станет, а вот мжм…
– Малая! – звучит очень угрожающе.
А мы с Егором хохочем и прячемся друг за друга, поглядывая на грозного надзирателя, и как-то все, что казалось сложным, стирается. Не хочется ни о чем думать, не хочется в сотый раз прокручивать в голове разговоры с Полиной, не хочется представлять, как проводит вечер Кирилл и с кем он сейчас.
Он не здесь, вот и все…
Мы с Лукой проносимся по гоночной трассе, провожая закат. Я хохочу, когда нас обгоняют, а брат и хочет добавить скорости, а боится из-за меня. Он бы уехал один, я сама напросилась, мне нужны были эти глотки свободы и скорость, мне нужен был ветер, и мне нужно было ворчание, которое я из-за шлема не слышу, но знаю, что оно есть.
– Знаешь, мне так хорошо, – признаюсь, когда мы, как лузеры, приезжаем на стоянку под свист. – Даже не хочется возвращаться домой.
Он кивает.
– Может, мне пожить у тебя? – заметив, что он всерьез задумался, смеюсь. – Ладно, ладно, не переживай, это просто… думаю, скоро дома у нас все наладится… Наверное, это просто желание сменить обстановку, куда-то уехать. Все наши куда-то уезжают. Мама с отчимом в Англию, Полина со Славиком в какие-то жаркие страны… Кирилл вернется в Испанию…
Я очень горжусь собой, что мой голос в конце не дрогнул и я не похожа на плаксу, которую все собираются бросить.
– А идея хорошая, – неожиданно соглашается Лука. – Мы с Гномом собираемся проехаться по стране – хочешь поехать с нами?
– С вами? – переспрашиваю недоверчиво и тут же тушуюсь, потому что меня очень волнует вопрос: – А когда? Наверное, я не могу… Если на днях, то я не могу… я вообще всю неделю не могу… Эта неделя – у мамы ведь свадьба…
– Если это основная причина отказа, – усмехается Лука, – то ты сможешь. Мы отчаливаем в следующую субботу вечером, так что порыдать от умиления с платочком успеешь. Ну и практика твоя заканчивается, насколько я помню.
– В субботу вечером, – повторяю за ним и пожимаю плечами, сбрасывая тихую грусть. – Почему бы и нет? К тому времени уже разъедутся все… Почему бы и мне не уехать, правда?
– Думай сама. Правда многоликая, малая. – Лука задумчиво поглаживает бороду. – Сразу и не поймешь ее, так иногда притворяется. Прячется за недоговоренностью, завистью, молчанием, благими намерениями, страхами. Даже когда она рядом, нужно набраться смелости, чтобы взглянуть на нее.
Оторвавшись от созерцания подкравшейся ночи, Лука переводит взгляд на меня, а потом чуть в сторону и усмехается.
– Недолго же он продержался.
– Кто?
Обернувшись, замечаю Матвея, который приближается к нам. Даже если бы он не улыбался, его взгляд все равно теплый, располагающий, тоже хочется улыбнуться. Что я и делаю – почему нет?
Лука тянется за своим смартфоном – наверное, ему пришло какое-то важное сообщение, потому что он отходит в сторону, теряясь из вида.
– Привет, – говорит Матвей, – ты стала еще красивей.
– Спасибо, – улыбаюсь в ответ.
И молчу, что он тоже. Темные волосы чуть отросли, щетина ему очень идет, но изменилось в нем другое: он выглядит жестче, и взгляд очень пристальный. Отвожу свой в сторону – а мы поодаль от остальных. Не знаю, почему это подмечаю, как-то улавливаю на автомате.
– Как ты? – спрашивает Матвей, возвращая к себе внимание.
– Учусь, работаю – все как обычно.
– И за тобой по-прежнему присматривает твой брат, – замечает он.
– Братья, – вношу уточнение.
А он кивает. Хотя мы оба знаем, что это отсылка к нашему давнему разговору в машине, когда он спрашивал, как мой парень отпускает меня на байкерские сходки. А я ответила, что за мной присматривает Лука, и тем самым выдала, что ни с кем не встречаюсь.
Тогда мне было неловко и хотелось исправить ответ. А теперь нет. Пусть думает что угодно – какая мне разница? Да и ему все равно. Личное здесь никого не касается, здесь вообще не задают лишних вопросов, если сам не расскажешь.
И все же я немного напрягаюсь, готовясь к неудобным вопросам. А их не следует. Как и тогда, Матвей меня удивляет. Ему снова удается задать легкий тон разговору. И я сама не замечаю, что начинаю не просто ему отвечать, а общаться с удовольствием. Такое ощущение, что с момента, когда я решила попробовать вкус его поцелуев, прошло всего несколько дней.
Пожимаю плечами, сбрасывая с себя эту обманку из прошлого.
– Прохладно? – Не дожидаясь ответа, Матвей скидывает с себя свою куртку, набрасывает ее мне на плечи и улыбается. – Жаль, что здесь нет твоего любимого капучино.
Помнит.
Действительно помнит все.
И продолжает держать на моих плечах свои руки, будто боится, что его тяжелая куртка с меня упадет. А потом его пальцы сжимаются, а он делает шаг.
И больше не улыбается.
Или я просто не вижу улыбки, потому что его глаза очень близко и они так мерцают…
Я догадываюсь, конечно догадываюсь, что он собирается сделать, и успеваю выставить между нами ладонь.
– Не стоит.
Но так как он успевает еще раз шагнуть, моя ладонь упирается ему в солнечное сплетение. Я не убираю преграду. А он не пытается отойти.
– Значит, уже не только братья присматривают, – улыбается он, и мне кажется, я замечаю легкую грусть, но спорить с ним не спешу.
Порыв ветра ударяет мне в спину, пряча на секунду не только мой взгляд, но и лицо. Пытаюсь отвести волосы, но одной рукой получается плохо. И тогда Матвей отпускает мои плечи и убирает непослушную прядь мне за ухо.
– Всерьез и надолго?
Я бы хотела именно так, но…
Как же все сложно, неправильно, слишком как в жизни…
Вдали, словно вторя моим буксующим мыслям, слышится резкий визг шин, что-то хлопает.
Задумавшись, пожимаю плечами, и куртка все же пытается соскользнуть. Я успеваю ее подхватить, но и Матвей тоже приходит на помощь, и наши ладони встречаются. Он сжимает мои, ловит мой взгляд и с сожалением выдыхает:
– Повезло ему. А у меня сегодня какой-то день неудачный.
– Даже не представляешь насколько! – слышу неожиданно голос человека, которого здесь просто не может быть, не может – и точка.
А в следующую секунду все смешивается, меняется и доказывает мне, что невозможное тоже случается. Потому что мне не послышалось, это и правда Кирилл. И он не просто зол, как мне показалось, – он в бешенстве. И вымещает его на Матвее, которого отрывает от меня, дает ему секунду развернуться к себе и наносит удар.
– Блядь, говорил же: даже не дышать на нее!
И получает удар уже сам.
Они сцепились, не обращают внимания на мои попытки остановить эту бессмысленную драку, не слышат меня, увлечены вымещением злости. Один – скорее всего, отыгрывается и за прошлое, потому что тогда сдался быстро, легко, отступил. А Кирилл…
– Перестаньте! Хватит! Кирилл, успокойся же!