– Я много чего делал с той Наной, – задумчиво проговорил он, повторяя большими пальцами узоры на моей пижаме, а я даже двинуться боялась, чтобы с ума не сойти от этой близости.
– Но куда интереснее другое. Чего мы не делали с тобой…
Он встретился со мной взглядом, и я нервно сглотнула. Прежний Винсент вернулся. Вот он, тот пугающий парень, с которым мы подожгли сцену, и очень вероятно подожжем отцовский кабинет. Я даже отодвинуться попыталась на всякий случай, но Вестерхольт оказался быстрее, поймал меня за подбородок, провёл по губам мозолистым пальцем, и я чуть не задохнулась от его внезапной наглости и своей предательской податливости. Вот прямо тут?! В комнате, где папа принимает высокопоставленных иностранных гостей, где решаются важные для королевства вопросы. Куда, будучи ребёнком, я даже заглянуть боялась.
Наглость Винсента сегодня совсем не знала границ. Но недолго на моих губах было недовольное выражение. Мой вечный соперник и тут оказался проворнее и, опережая все мои вопросы и возмущения, сделал то, о чем я мечтала со своего первого сна с его участием. Винни поцеловал меня. Сложно назвать этот голодный порыв романтичным, мы словно оба тонули все это время, а сейчас жадно глотали воздуха до боли в легких, до головокружения, до ярких бликов перед глазами.
Мне было мало. Я боялась отпустить его, а потом проснуться в моей комнате, обнимая коробку и осознавая, что мне пригрезилось все это. Слишком уж нереальным было происходящее. Прошептала Вестерхольту прямо в губы:
– Я уже в делирии? Свихнулась, да?
– Тогда мы оба в нем, – задыхаясь, но, разрывая поцелуя, ответил Винсент.
Глава 10.4
Скоро отец и слуги начнут что-то подозревать. Слишком долго мы спускаемся к ужину. Но я не хочу первая останавливаться, если бы у меня была бы возможность выбрать свою смерть или помутнение рассудка, то пусть это будет именно так, в его объятьях, у него на губах. Хочу растаять, раствориться, стать с ним одним целым прямо тут на этом жутко неудобном столе.
Винсент отстранился первым, взял мою руку с кольцом и поцеловал безымянный палец, и если до этого мне казалось, что лучше быть не может, то этот простой жест добил меня окончательно.
– Могу я спросить, почему ты дотянул все до последнего момента? Поцеловал бы меня вместо дуэли, и мы бы сцену в академии не сожгли.
– Даже не представляешь, каких трудов мне стоило сдерживаться эти годы. Но твой дружок Немет подкинул мне шикарную идею.
Я насупилась. Понятно же, что к этому разговору нам все равно придется вернуться, и расползшееся по всему эфиру фото никуда волшебным образом не денется.
– Никакой он мне не дружок!
Винсента забавляло мое раздражение. А меня это ещё сильнее бесило. Разве так ведёт себя ревнивый парень? Чего он так лыбится, и в глазах задорные черти.
– Ты ведь не убил его? Чего довольный-то такой?
– Смешная. Оправдываешься, переживаешь. Мило так.
– Ты на вопрос не ответил! О Музы, ты уже под арестом и напоследок решил меня поцеловать!
Вестерхольт уже не сдерживал смех.
– Тебе на литературный факультет поступать надо было, ну и фантазия, Нана! Все с Неметом в порядке, ну почти… – он задумчиво осмотрел костяшки пальцев правой руки, и я заметила, что кожа на них была болезненно красной.
– И кому ты вломил? Ласло и Адриану?
– Обоим, – равнодушно ответил Винс. – Ласло я при тебе ушатал ещё. А потом ты дёру дала.
– А ты не сильно-то догнать меня пытался, – я скрестила руки на груди.
– Твой отец сразу же мне позвонил, сказал, что ты едешь домой. Он просил спокойно уладить все в Клостер-ам-Зее. Я уладил. Немет уже записал извинение и опровержение.
Как-то все просто. Или нет? Я вновь посмотрела на руку Винсента, переваривая случившееся. Дрался за меня. Даже барабанщика выгнал. Ласло, конечно, повел себя как кретин, но это уже перебор. Хотя мне все равно жутко приятно. Главное — не привыкать к такому.
– И чем же Немет помог нашим отношениям? Что за идея?
– Я увидел, что ты не отключилась от поцелуя с ним. Я подумал, что мы можем поцеловаться в необычном месте, при необычных обстоятельствах, и все получится, – он ткнул себя пальцем в губу без серьги.
И правда. В наш первый поцелуй у него был пирсинг. А в остальные?
– Ты не снимал ее до этого! – воскликнула я, и Винни кивнул.
Нетрудно догадаться, что в кабинете моего отца мы тоже никогда не целовались.
– Хитро, – похвалила его, и тут же добавила: – К Адриану у меня нет чувств, если что...
– Я знаю, – быстро сказал Винсент. – Не оправдывайся. Ты вообще ни в чем не виновата. Тем более, Немет извинился.
– А если Ласло извинится, простишь его?
Мне не хотелось даже думать, что я стала причиной раскола Парамнезии. Ласло неплохой парень, он, как мог заступался, за честь друга и немного перегнул. Я посмотрела на свой порез на руке. Ладно, сильное перегнул.
– Это твоя группа, ты решай. С самого начала все это было твоей мечтой и идеей. Я не просто так переименовал Парамнезию, когда ты стала играть с нами. Можешь распустить и сняться с конкурса, – равнодушно ответил Винс.
– Не верю, что ты так легко откажешься от того, чем жил все эти годы, – хмыкнула я, но мой парень лишь пожал плечами.
– Мне нужна только ты, Нана. Я всегда всё делал только ради тебя.
А вот это меня вдруг разозлило, потому что я не забыла, как он отдал Виктории мою песню. Но прямо сейчас я не хотела ссориться. Винсент здесь, заехал по морде двум моим обидчикам, поцеловал меня и даже группу свою музыкальную подарил.
– Раз так, я хочу, чтобы ты и ради себя что-то сделал.
Он улыбнулся и снова поцеловал меня. В этот раз слишком быстро и мало, только раздразнил.
– Тогда я хочу поесть, помыться и поспать. Я с нашего выступления на ногах. Пойдем?
Глава 11.1
Винсент помог мне слезть со стола и со знанием дела повел в обеденную, словно в моем же дома лучше меня ориентировался. И как часто он бывал в нашем поместье? Шла за ним, наслаждалась теплом разливающимся от его крепкой руки и мечтала, чтобы он никогда меня не отпускал. Вестерхольт даже моего отца не смутился и продолжал держать меня.
За ужином ни о чем серьёзном мы не говорили. Эти двое словно нарочно выбирали какие-то безобидные темы. Ручаюсь, все важное они обсудили пока я спала. В итоге я слушала какую-то бестолковую полусветскую беседу о погоде в Зель-ам-Зее. Как можно быстрее запихнула в себя сочнейший стейк. В жизни не была такой голодной. Увести бы Винни обратно наверх. Интересно, где ему постелют. Надеюсь, не в гостевом домике.
– А где Винсент будет спать? – прервала их, когда они начали обсуждать какой-то званый вечер у Хапсбергеров, Винс как-то слишком легко с моим отцом общий язык нашел, да и ведет себя как аристократ, а не рокер.
– Как обычно. В своей комнате, – ответил папа, но понятнее мне не стало, повернулась к Вестерхольту.
– У тебя есть своя комната здесь? Да что происходит-то?
Отец и Винни переглянулись, видимо, решая, кто из них будет отвечать на мой вопрос. Видимо, начала очередь папы.
– Винсент часто гостил у нас, до того как… Ну ты понимаешь.
– До того как я стерла воспоминания? – догадалась я. Какой-то идиоткой я была. Отец явно одобрял мои отношения с Вестерхольтом, не удивлюсь, если мы вообще помолвлены были, как я умудрилась от всего этого отказаться.
– Что с ним не так тогда? – спросила папу, указав пальцем на Винсента.
– Все так. Он хороший парень, – только и сказал отец, а Вестерхольт самодовольно улыбнулся.
– Как же вы меня сейчас раздражаете. Чувствую себя идиоткой, – буркнула я и отодвинула от себя тарелку с недоеденным стейком.
– Ты не идиотка, Лена, – мягко сказал папа. – Я поступил неправильно. Это я позволил Амадеусу провести тут процедуру в первый раз, я показал тебе легкий способ решения проблемы. Возможно, поступи я иначе, все сложилось бы по-другому.
Отец последний, кого я хочу в чем-то обвинять. Да и Винсент тоже. Эти двое виноваты лишь в том, что когда-то решили за меня, как мне будет лучше, и теперь мы оказались в ловушке из моих же утерянных воспоминаний.
– То есть Винсента ты одобряешь? Я могу и дальше играть в нашей группе? – спросила папу, и он кивнул.
– Могу встречаться с ним, могу замуж за него выйти?
Винсент подавился стейком и теперь бил себя кулаком в грудь, а отец продолжал кивать, отчего мой парень неслабо охренел. Видимо, даже он не рассчитывал на такую благосклонность господина Аделя. Я определённо при смерти, раз любой каприз сию секунду исполняют.
– А сегодня ночью я могу спать в его комнате? – я продолжала щупать границы дозволенного.
– Перебор, Лена, – строго сказал отец, а Винсент теперь жадно пил воду из стакана, пытаясь проглотить вставший у него поперёк горла кусок мяса.
– Охрану к двери приставишь? – дерзко поинтересовалась я.Ох Музы, давно я такой стала? Или я такой всегда была?
– Нет. Я понадеюсь на твой здравый смысл, или на порядочность нашего гостя. Да, Винсент?
Вестерхольт справился со стейком и теперь опять играл в гляделки с моим отцом.
– Ничего недозволенного, герр Адель. Я закрою свою комнату изнутри. И стул под ручку подставлю.
Совсем хорошо. Винсент у нас сама невинность! А я, выходит, коварная соблазнительница. А кто сейчас меня на отцовском столе целовал до боли, губы до сих пор в огне!
Остаток ужина прошёл даже слишком по-семейному. У меня сложилось впечатление, что таких вечеров было много. Винс легко общался с моим отцом, улыбался и выглядел счастливым.
– И давно у тебя с папой такие доверительные отношения? – спросила Винсента, когда мы лениво поднимались по лестнице.
– Я сбегал к вам часто, когда у моего отца были плохие дни, – признался Вестерхольт.
Нетрудно догадаться, что под плохими днями, Винни подразумевал те разы, когда Говард впадал в неистовство и избивал собственного сына.
– И у тебя есть комната, – я принялась загибать пальцы, – расположение моего отца, моё сердце. Не хочешь взять и нашу фамилию в довесок?