– Молодец, курочка, – похвалил Винни и потрепал меня по волосам. – Ты спасла наши задницы.
– Скорее свою, не сыграй я хорошо, её бы оголили.
– Я бы не позволил, – жестко сказал Вестерхольт, и я ему верила, слишком он был серьёзен.
– И как бы ты отбивался?
– У меня богатый арсенал. Змеи, медведи и маленькая напарница-поджигательница.
Он так искренне улыбался, что я не могла не ответить ему такой же улыбкой.
– Идёте в зал? – Марко нарушил странную неловкость между нами. – Попрыгаем, а?
Он уж успел раздобыть где-то бутылку пива.
– Я пас, – стонал Ласло. – Я сейчас помру от боли, какое ещё попрыгаем! Эй, а чего ты пьешь-то? Кто повезет нас домой?
– Упс, – наш клавишник лишь развел руками и сделал щедрый глоток.
– Я поведу, – предложил Винс. – Предлагаю забрать наш гонорар и возвращаться в академию. Нану нужно закинуть в её сестринство, а Ласло в лазарет. Девчонки сказали, что останутся до конца, и сами по домам поедут.
– Ладно… Вы такие зануды, – ныл Марко, осушил бутылку и пошёл собирать свой инструмент.
– Идите к фургону, я догоню, – бросил Винс и оставил меня вместе с беспомощным и хныкающим Ласло.
– Займу его место сзади, – бурчал парень. – Посидишь со мной, Нана? Мне та-ак плохо!
Глава 11
Всю дорогу до фургончика Ласло страдал и жаловался, и я не могла не чувствовать себя виноватой в его боли. Это из-за меня бутылка полетела в него. Из-за меня ее в принципе бросили на сцену.
Кажется, я уже раз пять извинилась перед ним. Но этого все равно было мало. Уложила парня на сиденье, вздрагивая от каждого его стона.
– Накроешь меня? – жалобно попросил Ласло.
Накинула на него плед. Надеюсь, он не скажет подоткнуть, это уже будет перебор.
– Посиди со мной, Елена. Мне так плохо. Не уверен, что я доеду до академии.
Села на край сиденья и положила руки себе на колени. Можно было бы попробовать облегчить его состояние музыкой. Винсент сегодня отлично мне помог, вдруг и тут справится? Сама бы я не рискнула вмешиваться в чужое здоровье. У меня все же ни навыков, ни лицензии на такие манипуляции. Интересно, а есть ли они у Винни?
Великие Музы, он снова в моих мыслях! Каждое свободное мгновение я думаю о нем, и все больше вопросов вызывает во мне этот странный студент. Ещё днём я была абсолютно уверена, что первая наша встреча была на складе инструментов, но после сегодняшнего выступления в клубе, я начинаю сомневаться в собственной памяти.
– Спой мне песню, Елена, – прошелестел Ласло одними губами, а затем начал кашлять и закатывать глаза.
К счастью, Винсент вернулся быстрее, чем моя совесть в лице покалеченного барабанщика прикончила меня. Вестерхольт открыл дверь, заглянул внутрь и крикнул мне:
– На выход, курочка. Хватит няньчится уже с этой королевой драмы. Не так уж ему больно.
– Винни, блин, – возмутился Ласло уже вполне здоровым голосом. – У нас тут почти всё срослось.
– Я жду, – повторил Винсент, не обращая внимания на протесты своего барабанщика.
– Что срослось? – похолодела я. – У тебя там перелом был, что ли?
Винсент устал ждать, забрался внутрь, подошёл ко мне и строго повторил:
– На выход, принцесса. Живо!
– А мы куда? Я никуда не пойду, ты обещал отвезти меня в академию.
– Я отвезу, только одно дело уладим и поедем. Подними уже свой царственную задницу и соблаговоли выйти из машины. Пожалуйста.
Ну точно мы не были с ним знакомы до академии. Я бы запомнила эту заносчивую скотину, и уж наверняка не дарила бы ему первый поцелуй. Да и первый поцелуй я бы запомнила. Нет на свете такой магии, которая могла бы запросто вычеркнуть целого человека из жизни и всю цепочку связанных с ним событий.
– Парамнезия, – повторила я название группы Винсента, словно это было ответом на все мои вопросы.
– Чего ты там бормочешь, курочка?
Я лишь рассеянно мотнула головой. Я все ещё не знаю, какие вопросы ему задавать, но то, как странно щекочет мой затылок, словно подсказывает, что я на верном пути, и разгадка уже совсем близко.
– А куда мы идем?
Мы возвращались обратно к клубу, рядом с котором стояло несколько патрульных машин, и ещё одна без опознавательных знаков, но явно правительственная. Тонированная наглухо, что непонятно если ли в ней вообще окна или это цельный кусок черного металла. На таких не ездят простые люди.
У меня неприятно похолодело в желудке.
– Винс… что это такое? – неприятная догадка уже зрела у меня в голове, и парень резко повернулся ко мне и положил руки мне на плечи.
– Слушай, тот придурок, что бросил бутылку, наказание конечно заслужил, и я бы лично выбил из него дурь, если бы мне дали такую возможность, но вот эти ребята, – он указал на тонированную машину, – действуют совсем по-другому. За этот проступок ему прилетит сильнее, чем он накосячил, ты же это понимаешь?
Сглотнула. Не просто так мы удаляли видео моего позора сегодня утром. Такая же черная машина могла бы приехать и в академию и устроить разборки со студентами. Странно, что до сих пор не приехала, у отца везде свои люди. Если это случится, то обучаться мне на дому. И больше я не увижу ни Шаю, ни Мари Коч с Михаилом, ни даже Винсента с его командой.
– Что мне делать? – испуганно спросила Вестерхольта.
Мне не нравилась ни перспектива, что подвипившего хулигана упекут в тюрьму за глупую выходку, ни сидеть самой в четырёх стенах, а людей видеть только на важных мероприятиях отца.
– Не думал, что скажу это, но просто отмажь его. Скажи как есть, что пьяному утырку не понравилось, что ты заменила Виви, иначе ему впаяют госизмену и покушение на дочь министра.
Быстро кивнула. Тем более, нам на встречу уже вышли мужчины в строгих костюмах, и среди них был даже адвокат нашей семьи и по совместительству мой родной дядя. Владиславус Хаслингер. Если уж он приехал, то все плохо. Все очень паршиво для меня и того идиота с бутылкой.
– Дядя, – я расставила руки для объятий и чуть не добавила “какими судьбами”.
По его суровому взгляду поняла, что семейных посиделок этой ночью не ждать. Он-то и отвезет меня к отцу сегодня же. Вещи-то хоть дадут собрать? У меня с дюжину платьев осталось в академии.
– Я очень огорчен, Елена.
Давно он не говорил мне такого. Пытаюсь вспомнить, но не могу. Я всегда была хорошей и послушной девочкой. Но сейчас отчего-то эти слова меня совершенно не задевают. Как-то неубедительно дядя это сказал. То есть он произнес это со всей строгостью, но во взгляде блеснуло что-то совсем другое.
– Тебя ждет серьезный разговор с отцом, Елена!
Ну вот опять! Угрожает, а на деле грозно не выглядит. В уголках его глаз крохотные морщинки, словно он вот-вот рассмеётся.
От этого у меня ком в горле. Я не могу не думать, а были бы у мамы такие же морщинки, доживи она до этих дней? Но взгляд точно её. Хаслингеры дети солнца и неба. Голубоглазые, с волнистыми волосами цвета спелой пшеницы. Дядя так сейчас похож на неё. Что-то заговорщическое, шкодливое и совсем не соответствующее происходящему.
И только Винсент напряженно смотрит на Владиславус и крепко сжимает мою руку.
Отлично теперь дядя непременно сделает неправильные выводы. Отец не жалует Вестерхольтов, а я тут с одним чуть ли не в обнимку стою.
– Дядя, прошу! Давай без отца уладим все. Он любит раздувать из мухи сло…
– Елена! Ты выступила в ночном клубе, на тебя совершили покушение!
– Просто какой-то чокнутый фанат бросил бутылку, дядя…
Где-то рядом раздались удары по стеклу. Мы дружно повернулись, и увидели в патрульной машине того самого нападающего. Взгляд у него был ещё более безумный, и он орал на пределе сил:
– Я люблю тебя, Елена. Ты лучшая!
– Видишь, – я попыталась улыбнуться. – Вон как ему понравилось мое выступление.
– ЕЛЕНА! Посмотри меня ещё раз. Молю! Елена.
Нервно сглотнула. Бывают же на свете психи.
Но как же льстит!
– Так понравилось, что он швырнул в тебя бутылкой? – с сомнением переспросил Владиславус.
– Да нет же. То было ещё до выступления. Он же не знал, какая я талантливая.
Винсент закашлялся, а дядя с ещё большей с опаской поглядывал на задержанного.
– То есть никакой политической подоплеки? – подытожил он.
– Елена, посмотри на меня. Я здесь! Я здесь! Елена! – продолжал орать мой новый фанат. Он дышал на стекло и выводил пальцами сердечки.
– Эм… Думаю, все очевидно. Преступление раскрыто, и это не покушение. Я уже могу вернуться в академию? Жутко устала, и ребята в фургончике ждут.
– Особенно Ласло, – кисло напомнил Винс, пытаясь меня зацепить.
– Я про него и говорила. Он очень ждет меня, – перекинула мяч на поле Вестерхольта и сильнее сжала его руку.
– Собралась петь ему сладенькую колыбельную? – не унимался Винс и рывком развернул меня к себе.
– А ты против? – с вызовом спросила его, но Винни ничего не успел ответить, потому что дядя вмешался и начала разводить нас по сторонам, расцепляя хватку Вестерхольта.
– Так-так-так. Прекращайте уже ваш детский сад. Я замучился вас двоих разнимать. Вы хуже ваших отцов. То дружба до гробовой доски, то лютая ненависть.
Замучился разнимать? Когда он нас разнимал-то?
Я даже забыла, о чем мы только что спорили с Винсом. Когда это он нас разнимал? И почему он сейчас такой бледный, слово проговорился о чем-то запретном. Да и Вестерхольт смотрит на меня испуганно, словно я сейчас в обморок упаду. Придерживать меня пытается.
С раздражением убираю его руки. Мне не нравятся все эти секреты. Не нравятся их взгляды. В них жалость, страх и вина. И я начинаю чувствовать себя идиоткой и параноиком.
– Хватит с меня. Я поехала спать сейчас же!
– Нет, – отрезал Владиславус, и у меня все рухнуло в этот момент, а затем он добавил: – Я сам тебя отвезу. Ты теперь вообще без сопровождения никуда ходить не будешь.
– Телохранителя ко мне приставишь, или что? – рычала я. – Ну попробуй. В первый же день мы с Шай пойдем выбирать себе новое нижнее белье. А потом зайдем в магазин взрослых утех. И будем там очень-очень долго! Может быть, даже купим там что-то! Взрослое и для утех.