убьет нас обоих, если мы ступим на его территорию.
Я преградил ей путь своим телом. А тела у меня было охренительно много.
— Это место запрещено.
Брайар окинула меня испепеляющим взглядом.
— Что значит «запрещено»?
— Какую часть предложения ты не поняла? — вежливо поинтересовался я. Я и не подозревал, что сотрясение мозга повлияло и на ее когнитивные способности.
— Позволь уточнить: я поняла все и не согласна ни с чем. — Ее глаза сверкнули. — Это и мой дом тоже. Ты не можешь указывать мне, куда идти.
Дорогая, твой дом - это прославленный туалет с занавеской из бусин, разделяющей туалет и кухню.
Что еще было в ее доме? Ничего.
Я разорвал договор аренды. Я ни за что не позволил бы ей вернуться в эту небезопасную дыру. Я все еще не знал, что она будет делать, когда вернет себе память. Скорее всего, мне придется подыскать ей новое место. Я надеялся, что она не слишком горда, чтобы принять помощь, потому что, купив ей хороший дом в безопасном районе, я бы чувствовал себя лучше от того, как мы расстались.
— В южное крыло вход воспрещен, Брайар.
Она сжала кулаки на талии.
— Почему?
Я закрыл глаза. Вдохнул. Решил рассказать хоть какую-то версию правды.
— У меня есть темная сторона.
— Это из-за затычек, которые я видела в машине? Потому что если да, то я совершенно не осуждаю.
— Я сказал, что у меня есть темная сторона, а не потрясающая. Будь внимательнее.
Она нахмурилась.
— В чем секрет?
— Это личное.
— Я твоя чертова невеста.
Черт. Точно.
— Я... — Серийный убийца? Художественный вор? Мрачный жнец? — ... барахольщик.
Да. Это лучшее, что я смог придумать. Что я могу сказать? До сих пор я никогда не жил в романтической комедии, где все - включая абсолютно все - идет наперекосяк.
Глаза Брайар прищурились, превратившись в две подозрительные щели. Очевидно, она верила мне чуть меньше, чем Санта-Клаусу, способному всю ночь проскальзывать в дымоходы и вылезать из них на всех семи континентах и при этом оставаться веселым ублюдком.
— Пропусти меня.
— Там просто безумие. Я говорю о горах многоразовых пакетов, пустых картонках из «Костко», газетах шестидесятых, моей коллекции использованной туалетной бумаги...
Она наклонила голову набок.
— У тебя есть коллекция использованной туалетной бумаги?
— Что я могу сказать? Сердце хочет того, чего хочет. — И в моем случае, очевидно, оно хотело бактерий. — Слушай, ты не можешь видеть мое дерьмо.
— Я твоя будущая жена. Уверена, я видела твое дерьмо в буквальном смысле слова раз или два. Мужчины печально известны тем, что забывают смывать. Я это помню. Во время учебы в колледже я имела несчастье жить в одном общежитии. — Ее глаза расширились и загорелись. — О, Боже, Олли, я только что вспомнила. — Она захлопнула рот. — Я училась в Бэйлоре.
— Мои соболезнования.
— Я серьезно. — Она похлопала меня по груди, и все ее лицо засветилось. — Я вспомнила кое-что о своем прошлом. Но... — Она нахмурилась, наклонив голову. — Я вообще не помню, чтобы ты меня навещал. Разве я не должна была поехать в Гарвард? Почему я не поехала? Мы что, расстались в этот момент?
— Что-то вроде этого, — пробормотал я.
— Ага. Что ты сделал?
— Почему ты думаешь, что я что-то сделал?
— Потому что я бы никогда не стала рисковать нашими отношениями. Я слишком без ума от тебя.
Что-то кольнуло в груди. Сердечный приступ? Нет. Хуже. Намного хуже. Черт, это было плохо. Потому что это заставило меня что-то почувствовать. Что-то, что не было полным презрением к жизни.
— Ладно, да. Это был я, — проворчал я.
Она вздохнула.
— Ты изменил?
У меня перекосило рот.
— Нет. Я бы никогда тебе не изменил.
Брайар сцепила руки узлом.
— А с другими подружками?
— Неважно. Их не было и никогда не будет.
Это была ужасная правда.
Она переминалась с ноги на ногу, скрестив руки, явно ожидая ответа.
— Я как бы... — Я запустил пальцы в волосы, едва не пустив кровь от того, как сильно я потрепал кожу головы. — ... на некоторое время струсил. Мне нужно было пережить кое-что и отдохнуть от всех моих отношений. С Заком и Ромом я тоже не общался.
— О. — Ее голос стал мягким. — Надеюсь, ты сможешь рассказать мне о том, что с тобой произошло. Нам нужно поддерживать друг друга. А теперь позволь мне посмотреть на твой беспорядок.
— Не могу. — Я схватил ее за плечи - все еще изящные и восхитительные - и закружил, ведя прямо к северному крылу дома, где находились библиотека, гостевые комнаты, спальня хозяев и кабинет. — Мой психотерапевт говорит, что будет лучше, если ты этого не увидишь. Я не хочу, чтобы ты сказала об этом что-то плохое.
— Что? Я бы никогда этого не сделала.
— Уже сделала.
Я ненавидел врать ей и еще больше ненавидел заставлять ее казаться придурком, но у меня не было выбора. Если она приблизится к этой части дома, может наступить конец света.
Серьезно. Я бы не отказался, чтобы он задушил меня подушкой во сне. Это меньшее, что я мог для него сделать. Но для этого нужно, чтобы он вышел из своего крыла. А он этого не сделал. Он день и ночь бродил по темным коридорам, дулся, кипел, гноился в собственном гневе.
Она остановилась, удивленная.
— Правда?
— Да. — Я потянул ее за собой. — Ты спросила меня, уверен ли я, что у меня достаточно вещей, потому что я все еще могу втиснуть иголку в правую часть потолка.
— Боже мой, это так бесчувственно с моей стороны. — Брайар закрыла рот рукой. — С чего бы мне так говорить?
— Ты злая пьяница.
— Мне жаль.
— Все в порядке. Вода под мостом.
Я отправлялся в ад. И чтобы наказать меня, они прихватят с собой мою семью. Вероятно, мне придется круглосуточно наблюдать, как мои любимые родители сгорают на костре за мои грехи.
Брайар прижала руку к сердцу и покачала головой.
— Ты не можешь позволить мне пить алкоголь с этого момента и до свадьбы.
— Просто пообещай, что никогда не будешь туда ходить, — надавил я, ненавидя тревожные нотки в своем голосе. — Последний раз, когда ты туда заходила, тебя похоронили в куче газет. Потребовалось сорок восемь часов и элитная команда, чтобы извлечь тебя из этой кучи. Ты была зажата в экземпляре «Атлантик», как рыба.
— Мне так жаль.
Она собиралась убить меня, когда к ней вернется память. Медленно. И мучительно. Возможно, меня бы это завело, но все же.
Она остановилась недалеко от спальни.
— Кстати, когда я смогу познакомиться с нашими друзьями?
Надеюсь, никогда.
Они бы все испортили, напомнив мне, что все это не по-настоящему. Впервые за долгое время мне было весело. Брайар была великолепна, забавна, остроумна и целеустремленна, но не безумна.
Но в этом-то и заключалась проблема.
Единственный способ разрушить мечту - это сделать ее реальностью.
У меня наконец-то появилась Брайар Роуз.
Я собирался потерять ее, причем очень эффектно.
22
Брайар
Я не купилась на оправдание барахольщика.
Оливер вышел из утробы матери минималистом. Ну, настолько минималистом, насколько может быть минималистом семейный миллиардер. Сколько я себя помню (в буквальном смысле), он держал свои машины в чистоте, свою комнату - аккуратной и в чистоте, а в бумажнике лежала всего одна черная карточка, в отличие от той, которую мне вернули в больнице, набитой до отказа карточками купонов, пенни и смятыми долларовыми купюрами.
Даже сейчас, без помощи десятков сотрудников, его дом оставался безупречным. Двадцать тысяч футов, и ни одна ниточка не на месте. Я записала это в память, чтобы исследовать южное крыло, как только Оливер перестанет суетиться вокруг меня.
Он оставил меня одну только для того, чтобы я сходила в туалет и переоделась в симпатичное платье из шкафа (я, однако, очевидно, оставила беспорядок в хозяйской спальне. Повсюду валялись рубашки, туфли и джинсы. Мне хватило приличия извиниться и пообещать убрать все утром).
Ровно в семь часов Оливер проводил меня на ужин в патио на втором этаже с видом на озеро. Две служащие в униформе появились из ниоткуда и обошли нас с флангов.
Одна из них поклонилась, сложив руки у основания живота.
— Мисс Ауор, как хорошо, что вы вернулись.
Я нахмурилась, когда Оливер выдвинул для меня стул.
— Спасибо.
Она произнесла мою фамилию через О, а не через Е. Она была новенькой? Неужели я спугнула ее предшественницу? Бродить по миру без воспоминаний было все равно, что управлять кораблем без компаса и GPS. Никаких достижений, которыми можно гордиться. Нет ошибок, над которыми можно было бы задуматься. Чистый лист, который почему-то казался более грязным, чем запятнанное прошлое.
— Можешь звать меня просто Брайар, — добавила я. Ни за что на свете моя нынешняя сущность не стала бы настолько заносчивой, чтобы просить сотрудников обращаться ко мне по фамилии. Или заставлять их носить униформу.
— Обслуживающий персонал новый. — Оливер обогнул стол, когда я опустилась на свое место, и занял место напротив меня. — Обычно мы заказываем еду на вынос, но доктор Коэн рекомендовал нам здоровое питание. — Он сделал паузу, проследил за выражением моего лица и добавил: — А агентство, в котором я нанимаю персонал, требует униформу.
Я расслабилась, откинувшись на холщовую спинку.
Официантка снова поклонилась, на этот раз ниже.
— Мои извинения, Брайар.
Меня не покидало ощущение, что я веду привилегированную жизнь. Многим в моей ситуации пришлось бы беспокоиться не только о провалах в памяти и периодических головных болях. Больничные счета, рабочие смены, уход за детьми.
Я старалась не смотреть на Оливера.
— Я когда-нибудь говорила тебе, какой ты потрясающий?
Большинство мужчин не смогли бы справиться с такой ситуацией. Оливер справился с ней с изяществом. Мне повезло, что он стал моим партнером.