Себ впервые стал серьезным.
— Она больна?
— Нет, ничего такого. Просто у нее была дерьмовая неделя.
— Мои паучьи чувства подсказывают мне, что твоя станет еще более дерьмовой, когда ты вернешься сюда.
Иногда я всерьез ненавидел его.
— Ты можешь хотя бы сказать ему, что это срочно?
Я мог бы позвонить папе сам, но это заняло бы несколько часов. Забота о Брайар Роуз требовала от меня лазерной фокусировки прямо сейчас.
— Конечно, если не забуду.
— Не все шутки ради, Себ.
— Нет. — Он зевнул. — Но этот разговор - да, иначе я бы не смеялся.
— Я…
Но он бросил трубку.
Ублюдок.
25
Оливер
Я проснулся от неожиданности, захлебнувшись собственным потом. Рука, обхватившая мое бедро, не дала мне подняться на ноги.
Мой член упирался в пресс. Полный, толстый и на сто процентов твердый. Может быть, из-за сна - о Париже с Брайар, о том, как она умоляла меня трахнуть ее прямо на улице. А может, от того, что маленькая, мягкая рука сейчас держала его в тисках.
— Брайар.
Она не шелохнулась. Простыни сбились в комок у наших лодыжек. В темноте я едва мог различить силуэт ее стройной фигуры.
Я толкнул ее в плечо и ужаснулся, когда она крепко сжала его, немного покрутив вверх-вниз.
— Твою мать.
Она захрипела и пнула меня по голени.
Черт побери.
Я пытался оттолкнуть ее пальцы от себя, один за другим, но она стонала, не желая отпускать меня. Мои яйца сжались.
— Ты должна освободить меня, или я кончу на весь потолок.
Это не преувеличение. Хотя мне не нравилось спать рядом, я уделял приличное количество времени знакомству своего члена с кулаком. Но в последнее время я этим пренебрегал. Все свободное время в последние несколько дней я проводил в больнице с Брайар.
Утром наблюдал, как она вытягивает руки на солнце, как рукав спадает с ее изящного плеча. Вечера, когда она смотрела на меня, впившись зубами в губы, приглашая сделать то же самое. А ночами я спал рядом с ней, слушая ее тихие стоны.
Она всегда была такой. Склонной к диким снам. В ту пьяную ночь в Париже ей приснился самый грязный мокрый сон, который она когда-либо описывала. Это было чудо, что я сохранил девственность до девятнадцати лет.
Брайар закинула ногу на ногу и, наконец, освободила мой член от своей хватки. Как только она освободила меня, я переложил ее на бок и воздвиг между нами Великую стену из подушек, чтобы спасти... ну, свою эрекцию.
— Ол?
Я замер, дыхание на секунду застыло в горле.
— Да, Обнимашка?
Она не ответила. Я перевел дыхание и уставился в потолок, считая овец. Я понял, что сегодня мне уже не удастся поспать, но я должен был попытаться. Это будет моя последняя ночь крепкого сна перед тем, как в отеле начнутся масштабные ремонтные работы.
Спустя несколько минут после того, как она позвала меня, она что-то прохрипела во сне.
Я повернул шею, пытаясь расслышать.
— Не уходи, Олли.
26
Оливер
Ромео Коста: Мы можем опоздать.
Зак Сан: Почему?
Ромео Коста: Даллас.
Фэрроу Баллантайн-Сан: Что делает Даллас?
Даллас Коста: Размышляю о том, как спортзал может быть одновременно счастливым местом моего мужа и моей личной тюрьмой.
Ромео Коста: Я не виноват, что ты сказала своему врачу, что эмоционально переедаешь после родов.
Даллас Коста: Нет, я сказала, что после родов я СТАЛА есть, и это вызывает у меня эмоции. Разница есть.
Зак Сан: А есть ли она?
Даллас Коста: Безусловно. Это моя заводская настройка по умолчанию. Теперь он думает, что я страдаю от послеродовой депрессии и мне нужно что-то, чтобы выпустить эндорфины.
Ромео Коста: Что посеешь, то и пожнешь. В данном случае - ешь.
Даллас Коста: Как можно прописывать физические упражнения? Это даже не лекарство. На самом деле, после этого мне не нужны будут лекарства. Моя задница горит.
Фрэнки Таунсенд: опоздала к чему
Зак Сан: Где Оливер? Это был его сигнал, чтобы вывалить в чат посредственную анальную шутку. Каламбур.
Ромео Коста: Пропал с хозяйкой. Возможно, нам придется принести еду, если он забыл, что на званом ужине нужно кормить гостей.
Фэрроу Баллантайн-Сан: @Фрэнки Таунсенд, добро пожаловать (обратно) на соседский ужин у фон Бисмарков.
Фрэнки Таунсенд: с каких пор. почему никто никогда ничего мне не говорит
Фрэнки Таунсенд: привет?
27
Брайар
— Что-то не так с этим ребенком. — Оливер нахмурился, глядя на свой телефон, через несколько секунд после того, как подтвердил, что наши друзья будут здесь с минуты на минуту, чтобы поздравить меня с ужином. — Наверное, они привезут Луку сегодня вечером.
— Он практически твой племянник. — Я закинула ноги на кофейный столик, не привыкшая жить в таком большом доме, где мебель не касается стен, - или привыкла? — Все, что в нем есть странного, он впитал через тебя, как через осмос.
— Откуда ты знаешь, что это не вина Даллас и Ромео?
— Потому что я помолвлена с тобой. Мне не нужно их вспоминать, чтобы знать, что это на сто процентов ты.
— Ты можешь съесть эти слова, когда встретишь их на самом деле. — Он остановился, отводя одного из поваров от южного крыла. — Особенно Даллас.
Как только Оливер оставит меня в покое, я планировала выяснить, насколько велика проблема его накопительства. В любой день. Единственная проблема? Он не отходил от меня с тех пор, как меня выписали из больницы. Разве у него нет работы? Хобби? Друзей?
Я вздрогнула, когда порыв ветра лизнул мои руки.
— Что случилось с Даллас?
Олли нахмурился, пинком закрывая двери патио.
— Для начала, когда она узнала, что беременна, она купила всему району одинаковые комплекты свитшотов. — Он уложил меня под толстое тканое одеяло. — Буквально ходила с ними от двери к двери, как продавец Библии.
Я наморщила нос, ерзая в своем новом коконе, чтобы устроиться поудобнее.
— Что такое свитшоты?
— Наполовину свитер, наполовину джинсы, и на сто процентов преступление против человечества.
— Может, она готовилась носить их всю беременность и не хотела быть единственной.
— Ха. Именно так она и сказала.
Я вздрогнула, вырвавшись из своего кокона.
— Я только что что-то вспомнила?
— Может быть, — отмахнулся он, накидывая одеяло мне на плечи. — Ты все еще вечно мерзнешь, Обнимашка.
— Не совсем свежие новости. Ты ведешь себя так, будто не сталкивался со мной десятилетиями. — Я наклонилась вперед, столкнувшись носом с его носом. — Что вообще случилось с малышом Лукой?
Он быстро отмахнулся, заставив меня нахмуриться.
— Я часто ловлю себя на том, что он заглядывает мне в душу. Такое ощущение, что он участвовал в двух мировых войнах, погиб в последней и вернулся во вселенную, чтобы судить меня. — Олли налил воду из графина в украшенный бриллиантами стакан и отпил половину. — У него даже морщинки есть.
— Младенцы удивительно морщинистые. Кстати, когда ты подаришь мне одного?
Он выплеснул воду на мое одеяло. Я нахмурилась от такой реакции. Неужели он не хотел детей? Тогда он всегда говорил мне, что я создам свою собственную семью и он будет рядом на каждом шагу.
Я откинулась на диванную подушку. Крошечные кусочки щелкнули вместе. Возможно, именно из-за этого мы и поссорились той ночью. Я могу представить себе серьезную ссору из-за детей. Я хотела их. Отчаянно. Мы оба это знали.
Как раз когда я открыла рот, чтобы спросить, через парадную дверь ворвалась целая орава людей в разной степени хаоса. Пять абсурдно привлекательных людей вальсировали в дом, словно владели им, - такие красивые, что мне было трудно удержать челюсть на замке. Никакого малыша Луки сегодня не было, заметила я.
— Кажется, я сломала ваш замок, — объявила розововолосая богиня.
На ней был едва заметный слип, который могла бы принять за нижнее белье, и недовольная гримаса усталой наследницы. С которой я, к сожалению, познакомилась в школе-интернате. Прежде чем я успела остановить ее, я напряглась и опустила одеяло, не зная, вернулась ли я в ледяные залы Surval Montreux.
— БОСС! — Она подбежала ко мне и обняла за плечи, прежде чем я успела среагировать, опрокинув меня на себя. — Я скучала по тебе. Тебе нравится моя новая прическа? Я их покрасила. Так лучше, правда?
Должно быть, это одна из сестер Таунсенд. Оливер предупреждал меня об уровне их энергии.
— Я не помню твоих старых волос. — Я посмотрела на Олли, который оттащил ее от меня, усадив обратно на свои пятидюймовые каблуки. — Я твой босс?
— Ты была моим боссом. — Она надулась. — Меня уволили.
— На самом деле тебя никто не нанимал, Фрэнклин. — Олли направил ее прочь от меня и обратно в фойе, а затем повернулся ко мне. — Она пригласила себя на съемочную площадку, когда услышала, что тебе нужен ассистент. А потом быстро устроила пожар.
— О.
Хорошо. Насколько помню, то всегда была одиночкой. Я не могла поверить, что это мои друзья. Они были такими... необычными.
Оливер кивнул.
— Дерзость в малой степени вдохновляет.
— Говоря о вдохновении, я решила стать влиятельным человеком. — Фрэнки обхватила локтем кого-то, кто смутно напоминал ее. Даллас, - предположила я. — Обещаю, это настоящая работа, сестренка. Перестань вылизывать меня в наказание.
— Не та работа, которая убережет тебя от неприятностей, а мы с Ромом только этого и хотим. — Даллас распустила шарф на шее, не торопясь осмотреть особняк. — Не могу поверить, что ты даже не пускал меня через парадную дверь, Оливер.
Не пускал? Лучше спросить - почему не пускал?
— Я позволил тебе выйти здесь замуж. — Оливер положил руку мне на поясницу, направляя толпу в столовую. — И дал тебе комнату, чтобы ты подготовилась.
— А ты впихнул меня в нее через заднюю дверь, как переполненное буррито. — Она повернулась ко мне, переплетая наши