пальцы. — Я Даллас. — Она ткнула большим пальцем в сторону задумчивого, возвышающегося мужчины позади нее. — А это мой муж, Ромео.
Ромео кивнул, но ничего не сказал. Он помог жене выйти из пальто, повесил его на вешалку и пододвинул ей кресло, а затем занял место рядом с ней. Фрэнки села по другую сторону от Даллас. Напротив них в креслах устроилась оставшаяся пара. Зак и Фэрроу.
— Фэрроу. — Девушка помахала рукой и дружелюбно улыбнулась. Высокая, стройная и золотистая, она могла бы сойти за модель Victoria's Secret. — Но ты можешь звать меня Фэр. Поздравляю с тем, что ты жива.
— Спасибо. — Я улыбнулась в ответ и повернулась к ее мужу. — А ты Зак, верно?
Закари Сан, которого я помнила по детским описаниям Олли, представлял собой черно-белую картину. Замысловатая, траурная, потрясающая и отчаянно нуждающаяся во всплеске цвета. Похоже, он понял это. Он облокотился на спинку кресла своей жены, которая, как и я, принимала ксанакс.
Оливер отодвинул для меня место во главе стола. Я села, наблюдая, как он прогуливается к противоположному креслу, ожидая, что он сядет туда. Вместо этого он придвинул стул ко мне, втиснувшись в небольшой промежуток между мной и Заком.
Я отодвинула свой, чтобы дать ему место, не в силах сдержать хмурый взгляд, который прошелся по моему лицу. Он буквально не отходил от меня с тех пор, как попала в больницу.
Я похлопала его по бедру.
— Я не утону, если ты оставишь радиус в два фута.
Он пожал плечами и щелкнул пальцами, пока персонал ресторана не начал разносить еду. Для меня ризотто с лаксой, свиная голень каре-каре, краб в мягком панцире и вегетарианская паста том-ям.
Я накрутила лапшу букатини на вилку и обратилась ко всей группе.
— Ребята, вы можете описать, каково это - встретить меня в первый раз?
— Конечно, — протянул Ромео, удивив меня. Я не ожидала, что он первым вызовется. — Я помню это, как будто это было сегодня.
— То есть вчера? — Я подняла бровь, потрясенная американской системой образования. — Фраза звучит так: «Я помню это, как будто это было вчера».
Призрак улыбки заиграл на его лице.
— Да. Конечно.
Даллас толкнула его локтем в живот.
— Ромео хотел сказать, что до того, как вы встретились лицом к лицу, он не верил в твое существование.
Фэрроу кивнула.
— Зак тоже не верил.
Зак переложил углеводы на одну сторону своей тарелки и принялся за белок.
— Мы думали, что ты - воображаемый друг, которого Оливер выдумал от одиночества.
Оливер нахмурился, двигая челюстью взад-вперед, а его нож все еще был воткнут в свиную отбивную.
— Почему вы так думали? Я достаточно часто упоминал о ней.
— Себ сказал нам, что она вымышленная.
— Когда он это сделал?
Фэрроу повернулась к Заку.
— Кто такой Себ?
Я выпрямилась, потрясенная тем, что забыла спросить о нем в этом хаосе.
— Где Себ?
Даллас заговорила, проглотив целую ножку краба:
— Что такое Себ?
Фрэнки присвистнула.
— Себ - это звучит круто.
Зак ответил первым.
— Себастьян фон Бисмарк - младший брат Оливера.
Вилка Даллас шмякнулась на тарелку, выплеснув лаксу на блузку.
— У Оливера есть брат? Как я этого не знала?
Хороший вопрос. Это был абсурдно красивый, безумно талантливый младший брат лучшего друга ее мужа. Они жили на одной улице. Конечно, Себ постоянно навещал их. Я вспомнила, как Оливер говорил, что родители взяли с него обещание разрешить Себу ночевать у них, когда он захочет.
Ромео промокнул соус с рубашки Даллас тканевой салфеткой.
— Потому что Себастьян решил выбросить свой гребной талант в мусорное ведро, чтобы жить из рюкзака, как технарь на пенсии в разгар кризиса среднего возраста.
Себ? Бросил греблю? Живет в рюкзаке за границей? Тот самый Себастьян фон Бисмарк, который не мог съесть ни одного блюда, не превратив его в соревнование? Что случилось?
Рядом со мной Оливер побледнел. Я знала, что лучше не спрашивать его в присутствии стольких людей, но непременно спрошу, как только все уберутся из дома.
Зак кивнул.
— Воистину, я должен поблагодарить его.
Фэрроу изогнул бровь.
— О?
— На протяжении многих лет, каждый раз, когда мама начинала читать мне нотации, она всегда смотрела на этот дом через дорогу и вспоминала, что всегда могло быть и хуже. Оглядываясь назад, можно сказать, что ее ужас был направлен и на Оливера.
Фэрроу вздохнула.
— О, Констанс.
Я уставилась на Оливера, которому вдруг показался особенно интересным его розмариновый хлеб. Неважно, что он не сообщил мне о Себе. В конце концов, меня только что выписали из больницы с четкими указаниями не напрягаться. Важно было то, что он, похоже, испытывал глубокий дискомфорт, и я хотела ему помочь.
Я ломала голову, что бы такого положительного сказать о Себе. Многое приходило на ум, но я остановилась на том, что отмечали все при первой встрече с ним.
— Себ красивый.
Оливер вскинул голову. Он посмотрел на дверь, словно ожидая, что Себастьян ворвется в любую секунду без приглашения.
Фрэнки облизнула губы.
— Я просто знала, что он будет более восхитительным фон Бисмарком.
— Ты его даже не видела. — Даллас стащила гребешок с тарелки сестры, затем креветку с тарелки мужа. — Ты знаешь о его существовании всего две секунды.
— И что это были за славные две секунды. — Она наклонилась ко мне. — Расскажи мне больше.
— Он мускулистый, — начал я. — Дико соревнуется. Смешной в странном, ненавидящем весь мир смысле. Безумно умный, даже не пытаясь. Когда он входит в комнату, клянусь, все головы поворачиваются в его сторону.
С каждым описанием Оливер напрягался. Я никогда не видела его таким... расстроенным. Не то чтобы он не умел это скрывать. Но я знала этого человека всю нашу жизнь, видела каждый его уголок, обнимала его, когда он оплакивал свою бабушку. Оливер был расстроен. Возможно, он поссорился с братом. Себ и впрямь много лаял.
Я решила сменить тему и обратилась к Даллас.
— Расскажи мне немного о себе. Чем ты зарабатываешь на жизнь?
— Я мама, которая сидит дома.
— А раньше?
— Была заложницей.
— О, хорошо. — Я ждала, что она начнет рассказывать, но она не стала, и я сосредоточилась на ее муже. — А ты?
— Я международный торговец оружием.
Нож, зажатый между пальцами, упал на кафель.
— Например... настоящим оружием?
— И танками, и ракетами, и истребителями. — Он сверкнул хищной улыбкой, оскалив острые зубы. — Если тебе когда-нибудь понадобится граната М67, ты знаешь, где меня найти.
— О. Ладно. — Я скрыла свой ужас принудительной улыбкой, переключив внимание на Фэрроу. — А ты?
— Спортсменка.
Наконец-то. Кто-то нормальный.
— Каким видом спорта?
— Фехтование. Ну, бывшая фехтовальщица. Меня поймали на жульничестве. Это был целый скандал. Команда США чуть не бросила меня, но я все равно ушла и стала тренером.
О. Боже мой. Боже. Это были мои лучшие друзья? Кто-нибудь из этих людей был нормальным? Зак. Это должен был быть Зак. Оливер как-то сказал мне, что он полный квадрат, у которого нет ни одной смешной косточки в теле. («Для этого нужно было бы сделать что-то с-м-е-ш-н-о-е, а у него на это аллергия»).
Я повернулась к Заку.
— А ты?
— Я занимаюсь инвестициями.
— Какие-нибудь знакомые компании?
— Dot Cum.
— Dot Come? — Я нахмурилась, ломая голову и не находя ответа. Должно быть, это было что-то новенькое. — Что это?
— Крупнейший порносайт в Америке.
Никого. Ни один из них. Ни одного нормального человека. Даже Фрэнки, которая, судя по всему, завалила мою работу и устроила пожар.
Я уставилась прямо на Оливера, который избегал моего взгляда, даже когда я пнула его голенью под столом. Он поморщился, но продолжал смотреть на дно своего бокала с вином.
— Это же такой замечательный сайт. Throbbin' Hood 7. — Фрэнки сцепила пальцы и поцеловала их. — Поварской поцелуй. — Она покачала головой, разочарование омрачило ее милое лицо. — А говорят, что сиквелы мертвы...
— Что ж, это был прекрасный ужин. — Оливер притворно улыбнулся, обнимая меня за плечи. — Разве вы все не рады снова приветствовать нашего лучшего друга?
28
Оливер
Какое дерьмовое шоу.
Меня осенило, что мои друзья так же надежны, как однослойная туалетная бумага. Конечно, я доверял им доставить меня в больницу во время сердечного приступа. Или увеличить мой инвестиционный портфель настолько, чтобы налоговая инспекция прослезилась.
Но я никогда не должен был доверять им Брайар - и уж точно не тогда, когда это доверие требовало от них быть тем, кем они никогда не станут. Нормальными.
Как только я вытолкал их пятерых из фойе на подъездную дорожку, я захлопнул дверь, не заботясь о замке. Фрэнки, действительно, сломала его. Потрясающе. Мой параноик убил бы меня, если бы кто-то вошел в дом, поднялся по лестнице и обнаружил его хандрящим в южном крыле.
— Оливер.
— Так устал. — Я зевнул, невнятно произнося слова, и все еще стоял спиной к Брайар. — Мы должны пойти спать пораньше.
— Почему Себастьян едет через всю Европу?
— Вообще-то, в Азию. — Я демонстративно покачивался, пока мы шли в спальню. — Бали, по состоянию на два дня назад.
— Он должен быть на Олимпиадах.
— Детка, они бывают только раз в четыре года.
— Я серьезно. — Брайар запыхалась, не поспевая за моими нарочито длинными шагами. — Что говорят об этом твои родители?
— Ничего. Они его любят. Он – их любимчик. (прим. В оригинале Password child.)
— Что это вообще значит?
— Это значит, что его имя - их пароль для всего. — Я распахнул дверь в спальню и плюхнулся на кровать, снимая ботинки и бросая их туда, куда их посылала сила тяжести. — Просто чудо, что их банковские счета не опустошили хакеры.
— Ты что-то от меня скрываешь.
Да.
Однажды ублюдок, всегда ублюдок.