Он прислонился бедром к стойке, изображая расслабленность. Как будто он не избегал меня прошлой ночью. Может быть, я слишком много думала. За ужином он выпил кучу вина. Ирония судьбы заключалась в том, что, когда в моей голове не было воспоминаний, она была переполнена всем остальным. Вопросы. Мысли. Заговоры.
Я откусила от блинчика, удивляясь тому, что он теперь умеет готовить.
— Куда ты на самом деле идешь?
— В любом случае. — Он открыл холодильник и достал из него готовое блюдо. Сколько же этот человек съел? И можем ли мы себе это позволить, даже с нашим статусом миллиардера? — Мне это стало нравиться.
— Нет, не нравится, — решительно заявила я, зажав стакан между пальцами. — А еще на тебе деловой костюм. Скажи мне, куда ты идешь.
Он засунул в рот очищенное вареное яйцо целиком, недовольно хмыкнув.
— Ты когда-нибудь позволяешь вещам ускользать от тебя?
— Да. — Я нарезала еще один блинчик. — Я позволила своим родителям сбежать от меня. Хотя, честно говоря, хорошо бы от них избавиться.
— Эти ублюдки не стоят твоих чихательных бактерий. — Он нахмурился, глядя на свои Patek Philippe, и пробормотал что-то грубое о том, что Даллас везде опаздывает, даже на собственную свадьбу. — Не волнуйся. Мои родители боготворят тебя и не могут дождаться, когда ты снова увидишь их. — Он ободряюще улыбнулся мне. — Мама всегда говорила, что ты похожа на дочь, которой у нее никогда не было.
— Отличная смена темы. Она мне тоже нравится. А теперь куда ты собрался?
Он застонал, роясь в своих запасах еды в поисках второго вареного яйца.
— Заседание совета директоров в отеле.
Я крутанулась на своем сиденье, и моя челюсть чуть не упала на пол.
— Ты возглавил The Grand Regent?
Он кивнул, схватив бутылку с шейкером и баночку с протеиновым порошком.
— Папа уже давно не в себе.
— С ним все в порядке?
— Он здоров. — Олли кивнул, когда я расслабленно откинулся на спинку кресла, облегчение захлестнуло мое нутро. — Он по-прежнему генеральный директор, но делами занимаюсь я.
— Это дико.
— Похоже, люди всегда так реагируют, когда узнают, поэтому мы и держим это в секрете.
Мне не нравилось, что он принижает себя, притворяется тупым, хотя это не так.
— Как долго это продолжается?
— Почти одиннадцать лет. И опять же - мало кто об этом знает. Даже Ромео, Зак и их супруги не догадываются. — Он высыпал две толстые ложки порошка в шейкер и залил его соевым молоком и греческим йогуртом. — Так что, пожалуйста, не упоминай об этом.
Я потерла часть лба, уже освобожденную от марли.
— Зачем тебе скрывать это достижение от друзей?
— Чем больше ожиданий, тем больше провал. — Он встряхнул шейкер и сделал глоток. — Они думают, что я глупый наследник. Ну и пусть.
Ромео и Зак познакомились с Олли в детском саду, как раз тогда, когда он понял, что все остальные дети ему не по душе. Они втроем - толстые, как воры, - разъезжали по Потомаку как маленькие угрозы с чудаковатым IQ и еще более чудаковатой тягой к неприятностям. Я очень сомневалась, что Ромео и Зак приняли бы Олли в свои ряды, если бы действительно считали его глупым наследником.
К тому же это было бы совершенно не похоже на его характер в детстве. Он был озорным, да. Конечно, он был полон бесконечных шалостей. Но он никогда, никогда не был глупым.
Я отнесла это к еще одной вещи, которую Оливер скрывал от меня, рядом с ссорой, которая привела к аварии. Реально, я знала, что доктор Коэн приказал ему не рассказывать мне о том, что меня расстраивает. И все же... Я не могла не ненавидеть себя за то, что потеряла память. Без амнезии все это не было бы проблемой.
— Я буду дома не раньше чем через пару часов. Будь молодцом, Обнимашка. — Оливер повернулся к двери. Он остановился, повернулся ко мне спиной и подошел, одарив меня еще одним поцелуем, на этот раз зацепив раковину моего уха. — Держись подальше от южного крыла.
Последние пару дней он следил за мной, как ястреб, следя за тем, чтобы я не приближалась к нему слишком близко.
— М-м-м-м...
— Я обожаю тебя, — прошептал он.
— Я люблю тебя.
Я повернулась, чтобы улыбнуться ему.
Он не улыбнулся в ответ.
Он выглядел серьезным. Грустным. Потерянным. Опустошенным? Но почему? Разве не хорошо, что я его любила? Это было единственное, что я хорошо помнила. Не наши отношения, а острое чувство принадлежности, где бы он ни находился.
Я ненавидела то, что амнезия изменила динамику наших отношений. Очевидно, он все еще любил меня, но чувствовал себя неловко, показывая это.
С большей уверенностью, чем у меня было, я схватила его за руку, нацепив свою лучшую ободряющую ухмылку.
— Я мало что помню, но почему-то знаю, что никто и никогда не смотрел на меня так, как ты.
Он вздрогнул.
31
Оливер
GUAC 'N ROLL: Счастливой зимы! Доставайте свои пуховики и отправляйтесь в Guac 'N Roll. Напишите в ответ «БРР-РИТТО» и получите БЕСПЛАТНЫЙ буррито! Только первые 1000 ответов.
Даллас Коста: БРР-РИТТО.
Олли фБ: Прости?
Олли фБ: Две секунды?
Олли фБ: В последний раз, когда я писал тебе, ты оставила меня в НЕПРОЧИТАННЫХ на неделю. А на это ты отвечаешь в течение двух секунд?
Даллас Коста: Это бесплатный буррито!
Олли фБ: И ты миллиардер.
Даллас Коста: Подожди. Оливер? Ты даже не любишь сетевую еду. Ты назвал ее позором кулинарного искусства.
Даллас Коста: Во-первых, фастфуд не считается. Это терапия для души.
Даллас Коста: Во-вторых, ты завел новый номер только для того, чтобы донимать меня?
Олли фБ: Мне бы это не понадобилось, если бы я мог рассчитывать на то, что ты будешь своевременно отвечать на мои сообщения.
Даллас Коста: Если речь идет о том, чтобы посидеть с твоей притворной невестой, я буду там через час. Няня Луки попала в аварию.
Олли фБ: Забери ребенка.
Даллас Коста: Брайар не собирается причинять себе вред без присмотра взрослых в течение шестидесяти минут.
Олли фБ: Я не об этом беспокоюсь.
32
Брайар
Даллас должна была приехать, чтобы посидеть со мной в любой момент.
Таким образом, у меня оставалось несколько минут на то, чтобы побыть одной. Персонал дома бродил вокруг, выполняя свои обязанности и не обращая на меня никакого внимания. Их было немного, и на втором этаже их не было совсем.
Джекпот.
Как только «Мазерати» Оливера (сколько, черт возьми, у нас машин?) выехал из гаража на 12 машин, я бросилась к окну в фойе и поднялась по изогнутой лестнице.
Чувство вины захлестнуло меня, когда я добралась до запретной пристройки к дому. Оливер недвусмысленно попросил меня не заходить в южное крыло. Но он не имел права закрывать от меня целую часть нашего дома.
Мы были равны.
И он лгал насчет барахолки.
К тому же он признался, что скрывал от меня вещи, чтобы не расстраивать меня, как в том загадочном споре, который произошел между нами перед моим несчастным случаем. Если я не возьму на себя инициативу и не докопаюсь до правды, то, возможно, никогда ее не узнаю.
Трио и Гизер наступали мне на пятки, пока я пробиралась к закрытой части территории. Длинный изогнутый коридор тянулся вдаль без видимого конца, темный и промозглый, с душным воздухом заброшенного дома.
Занавески с черными полосами затмевали естественный свет. Поскольку мой телефон находился в ремонтной мастерской, я полагалась на собак, чтобы ориентироваться в темноте. Мы шли целую минуту, прежде чем достигли каких-то ворот для домашних животных.
Трио и Гизер остановились у моих ног и посмотрели на меня сверху вниз.
— Вы никогда раньше здесь не были, да? — Я отперла замок и распахнула ворота. — Лучше бы мой жених не прятал здесь экзотических животных, ставших предметом торговли.
Собаки подождали, пока я войду внутрь, и последовали моему примеру. С Гизером на его скейтборде, прижавшимся к нему животом, мы шли не спеша.
— Не волнуйся, дружище. — Я потянулась вниз, чтобы погладить его по голове. — Мамочка не оставит тебя.
Я выпрямилась и с удивлением обнаружила, что вокруг разбросаны груды случайных безделушек. Возможно, я просчиталась. Возможно, у моего жениха действительно проблемы с накопительством. Прищурив глаза, я пыталась разглядеть предметы. Некоторые все еще оставались в коробках, красиво завернутые, с атласными бантами, обнимающими толстый цветной картон.
Я взяла Трио на руки и почесала ему за ухом.
— Может, у папочки действительно проблема с накопительством.
Мы продолжили идти по коридору, стараясь избегать коробок, которые стояли по обеим сторонам. В конце концов, Гизер постоянно натыкался на них, и я поменяла его с братом местами, засунув его скейтборд под мышку, пока держала его.
Коридор, казалось, продолжался целую вечность, прежде чем мы достигли вершины крыла, состоящего из круглой семейной комнаты и других помещений. Я растерянно моргнула. Все выглядело опрятным и очень обжитым.
На экране назойливого стодюймового телевизора, установленного на стене, шел турнир по гребле. Я провела инвентаризацию в тускло освещенной комнате. На журнальном столике стояла недопитая газировка со льдом. Стопка школьных учебников рядом с ним. Рядом с ним и почти готовый пазл из 5000 деталей.
Из одной из комнат доносился треск радиоприемника. Комментаторы спортивной передачи описывали соревнования по скачкам под рев ликующей толпы.
Трио склонил голову набок и жалобно заскулил, передавая мне свое плохое самочувствие.
— Все в порядке. Ты можешь остаться здесь. А я пойду поищу.
Здесь кто-то жил. И я понятия не имела, кто это был. И почему.
Я усадила Гизера на его скейтборд, и мое сердце бешено заколотилось в груди. Он подкатил к дивану и рухнул на ковер напротив него. Радио доносилось из самой дальней комнаты, но я решила сначала попробовать открыть ближайшую дверь.
Я постучала, отчаянно пытаясь услышать ответ сквозь оглушительный пульс. С той стороны меня встретила тишина. Распахнув дверь, я обнаружила ультрасовременный домашний спортзал. Пусто. Передо мной тянулись ряды тренажеров. Скамья для жима лежа, машина Смита, обширная стойка для гантелей, а также параллельные брусья, процедурный стол и палки для передвижения. Оборудование для физиотерапии.